Краткое предисловие
Василий Васильевич Розанов (1856—1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист.
Прежде чем предоставить слово В.В. Розанову я хотел бы дать некоторое представление об этом человеке. Некоторое.
Это был очень плодовитый литератор, затронувший своими произведениями множество актуальных тем и задевший, а иногда и оскорбивший, множество почтенных людей. Мол, не в духе был, когда писал. И в литературной критике к Розанову и его произведениям относились или с уважением, или (что чаще) поносили различными эпитетами и добивали разбором его взглядов.
Для начала я приведу несколько положительных отзывов о творчестве В.В. Розанова.
Вот, например, Д.В. Философов в рецензии на книгу В.В. Розанова “Около церковных стен” (1905-1906) написал:
"Как бы ни относиться к идеям Розанова, нельзя не поддаться обаянию его стиля. Тут Розанов истинный творец новых ценностей. Трисотэны всех толков, конечно, найдут много “ошибок” и неловкостей в стиле Розанова. Читатель, привыкший к чтению наших интеллигентско-газетных статей, теряется, читая Розанова. Так цветист, ярко индивидуален его стиль. При нашей тенденции к “обобществлению” не только орудий производства, но и орудий мысли - слова - резкая индивидуальность языка запугивает и мешает оценить значение Розанова в истории русской речи.
После Пушкина, Тургенева, Достоевского, когда, казалось, русский язык достиг предела своей яркости и богатства, Розанов нашёл новые его красоты, сделал его совсем иным, - и притом без всякого усилия, без всякой заботы о “стиле”. Флобер иногда целыми днями бился над одной фразой. Так же упорно работали над языком Тургенев, Мопассан. Розанов его творит бессознательно, по вдохновению, как по наитию он творит и свои самые драгоценные идеи. Иногда он с поразительной непринужденностью выступает в публику “не причесавшись”, не смущаясь теми условными законами “приличия”, которыми связаны даже самые радикальные представители русского общества. За это он не раз - и довольно заслуженно - встречал упрёки в цинизме, в “юродстве”, в “неграмотности”. Но Розанова не переделаешь. Заставить его переделать свою статью нельзя никакими силами. Он написал её как написалось, и никакие её исправления, даже технические, невозможны".
Дмитрий Владимирович Философов (1872–1940) - критик, публицист и общественный деятель.
Трисотэн - персонаж “Учёных женщин” Мольера, глупый поэт-педант, правильнее - Триссотен.
Триссотен - считается, что первоначально имя это звучало Трикотен, тем самым прозрачно намекая на прототипа - аббата Котена. Форма Триссотен, утратив это сходство, приобрела зато каламбурную окраску (“трижды дурак” от фр. sot - глупый).
Шарль Котен (1604—1682) — французский писатель, аббат.
А.К. Закржевский в книге “Карамазовщина” (1912) писал о Розанове:
"Вот философ, который весь вышел из Карамазовщины, из адского кипения жизни, из неотравленного колодца таких глубин, о которых нам, современникам, может быть, и не снилось ещё!...
Несомненно, он от Фёдора Павловича [Карамазова], плоть от плоти, кость от костей его, это может быть возмужавший и созревший монашек Алёша, может быть перешедший границу тридцатилетнего возраста Иван, может быть углубившийся и побывавший около очагов культуры - Дмитрий...
Творчество Розанова, его душа до того усложнены, до того уклончивы и многообразны, что в одной статье невозможно дать определённой характеристики, нельзя охватить всего Розанова. Много у него различных ликов, и маски его бесчисленны. До сущности же докопаться трудно, а если и постигнешь её, - то она сейчас же станет новой маской, и снова таинственно засмеётся и снова исчезнет во тьме. И вот это-то и есть то, что я особенно ценю в этом художнике".
Александр Карлович Закржевский (1886-1916) - литератор и критик.
Ф.Ф. Куклярский в книге “Осужденный мир. Философия человекоборческой природы” (1912) пишет:
"Розанов - типичный аналитик христианства, причём анализ его с годами всё более углубляется, принимает всё более и более интимный характер и, вместе с тем, всё более сосредотачивается на ненормальных и тёмных чертах христианского откровения. В этом последнем отношении Розанов является прямым продолжателем Константина Леонтьева, с той, однако, разницей, что Леонтьев сатанизировал христианство во имя отрицания человека, тогда как Розанов сатанизирует его путем апелляции к натуральным родовым инстинктам человека".
В одном из писем Куклярский писал Розанову:
"Могу без обиняков сказать, что я - ярый противник христианства и, пожалуй, Христа, но не знаю, насколько моя платформа близка к Вашей. Кроме Л. Шестова и Вас я не вижу вокруг себя никого, кто мог бы сказать мне несколько утешительных слов".
