Многие тореадоры не доживают до преклонных лет, и если не погибают на арене, то преждевременно уходят на тот свет от многочисленных ранений и связанных с ними ранений. Не избежал подобной участи и Монтес.
Он вышел на пенсию в 1848 году, в зените своей славы, но вскоре заскучал и попытался вернуться на арену. Однако перерыв не пошёл ему на пользу, и Монтес уже не смог добиться прежней славы у зрителей. Последнего своего быка он убил 21 июля 1850 года, а умер 4 апреля 1851 года в своём доме в Чиклане.
Знакомый вам, уважаемые читатели, по отдельному очерку французский писатель Проспер Мериме написал настоящий панегирик мастерству Монтеса:
"Всё истинное и вымышленное, что было разглашено славой о таких классических матадорах, как Пепе-Ильо и Пабло Ромеро, Монтес каждый понедельник демонстрирует на арене национального, как теперь выражаются, цирка.
В нём соединяется всё: отвага, изящество, хладнокровие и поразительная ловкость. Его присутствие воодушевляет весь цирк, увлекает и участников и зрителей. Плохих быков при нём не бывает, не бывает и трусливых чуло: каждый старается превзойти себя.
Профессионалы сомнительной храбрости превращаются в героев, когда ими руководит Монтес: все они отлично знают, что при нём никто ничем не рискует. Одного его движения достаточно, чтобы отвлечь в сторону разъярённого быка в ту самую минуту, когда тот собирается пронзить опрокинутого пикадора. Media luna ни разу ещё не появлялась на аренах, где подвизался Монтес. Все быки - и “ясные” и “тёмные” - для него одинаково хороши: он их околдовывает, преображает и убивает, как и когда он хочет. Это первый из всех виденных мною тореро, который умеет gallear el toro, то есть становиться спиной к рассвирепевшему животному, а затем пропускать его под рукой. Он снисходит только до лёгкого поворота головы, в то время, как бык на него бросается. Иной раз он перебрасывает плащ через плечо и, преследуемый быком по пятам, перебегает через арену; разъярённое животное гонится за ним и никак не может настигнуть, несмотря на то, что находится совсем близко от Монтеса и каждым ударом рогов задевает краешек его плаща. Уверенность, внушаемая Монтесом, так велика, что у зрителя пропадает всякое ощущение опасности, и он переживает одно только чувство восхищения.
Говорят, что Монтес питает очень мало симпатий к существующему режиму. Уверяют, что он был волонтером у роялистов и что он, в сущности... либерал. Хотя это и огорчает искренних патриотов, тем не менее и они не в силах устоять перед всеобщим восторгом. Я видел сам, как descalzos (санкюлоты) в неистовстве бросали ему свои шляпы и просили хотя бы одну минуту надеть их на голову: вот вам нравы шестнадцатого века...
Монтес производит впечатление человека благовоспитанного. Дом его поставлен на барскую ногу; он прекрасный семьянин; будущность его семьи обеспечена его талантом. Его светские манеры шокируют некоторых тореро, которые ему завидуют. Мне помнится, что он отказался обедать с нами в тот раз, когда мы пригласили Севилью.
Севилья с обычной откровенностью высказал нам своё мнение о Монтесе:
"Монтес никогда не был роялистом, он отличный товарищ, блестящий матадор, всегда заботится о пикадорах, но он..."
Это значит, что вне цирка он ходит во фраке, никогда не бывает в тавернах и что манеры у него чересчур изысканные".
Гойя и коррида
Заканчивая эти очерки о корриде, нельзя обойти вниманием творчество испанского художника Франсиско Гойи (1746-1828), среди обширного живописного наследия которого нашлось место и для портретов тореадоров, и для изображения самой корриды.
Как и любой нормальный испанец того времени Гойя часто ходил на бега быков. В то время испанцы часто делились на группировки (партии), обожавшие того или иного тореадора. Гойя в письме к своему старому другу Сапатеру признавался, что принадлежит к партии Педро Ромеро, в то время как Сапатер был почитателем Костильяреса, которого поддерживала большая часть высшей аристократии.
Мартин Сапатер-и-Клаверия (1747-1803) — купец и банкир, одноклассник и друг Гойи.
Гойя появился в Мадриде в 1775 году, и вскоре появляются его первые работы, посвящённые тавромахии. В 1779 году создано полотно “Молодые бычки для арены”, 1787 году - “Выбор быков для корриды”; тогда же Гойя начал серию из шести картин, посвящённых отдельным эпизодам боя быков на арене. Несомненно, что на творчестве художника сказалось и регулярное общение с тореадорами, с некоторыми из которых он был довольно близок.
