Василий вернулся из Патр настолько состоятельным человеком, что не только сам стал крупным землевладельцем, но и смог обеспечить достаточными средствами своих родственников. Однако это не помешало Василию вернуться на службу к прежнему хозяину, Феофилику, — вероятно, он надеялся сделать карьеру и приблизиться к императорскому двору.
Несколько лет прошли в рутинной службе, пока однажды Василию не выпал первый счастливый билет.
Кузен молодого императора Михаила III по имени Антигон организовал в императорском дворце роскошный пир, распорядителем на котором он почтительно назначил своего отца Варду.
Кесарь Варда взял с собой на пир высших сановников Империи из числа своих друзей, а также пригласил руководителей болгарской делегации, которая в те дни находилась в Константинополе.
Присутствовал на этом пиру и Феофилик, так как приходился дальним родственником императору.
Антигон, сын Варды, имел титул патрикия и занимал должность доместика схол, то есть он был главнокомандующим сухопутных сил Империи.
По обычаю, принятом при императорском дворе, во время десерта пригласили борцов для развлечения пирующих.
Болгары, уже разгорячённые вином, стали хвалиться тем, что в их рядах есть такой могучий боец, которого никто не сможет победить. От них потребовали подтверждения своих слов; и, действительно, вышедший болгарский борец поочерёдно победил всех своих противников.
Византийцы очень огорчились таким исходом пира, но тут Феофилик обратился к Варде, как к распорядителю пира:
"Есть тут у меня один человек, который, если только прикажешь, поборется со знаменитым этим болгарином. Ибо великий будет позор ромеям, и уж никто не вынесет хвастовства болгар, если вернется он на родину, так никем и не побеждённый".
Кесарь Варда велел немедленно доставить Василия во дворец, а тем временем пол в зале тщательно посыпали песком, чтобы обоим противникам было удобно.
Болгарин схватил Василия и попытался вывести его из равновесия или приподнять его, но не преуспел в своих попытках. Тогда Василий с силой сжал болгарина,
"поднял над столом и с легкостью отшвырнул, будто безжизненную легкую охапку сена или невесомый клок сухой шерсти".
Могучий болгарин после такого броска лишился чувств, а также получил тяжёлые травмы. Все же присутствующие стали дружно восхвалять силу и ловкость Василия.
Вот именно тогда император Михаил III впервые обратил своё внимание на героя нашего очерка, а слава о Василии Македонянине и восхищение его силой быстро распространились по всему Константинополю.
Второй счастливый случай Василия имеет явно легендарный характер.
Через некоторое время Михаилу III правитель одной из областей Империи прислал великолепного коня, который обладал буйным и неукротимым характером, так что придворным конюхам приходилось тратить очень много времени и сил, чтобы поймать этого коня, вырвавшегося на свободу.
Однажды Михаил III на этом коне отправился на охоту, собственноручно ранил зайца и слез с коня, чтобы добить его. Оставшийся без всадника конь ускакал, и никто из сопровождавших императора на охоте лиц не смог его поймать.
Тогда разгневанный император приказал хотя бы догнать разрезвившегося коня и подрубить ему сухожилия на задних ногах. Кесарь Варда попросил Михаила III не убивать такое красивое и сильное животное из-за пустяка, а Феофилик предложил использовать для поимки коня своего Василия, отметив его ловкость в обращении с этими животными.
Призванный Василий выслушал приказ и спросил императора, не навлечёт ли он на себя высочайшего гнева, если окажется верхом на коне, который украшен императорскими бляхами.
Когда императору передали этот вопрос, Михаил III милостиво передал Василию, что данный случай не будет рассматриваться, как оскорбление императорского величия.
Тогда Василий вскочил на своего коня, догнал императорского скакуна, поравнялся с ним, а затем ловко перепрыгнул со своего коня на спину императорского. После этого удачного трюка он довольно быстро успокоил возбуждённое животное и подвёл коня к императору.
Симеон Метафраст и Логофет в своей хронике несколько иначе описывает историю с конём, которая приблизила Василия к императору.
Однажды стратиг фемы Вукеллариев прислал в дар императору очень породистого коня, но с очень буйным характером. Прежде чем объезжать коня, император захотел посмотреть его зубы, чтобы определить возраст, здоровье и норов коня. Однако конь так рвался и отбивался, что не было никакой возможности совладать с ним.
Когда Михаил III с горечью произнёс:
"Нет у меня для моих коней ни одного храбреца!" -
рядом оказался Феофилик, обратившийся к императору:
"Владыка! Есть у меня один молодец, очень опытный и храбрый с конями, какого желает твоя царственность, именем Василий".
Император велел немедленно доставить к нему Василия, которого нашли возле Железных ворот и привели на императорские конюшни.
Когда Василию приказали усмирить коня, он одной рукой ловко ухватился за узду, а другой — схватил коня за ухо, и буквально за минуту сделал его ласковым, как ягнёнок.