А вот и розановская характеристика корреспондента:
"Куклярский Фёд. Фёд. (совершенно - оказалось - невозможный господин) лет 26-28-24? Очень красив, изящен: но “Дай денег”".
Фёдор Фёдорович Куклярский (1870-1923) - философ.
Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891) - философ, писатель, дипломат.
Лев Исаакович Шестов (1866-1938) - философ, эссеист.
В СССР сочинения Розанова не издавались, и в Большой Советской Энциклопедии (1-е издание) В.В. Розанов вообще не упоминается - видимо, из-за своей реакционности и контрреволюционных взглядов.
Во 2-м издании БСЭ о В.В. Розанове написано довольно резко:
"...русский критик, публицист, философ-идеалист. Р[озанов] являлся врагом материализма и революции, выступал в защиту самодержавия и религии, проповедовал идеализм и мистику. Эстетич[еские] взгляды Р[озанова] были выражением декадентства 90-900-х гг. В книге “Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М. Достоевского с приложением двух этюдов о Гоголе” (1894) Р[озанов] возвеличивал реакционные стороны творчества Достоевского, искажал наследие Н.В. Гоголя. Розанов печатался в буржуазных периодических изданиях различных направлений (“Новое время”, “Русское слово”, журнал “Мир искусства и др.”)".
Как видите, и Ф.М. Достоевскому досталось, и упомянули его даже без инициалов.
В 3-м издании БСЭ тональность статьи о В.В. Розанове несколько изменяется:
"С кон[ца] 1890-х гг. Р[озанов] - видный журналист позднеславянофильского толка, сотрудник журн[алов] “Русский вестник” и “Русское обозрение”, один из ведущих публицистов “Нового времени”. Статьи Р[озанова] вызывали резкую критику со стороны революционных марксистов (см. В.И. Ленин, ПСС, т. 25, с. 172). Сознательная беспринципность и двусмысленность его высказываний была с осуждением встречена либералами. Выступая, как правило, с шовинистических позиций, Р[озанов], однако, не был последоват[ельным] охранителем..."
И на том спасибо.
Моё знакомство с творчеством В.В. Розанова произошло в далёком 1991 году, когда вышел в свет двухтомник его избранных произведений, изданный невиданным для нашего времени тиражом в 60 000 экземпляров. Мне удалось раздобыть это издание, так что я сразу же с карандашом в руке начал его читать, оставив на полях множество отметок. Недавно эти книги попались мне на глаза, я просмотрел отмеченные места и решил некоторые из них представить вашему вниманию в надежде, что своеобразный взгляд Розанова на окружающий мир может оказаться интересным и моим современникам. А некоторые высказывания Василия Васильевича остаются актуальными и в наши дни.
Итак, даю слово Василию Васильевичу Розанову.
Краткий обзор русской литературы XVIII-XIX веков
"Наша литература началась с сатиры (Кантемир), и затем весь XVIII век был довольно сатиричен.
Половина XIX века была патетична.
И затем, с 60-х годов, сатира опять первенствовала. Но никогда не была так исключительна, как в XVIII.
Новиков, Радищев, Фонвизин, затем через 1/2 века Щедрин и Некрасов, имели такой успех, какого никогда не имел даже Пушкин. В пору моих гимназических лет о Пушкине даже не вспоминали, – не то, чтобы его читать.
Некрасовым же зачитывались до одурения, знали каждую его строчку, ловили каждый стих.
Я имел какой-то безотчетный вкус не читать Щедрина, и до сих пор не прочитал ни одной его “вещи”. “Губернские очерки” – я даже самой статьи не видел, из “Истории одного города” прочел первые 3 страницы и бросил с отвращением. Мой брат Коля (учитель истории в гимназии, человек положительных идеалов) – однако, зачитывался им и любил читать вслух жене своей. И вот, проходя, я слыхал:
“Глумов же сказал...”
“Балалайкин отвечал...” -
и отсюда я знаю, что это – персонажи Щедрина. Но меня никогда не тянуло ни дослушать, что же договорил Глумов, ни самому заглянуть. Думаю, что этим я много спас в душе своей.
Этот ругающийся вице-губернатор – отвратительное явление. И нужно было родиться всему безвкусию нашего общества, чтобы вынести его.
Позволю себе немного поинквизиторствовать: ведь не пошёл же юноша-Щедрин по судебному ведомству, в мировые посредники, не пошёл в учителя гимназии, а, как Чичиков или Собакевич, выбрал себе “стул, который не проваливается” – министерство внутренних дел. И дослужился, т.е. его всё “повышали”, до вице-губернатора: должность не маленькая. Потом в чём-то “разошелся с начальством”, едва ли “ратуя за старообрядцев” или “защищая молодых студентов”, и его выгнали. “Обыкновенная история”...
