В Петербурге К.-Пинский очень быстро освоился, вошёл в верхний свет и начал делать блестящую карьеру, но эти страницы его биографии я оставлю за границами данного очерка.
В 1833 году Матвей Михайлович женился на Надежде Ивановне Стародубской (1817-после 1857), добрачной дочери недавно умершего князя Ивана Алексеевича Гагарина (1771-1832) и знаменитой актрисы Екатерины Семёновны Семёновой (1786-1849), которая согласилась, наконец, в 1828 году выйти замуж за князя.
Помимо юной жены коллежский советник К.-Пинский, который в то время был уже начальником отделения в одном из департаментов министерства юстиции, получил ещё и капитал в 120 тысяч рублей ассигнациями.
Жизнь супругов с самого начала не сложилась. М.А. Дмитриев пишет что
"С женою, которую обирал деньгами, он [Пинский] почти не виделся, уезжал рано, пока она спала, и приезжал поздно. Наконец, она его бросила..."
Да, в 1837 году Надежда Ивановна оставила мужа и уехала в Москву к матери. Детей у них не было.
Как жили в разлуке супруги нам достоверно не известно, но в 1845 году Матвей Михайлович затеял бракоразводный процесс со своею женой. Об этом деле и его итогах от современников до нас дошли довольно противоречивые сведения.
Сенатор Михаил Иванович Топильский (1809-1873) в своей переписке из деликатности довольно коротко и невразумительно сообщил об этом процессе:
"...дочь Семёновой производила бракоразводное дело с мужем своим, предместником моим по званию директора Департамента Министерства Юстиции, Карниолин-Пинским. Мать руководила дочерью. Я невольно вошёл в дело, как ближайший сослуживец Карниолин-Пинского (он был директором, а я при нём вице-директором департамента Министерства Юстиции). С обеих тяжущихся сторон было много грязного, и среди этой грязи я познакомился с Екатериною Семёновною, бывшею Семёновою, которая, не смотря на плачевную сторону дела, находила однако же случаи принимать трагические позы".
В 1873 году в “Русском архиве” некто Н. Ив. Стародубский [возможно, какой-нибудь родственник Надежды Ивановны] опубликовал свою версию этой истории. Он сообщает, что в 1845 году, став директором Департамента, Карниолин-Пинский
"возбудил уголовное преследование против жены своей. Это грустное и многотомное дело, продолжавшееся восемь лет, крайне расстроило здоровье княгини Екатерины Семёновны. Страдая душевно и телесно, княгиня Екатерина Семёновна несколько раз приезжала из Москвы в Петербург, чтобы следить за делом её любимой дочери...
Через четыре года после кончины княгини Екатерины Семёновны, решилась участь её дочери: в 1853 году, по приговору уголовного суда, расторгнут брак её с Карниолин-Пинским. О, если бы судьбе было угодно, чтоб это во многих отношениях интересное для криминалиста дело было рассмотрено в порядке нынешнего судопроизводства и отдано на суд присяжных, конечно, жена Карниолин-Пинского была бы оправдана! Несчастная дочь княгини Екатерины Семёновны лишилась своего состояния во время производства дела с Карниолин-Пинским, после окончательного приговора суда, жила в бедности в разных губерниях и наконец, исчезла из виду своих родных и знакомых".
Уже известная нам актриса Орлова-Савина даёт нам другую версию этих событий:
"Я, ещё живя в Москве, знала, что супруги не долго жили вместе: она жаловалась на его характер, а он на то, что его обманули: обещали 100 т[ысяч] ассигн[ациями] и не дали ничего. А тут, на беду, рассудительный М[атвей] М[ихайлович] влюбился на старости лет... и говорили, в молоденькую и хорошенькую девицу, которая и готова была выйти за него замуж. Вот он и вздумал развестись с женой и для этого посылал в Москву, где она жила, подсматривать, выведывать, уличать и наконец достигнул своей цели. Знаю только, что Над[ежда] Ив[ановна] приехала с матерью в Петербург и выбрала адвоката Галлера, которому почему-то запрещено было жить в столице и заниматься адвокатурой...
Но тут, как видно, “нашла коса на камень”, и Галлер не помог: их развели, ему позволили жениться... (но это не совершилось), а ей присудили жить на покаянии в монастыре, в Новой Ладоге. К этому времени скончалась и Ек[атерина] Сем[ёновна]. И хотя Мат[вей] Мих[айлович] и говорил мне и брату (мы по школьной его любви к нам посещали его):
"Если я и процесса не выиграю, а уж оставлю мать и дочь на одном картофеле".