Михаилу III очень понравились мужество и ловкость Василия, и к тому же он вспомнил о победе Василия над болгарским богатырём, так что не стоит удивляться тому, что император захотел получить такого ловкого слугу и забрал его у Феофилика. Император передал Василия этериарху (начальнику придворной гвардии) Андрею и велел, чтобы новичок служил в этерии и ухаживал за конями.
Считается, что это произошло в 856 году, а через десять лет Василий Македонянин уже стал соправителем императора. Но я забежал немного вперёд.
Вначале Василий был зачислен в дворцовую службу обычным конюхом, стратором, но вскоре он так понравился императору, что тот назначил его на освободившуюся должность протостратора, то есть главного конюха; в европейских странах эта должность эквивалентна шталмейстеру. Но если на службе у Феофилика Василий всего лишь назывался протостратором по аналогии с императорским двором, то теперь он состоял на государственной службе и был лицом официальным.
Через некоторое время Михаил III охотился в местности, называвшейся Филопатий. На охоте согласно протоколу перед императором скакал протостратор, на поясе которого висела царская палица, в просторечии именуемая вардукием. Внезапно из чащи на всадников выскочил огромный волк, который привёл в ужас почти всю свиту императора. Почти всю, потому что Василий кинулся на зверя и метким броском вардукия разбил волку голову.
Кесарь Варда, который ехал следом за императором, видел всю эту сцену и сказал своему окружению:
"Станет, как думаю, сей человек погибелью всего рода нашего".
Кесарь намекал на удачливость и меткость Василия и проистекавшее отсюда расположение императора к нему.
Но не только случай на охоте был причиной недоверия кесаря Варды к Василию Македонянину. Варда давно покровительствовал Льву Математику (790-870), одному из крупнейших учёных Средневековья, который умел заглядывать в будущее. Лев и раньше рассказывал Варде, что он предвидит гибель императорского рода от некоего юноши. Когда же Лев увидел Василия при дворе, он указал на него пальцем и сказал Варде:
"Вот тот самый юноша, о котором я говорил, и кто должен стать вашим преемником".
После этого Варда постоянно подозревал Василия в злых умыслах, строил против него различные козни, но оказался бессильным против расположения Михаила III к своему новому слуге.
Вскоре Михаил III охотился в местности с названием Армаментарий (арсенал); это было предместье Константинополя на восточном берегу Золотого рога. После охоты император устроил пир для узкого круга своих приближённых, на который он позвал и своего протостратора.
Михаил III сидел за столом со своей матерью Феодорой, которая вдруг стала внимательно разглядывать вошедшего Василия. Феодора долго не сводила с него глаз, а потом, обнаружив у Василия какую-то особую отметину, упала в обморок.
Пир сразу же закончился, все покинули залу, а приближённые Феодоры с трудом привели её в чувство, обрызгав женщину водой и розовыми каплями.
Когда Феодора пришла в себя, Михаил III стал расспрашивать о причинах обморока.
Феодора ответила:
"Человек, который, как слышала я от твоего отца, о сын и господин мой, погубит наш род, и есть тот, кого зовешь ты Василием, ибо отмечен он знаками, кои, по словам твоего отца, должны быть у нашего преемника. Всё это дошло до моего сознания, воочию представила я себе нашу гибель и, потрясённая, лишилась чувств".
Михаил III стал успокаивать свою мать:
"Неверно рассудила ты, мать! Человек он простой и совсем незаметный, у него только силы, как у древнего Самсона, а более ничего. Он в наше время вроде нового Енака или Нимрода. Не имей страха к нему и не питай никаких дурных подозрений".
Так Василий в очередной раз избежал грозившей ему смертельной опасности.
Самсон, Енак и Нимрод — библейские силачи.
Все эти события происходили в 856 году, когда Варда окончательно захватил власть в свои руки. Он настроил молодого императора против логофета Феоктиста, бывшего председателем регентского совета при малолетнем Михаиле III. Феоктист поселился в императорском дворце, и ему приписывали связь с Феодорой, матерью императора, которая тоже входила в регентский совет.
Варда нашептал Михаилу III, что его мать хочет отстранить сына от власти и ослепить его, а императорскую корону передать своему любовнику. По византийским меркам, ничего необычного в подобных замыслах не было, так как аналогичные случаи в истории Константинополя уже имели место.
Михаил III приказал убить Феоктиста, но мать он трогать не стал, а лишь отстранил её от власти, отобрав у неё государственную казну. Следует отметить, что финансы Империи при Феодоре были в прекрасном состоянии. Вот тогда-то Варда и сосредоточил в своих руках практически всю власть в государстве и получил титул кесаря, но весьма благоразумно правил от имени императора Михаила III.
Кесарь Варда несмотря на свои многочисленные недостатки был всё же выдающимся правителем. Да, он любил власть, золото и роскошь, которые они могли доставить ему, нравственность его тоже была далека от христианской, но при всех своих недостатках Варда прекрасно справлялся с управлением Империей.
Он был хорошим военачальником: Варда сумел расширить границы Империи, отражая арабскую опасность, и легко разбил полчище русов во время их налёта на Константинополь.
Варда слыл стойким и неподкупным министром, справедливым судьёй и умелым администратором, так что он был едва ли не лучшей кандидатурой на пост председателя правительства.