Он сделался знаменитым писателем. Дружбы его искал уже Лорис-Меликов, губернаторы же были ему “нипочём”.
Какая разница с судьбой Достоевского".
Князь Антиох Дмитриевич Кантемир (1708-1744) - поэт-сатирик и дипломат.
Николай Иванович Новиков (1744-1818) - издатель, журналист, просветитель.
Александр Николаевич Радищев (1749-1802) - писатель, поэт, философ.
Денис Иванович Фонвизин (1745-1792) - писатель, драматург.
Михаил Евграфович Салтыков (1826-1889) - псевдоним Николай Щедрин; писатель, журналист, редактор “Отечественных записок”; рязанский с 1858 и тверской с 1860 вице-губернатор.
Николай Алексеевич Некрасов (1821-1877) - поэт, журналист, редактор-издатель.
Николай Васильевич Розанов (1847-1894) - старший брат В.В. Розанова.
Михаил Тариэлович Лорис-Меликов (1824-1888) - граф 1878; российский государственный деятель; министр внутренних дел 1880-1881.
Илья Ефимович Репин
"Какая ложная, притворная жизнь Р[епина]; какая ложная, притворная, невыносимая вся его личность. А гений. Не говорю о боли: но как физически почти невыносимо видеть это сочетание гения и уродства.
Тяжело ли ему? Я не замечал. Он кажется вечно счастливым. Но как тяжко должно быть у него на душе.
Около него эта толстая красивая женщина, его поглотившая – как кит Иону: властолюбивая, честолюбивая и в то же время восторженно-слащавая. Оба они погружены в демократию и – только и мечтают о том, как бы получить заказ от двора. Точнее, демократия их происходит от того, что они давно не получают заказов от двора (несколько строк в её мемуарах).
И между тем он гений вне сравнений с другими, до него бывшими и современными.
Как это печально и страшно. Верно, я многого не понимаю, так как это мне кажется страшным. Какая-то “воронка в глубь ада”..."
Илья Ефимович Репин (1844-1930) и его вторая жена Наталья Борисовна Нордман-Северова (1863-1914), писательница.
Из заметок Розанова:
"Репин И[лья] Еф[имович] производит на душу мою прямо какой-то ужас с форнариной своей. Давит, давит, - плоско, глупо, страшно. Задыхаюсь, “пустите вон”. А - гений? Какое чудо. И - страх...
Северова-Нордман, форнарина Репина, почему-то рисуемая им со спины “за литературными занятиями”. Спина у неё действительно похожа на (её) лицо, и она - выразительна".
Н.Г. Чернышевский
"К Чернышевскому я всегда прикидывал не те мерки: мыслителя, писателя... даже политика. Тут везде он ничего особенного собою не представляет, а иногда представляет смешное и претенциозное...
Уже читая его слог (я читал о Лессинге, т.е. начало), прямо чувствуешь: никогда не устанет, никогда не угомонится, мыслей – чуть-чуть, пожеланий – пук молний. Именно “перуны” в душе...
Нелепое положение полного практического бессилия выбросило его в литературу, публицистику, философствующие оттенки, и даже в беллетристику: где не имея никакого собственно к этому призвания (тишина, созерцательность), он переломал все стулья, разбил столы, испачкал жилые удобные комнаты, и, вообще, совершил “нигилизм” – и ничего иного совершить не мог..."
Николай Гаврилович Чернышевский (1828-1889) - писатель, журналист, философ.
Башкирцева
"Секрет её страданий в том, что она при изумительном умственном блеске – имела, однако, во всём только полу-таланты. Ни – живописица, ни – учёный, ни – певица, хотя и певица, и живописица, и (больше и легче всего) учёный (годы учения, усвоение лингвистики). И она всё меркла, меркла неудержимо..."
Мария Константиновна Башкирцева (1860-1884) - русская художница.
Пестель и Кутузов
"Конечно, не Пестель-Чацкий, а Кутузов-Фамусов держит на плечах своих Россию, “какая она ни есть”. Пестель решительно ничего не держит на плечах, кроме эполет и самолюбия. Я понимаю, что Фамусов немногого стоит, как и Кутузов – не золотой кумир. Но ведь и русская история вообще ещё почти не начиналась. Жили “день за днём – сутки прочь”..."
Павел Иванович Пестель (1793-1826) - полковник, декабрист.
Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов (1745-1813) - граф 1811; светлейший князь 1812; генерал-фельдмаршал; полный кавалер ордена Святого Георгия.
(Продолжение следует)
© Виталий Киселев (Старый Ворчун), 2021