Но и этого не случилось. Ек[атерина] Сем[ёновна] умерла при своем богатстве, а Над[ежда] Ив[ановна] им воспользовалась, не поделясь с другими наследниками, и, как было слышно, очень жуировала на покаянии в монастыре".
Так изложила историю развода Карниолин-Пинского актриса Орлова-Савина, которая, в целом, очень положительно относилась к нашему “милому другу”.
Н.М. Колмаков, который с 1846 года был секретарём К.-Пинского, в своих мемуарах смотрит на историю развода нашего героя почти его глазами. Получился знатный панегирик:
"...внутренняя его жизнь, семейная, омрачена была бракоразводным делом с своею женою Надеждою Ивановною, урождённой Стародубскою. Да, это был несчастный период его жизни, едва не уложивший его окончательно...
Брак Пинского состоялся в 1833 г. при самых благоприятных условиях. Всё предвещало ему счастье, но, увы! любя её нежно и страстно, он, с первых же дней супружества, с грустию замечал в ней и нарушение приличий, и злонравие, и непокорность, но пока всё держалось в пределах обыкновенной жизни. В 1834 году она уехала в Москву на время, а в 1837 году уже совсем оставила мужа и поселилась в Москве, состоя в связи с купцом Фирсановым".
Скорее всего здесь подразумевается Григорий Михайлович Фирсанов (1791-?), крупный лесоторговец.
Продолжим рассказ Колмакова:
"Самолюбие Пинского страдало; положение его делалось невыносимым; до него в 1845 году дошли положительные слухи, что жена его, при разлуке с ним, рождала детей, скрывая их и сдавая в воспитательный дом, и что, наконец, она опять в состоянии беременности. Пинский возымел мысль воспользоваться таким положением своей супруги, доказать её неверность и получить развод.
Дело начато по его просьбе в 1845 году в московской духовной консистории, и вместе с тем возникло преследование её, или, лучше сказать, гонка за нею по городам, куда она скрывалась. Поверенный его, некто Калайдович, горячо преследовал её, стараясь, чтобы её подвергнуть освидетельствованию, но она, под защитой местных властей и врачей, уклонялась от этого; само собою, беременность её располагала к сочувствию. Преследование это часто переходило за пределы должного приличия и уважения к Пинской, как к женщине; посему нашлись защитники её и укоряли Пинского в жестокосердии и, действительно, Пинский в этом деле терял иногда всякое самообладание, делался до нельзя раздражительным, мучеником...
Самое дело производилось с.-петербургских судебных местах, Сенате и доходило до Государственного Совета, где и решено 4-го августа 1853 г.
Решением сим Пинская обвинена в нарушении супружеской верности, предана церковному покаянию с заключением в монастырь. Супруги были разведены, но в январе месяце 1857 г. последовало особое Высочайшее повеление об освобождении Пинской от заключения в монастыре. Само собою, она уже не была супругой Матвея Михайловича Пинского...
Дело было громкое и на устах всех, а вместе с тем грязное, как всякий бракоразводный процесс".
Николай Маркович Колмаков (1816-1896) — литератор, тайный советник.
Далее Колмаков утверждает, что К.-Пинский не имел никакого состояния, но упоминает, что тот был одним из соопекунов по делам промышленников Саломирских. А достоверно известно, что на этом опекунстве наш “милый друг” заработал не менее одного миллиона рублей ассигнациями.
Для окончания очерка о Карниолин-Пинском приведу ещё парочку отзывов об этом господине.
М.А. Дмитриев, достаточно хорошо знавший нашего героя, пишет:
"В Петербурге разбогател он, взяв на себя какую-то миллионную опеку, с дозволения, впрочем, Государя Николая Павловича. После он сам был директором департамента, нынче этот мерзавец в больших чинах и находится там сенатором".
Сенатор Кастор Никифорович Лебедев (1812-1876), близко знавший Пинского в 40-х годах, довольно жёстко писал о нашем герое:
"К.-Пинский человек с большой энергией, не признаёт величий, любящий значение для света, в котором он до сих пор так мало значил. По этой причине он криклив и заносчив, но мало уверен и труслив. Недостаток образования и теоретичность знания делают его неловким и грубым в поступках и работах. Нет сомнения, что он зазнается, оскорбит самолюбие других... Он был в ежовых руках бедности, но он забывает нужду. Он не уважает несчастья и опасности дружбы, он завистлив и увлекается собою во лжи".
Российский “милый друг” (Матвей Михайлович Карниолин-Пинский). Часть I
© Виталий Киселев (Старый Ворчун), 2019