Варда сам был весьма образованным человеком и основал Константинопольский университет, более известный как Магнаврский, куда он созвал многих знаменитых учёных своего времени. Кесарь часто бывал в университете, вникал во все дела и старался помочь в случае необходимости, а некоторые выдающиеся учёные, вроде уже известного нам Льва Математика, стали его друзьями.
Прославился Варда и своей поддержкой византийских миссионеров, несущих свет христианства в земли язычников: в Хазарию, в Болгарию, к мораванам и другим славянским племенам. Особенно известна его поддержка миссионерской деятельности Кирилла и Мефодия.
Поэтому не стоит удивляться тому, что кесарь Варда пользовался в Константинополе, да и во всей Империи, огромной популярностью и любовью простого народа.
Даже чрезмерная любвеобильность Варды не могла поколебать любовь народа к правителю Империи, хотя однажды патриарх Константинопольский Игнатий запретил кесарю вход в храм Святой Софии из-за его связи с невесткой или со вдовой своего сына.
Дело кончилось ссылкой Игнатия по обвинению в государственной измене и назначением нового патриарха, которым стал Фотий I. Однако, хотя Фотий и был профессором богословия, а также занимал должность начальника императорской канцелярии (протоасикрит) в чине протоспафария, но священником он не был. Варда легко обошёл эту трудность и организовал для Фотия прохождение по всем ступеням церковной иерархии всего за шесть дней.
Игнатий (797-877) — патриарх Константинопольский 847-858 и 867-877.
Фотий I Великий (820-896) — патриарх Константинопольский 858-867 и 877-886.
Пришло время сказать несколько слов и о личности императора Михаила III, который с юных лет получил в народе прозвище “Пьяница”.
В отличие от своей матери и кесаря Варды, которые стремились наполнить государственную казну и императорскую сокровищницу, Михаил III широко тратил деньги на распутную жизнь, лошадей, охоту и бега.
Для своих лошадей он приказал построить роскошную конюшню с проточной водой, украшенную самыми дорогими и редкими сортами мрамора. Закончив постройку, Михаил III пригласил в конюшню известного в Константинополе мудреца и острослова по имени Пётр по прозвищу Птохомагистр (нище-магистр).
Император долго хвастался свой новостройкой и, ожидая похвалы, сказал:
"Вечно меня будут помнить за постройку этого здания".
Пётр же сказал императору:
"Юстиниан построил Великую церковь, украсив её золотом, серебром и драгоценными мраморами, — и памяти о нём нет теперь. А ты, император, устроив склад навоза и стойло для скотов, говоришь, что тебя будут помнить за это?"
Разъярённый Михаил III не только прогнал Птохомагистра, но приказал побить его и протащить по земле.
Но не огромные траты императора возмущали ромеев, а поведение Михаила III, недостойное императора. Свою любовь к лошадям император распространил и на конюхов; он проводил много времени в их обществе, осыпая их золотом и прочими дарами, крестил их детей. Во время бегов на Ипподроме Михаил III любил сидеть на месте председателя соревнований в одежде конюха.
Такое поведение императора вызывало недовольство зрителей, которые выражали его громкими криками, и тогда Михаил III велел построить частную арену для бегов во дворце Святого Маманта, что на берегу Золотого Рога в двух км к северу от Константинополя. На этой арене Михаил III любил лично принимать участие в бегах, заставляя и других высших сановников Империи поступать, как император. Они должны были выступать за одну из партий цирка, чтобы бороться с императором, и делать ставки против него. Не буду объяснять, кто чаще всего выигрывал и на арене, и на ставках.
Хуже всего было то, что император не терпел, когда его под любым предлогом, даже государственной важности, отрывали от любимых развлечений.
Однажды на Ипподром к императору прибыл гонец от доместика схол (главнокомандующий сухопутными силами) и доложил о нападении арабов, которые захватили несколько азиатских провинций.
Реакция Михаила III была немыслимой для любого правителя в подобной ситуации. Он громко вскричал:
"Нет, какова дерзость являться ко мне с таким докладом, когда я весь поглощён крайне важными бегами и решается вопрос, не будет ли правая колесница разбита при повороте!"
От границ Киликии до Константинополя в Империи была создана система сигнальных огней, которая позволяла быстро сообщать о нападении арабских войск. Михаил III приказал демонтировать эту систему, так как дурные новости отвлекали народ от бегов и мешали ему, народу, получать заслуженное наслаждение.
Как я уже упоминал выше, Михаил III очень любил вино и не знал меры в винопитии. В пьяном виде император уже плохо соображал, что говорил, кого надо казнить, а кого помиловать, и любил устраивать различные проделки в духе Всепьянейших соборов Петра Великого.
Так как императору нравились те, кто пьянствовал наравне с ним, то почти весь двор усердствовал в уничтожении запасов веселящих напитков. Даже патриарх Фотий пил наравне с императором и находил императорские забавы очень смешными.
Василий I Македонянин: путь наверх, или как простой крестьянин стал основателем императорской династии. Часть I. Первые ступени
(Продолжение следует)