Рисунки и картоны знаменитого художника в счёт пока не идут.
Сохранились созданные Гойей портреты тореадоров Педро Ромеро (две картины), Хуана Ромеро, Костельяреса и Мартинчо. С Педро Ромеро Гойя был лично знаком, так же как и с Мартинчо, но вряд ли он поддерживал дружеские отношения с Хуаном Ромеро, который одно время был любовником знаменитой герцогини Альбы.
Портрет Костельяреса многие исследователи склонны считать произведением какого-нибудь другого художника, а портрет Мартинчо находится в музее Осло, так что о его существовании многие искусствоведы до недавнего времени просто не знали.
Мария Каэтано да Сильва, 13-я герцогиня Альба (1762-1802).
В 1816 году Гойя издал серию из 33 офортов под названием “Тавромахия”, в которой кратко изобразил историю корриды с древности до своего времени. Примерно половина офортов этой серии посвящена истории корриды, а на остальных листах изображены тореадоры, которых Гойя видел и с многими из которых он был лично знаком. О некоторых из них я уже говорил выше, но это не помешает мне вернуться к ним ещё раз при рассмотрении листов серии “Тавромахия”.
К этой серии примыкают четыре (или даже семь) листов под условным названием “Бордосские быки”, а также значительное количество разрозненных листов на тему коррида.
В исторической части серии “Тавромахии” изображены и Карл V на коне (лист № 10), и знаменитый Эль Сид Кампеадор (1040-1099), убивающий быка (лист № 11), и другие легендарные и полулегендарные события из истории корриды. Стоит отметить, что на нескольких листах Гойя изобразил игры мавров с быками, но мы слишком мало знаем об этих обычаях.
Я не буду подробнее останавливаться на исторических сюжетах серии, а перейду сразу ко временам Гойи.
Сначала несколько слов об уже упоминавшихся знаменитостях.
На листе № 30 изображён Педро Ромеро, убивающий быка (“Педро Ромеро убивает стоящего быка”).
На листе № 29 знаменитый Пепе-Ильо играет с быком без оружия (рекорте), а на листе № 33 изображена трагическая гибель этого тореадора на арене в Мадриде.
Целых четыре листа серии “Тавромахия” изображают необычайные подвиги на арене славного тореадора по прозвищу “Мартинчо”; это листы №№15, 16, 18 и 19. Однако среди искусствоведов существуют сильные и обоснованные подозрения, что на этих листах изображены два разных тореадора с одним и тем же прозвищем.
Старший “Мартинчо”, Антонио Эбассун (1708-1772), родился в провинции Сарагоса. Гойя мог видеть его выступления в Сарагосе, но не в Мадриде.
Другой тореадор, Антонио Мартин Барсаичеги (Barcaiztegui, 1740-1800) по прозвищу “Мартинчо”, был баском.
Про старшего Мартинчо рассказывали много историй и небылиц: говорили, что он может сражаться с быком, стоя на одном месте, и действительно, на листе № 18 Мартинчо сражается с быком на арене, сидя на стуле.
На листе № 19 Мартинчо встречает быка, стоя на столе с надетыми на ноги кандалами. Вероятно, он собирался опрокинуть стол под ноги быку, а сам мог оседлать быка верхом.
На листе № 15 Мартинчо ловко уворачивается от быка, всаживая в его шею бандерильи.
Но вот на листе № 16 Мартинчо всего лишь хватает быка за рога, но делает он это на арене в Мадриде; так что, скорее всего, это другой, второй, Мартинчо.
Как я уже говорил раньше, в музее Осло находится портрет Мартинчо, который Гойя написал, вероятно, по памяти, уже после смерти знаменитого тореадора. Считается, что Гойя подружился с Мартинчо, который давал художнику первые уроки тавромахии.
Ну, вот мы добрались и до Костельяреса, знаменитого тореадора XVIII века, которого можно увидеть на сохранившемся портрете, хотя авторство Гойи часто ставится под сомнение.
Хоакин Родригес (1743-1800) по прозвищу “Костильярес” родился в Севилье. Его отец Луис Родригес работал на местной бойне и был севильским матадором, и сын пошёл по стопам своего отца. Работа на бойне дала ему возможность хорошо изучить анатомию быков, что очень пригодилось Костильяресу в его профессиональной карьере. Он начинал свои выступления в группе бандерильеро, а индивидуальную карьеру продолжил в 1763 году, выступая сначала в Севилье. В 1767 Костильярес дебютирует в Мадриде, где с 1775 года начинается его соперничество с Педро Ромеро. Вскоре у каждого из них образуются свои группы поддержки, причём если Ромеро обожали простые люди, то Костильярес становится любимцем аристократов. Получив в 1790 году серьёзную травму, Костильярес прекращает регулярные выступления.
Костильяреса считают одним из основателей современной корриды; он первым ввёл обычай, согласно которому именно матадор подбирает себе команду (куадрилью) из бандерильеро и пикадоров и регулирует их действия на арене. Ортега-и-Гассет с удовлетворением писал, что такие куадрильи
"берут быка из загона и, исполнив предусмотренный, с каждым днём всё более определявшийся ритуал, возвращают его на скотный двор убитым “по правилам”".
Хосе Ортега-и-Гассет (1883-1955) — испанский философ.
Однако всё же вернёмся к листам серии “Тавромахия”.
Лист № 14 называется “Проворный студент де Фальсес, завернувшись в плащ, дразнит быка, искусно увертываясь от него”. Но этот “студент” на арене так закутал своё лицо, что сразу же возникают подозрения — он не хотел быть узнанным. А не изобразил ли Гойя на этом офорте выступление на арене одного из маркизов семейства де Фальсес?
Хуанито Апиньяни (лист № 20) - об этом тореадоре известно совсем немного; он начинал свою карьеру в качестве бандерильеро вместе с тремя другими братьями; период его выступлении относят к третьей четверти XVIII века.
Данный лист у Гойи называется “Прыжок с гаррочей Хуанито Апиньяни в выступлении на арене Мадрида”.
Гарроча — это деревянный заострённый шест, которым на арене дразнят быка.
Лист № 22 носит название “Отвага знаменитого Пайуэлера [Пахуэлера] на арене Сарагосы”, однако следует знать, что “Пахуэлера” - это женщина-тореадор по имени Николаса Эскамильо, родившаяся примерно в 1776 году (дата её смерти неизвестна). На арене она, естественно, выступала в мужской одежде, и её выступления всегда были успешными, она не знала неудач.
Мариано Себальос (?-1781) по прозвищу “Индеец” (“El Indio”) родился в Перу или в Аргентине. Это был темнокожий раб графа де Санта Ана де лас Торреса. О его карьере на арене известно совсем немного: первое его выступление в Мадриде упоминается в 1754 году.
Себальос принадлежал к категории матадоров, называемых “de monteurs”, то есть он мог легко остановить быка на арене с помощью аркана или просто схватив его за хвост.
В 1769 году хозяин дал ему вольную, но запретил выходить против быков пешим или на лошади. (Вот, сволочь!) При нарушении этого запрета Себальос снова становился бы рабом.
”Индейца” этот запрет не остановил: вначале он появлялся на арене, затем после ряда пируэтов умудрялся усесться на быка, и только после этого начиналась настоящая коррида. Иногда он даже появлялся на арене, сидя верхом на быке. Впрочем, завоевав всенародную популярность, Себальос стал игнорировать запрет своего бывшего хозяина.
Несколько лет Индеец выходил на арену в компании прославленных матадоров Пепе-Ильо и Костильяреса.
Считается, что Себальос погиб на арене в городе Тудела (Наварра) из-за своей ошибки в 1780 или 1781 году.
Гойя изобразил Себальоса на четырёх офортах серии “Бордосские быки” и на листах № 23 (“Мариано Себальос, по прозвищу Индеец, убивает быка с седла”) и № 24 (“Тот же Себальос, скача на другом быке, наносит удар пикой на арене Мадрида”) серии “Тавромахия”.
Фернандо дель Торо - известный пикадор, пик выступлений которого приходился на период 1760-1770 гг. Больше ничего о нём мне узнать не удалось.
Гойя изобразил его на листе № 24: “Знаменитый Фернандо дель Торо угрожает быку пикой”.
Лист № 28 - “Храбрый Рендон поражает быка копьём и убивает его одним ударом на арене Мадрида" - мне пришлось оставить совсем без комментариев, так как никакой информации о Рендоне я не нашёл.
Завершить эту серию очерков о корриде я хочу цитатой из работы Ортеги-и-Гассета “Гойя и народное”:
"За всю историю нашей нации мало что так захватывало её, приносило ей в те полвека, о которых идёт речь, столько счастья, как праздник боя быков. Богачи и неимущие, мужчины и женщины тратят добрую долю каждого дня, собираясь на корриду, находясь на корриде, обсуждая корриду и её героев. Коррида превратилась в настоящее наваждение. И нельзя забывать, что сам спектакль не более чем лицевая сторона, эффект сиюминутного присутствия, за которым открывается целый мир: от лугов, где пасутся боевые быки, до таверн и распивочных, где собираются тореро и болельщики".
Коррида: заметки об истории национального искусства Испании до середины XIX века. Часть III
