Казни лиц, попавших в списки проскрибированных, начались в тот же день, когда их вывесили на всеобщее обозрение. Следует, однако, отметить две особенности этих проскрипций.
Во-первых, из 80 человек, внесённых в эти списки, было казнено всего 32 гражданина, и четверо попали в эти списки, так сказать, посмертно - остальных никто потом и не пытался преследовать.
Во-вторых, никому из казнённых не отрубали голов в том же месте, где их арестовывали.
Арестованных препровождали на Марсово поле, где восседал Сулла, и там происходила казнь согласно древнему обычаю: с осуждённого снимали одежду и подвергали его сначала экзекуции розгами, причём ответственный за казнь магистрат в начале этой процедуры накрывал свою голову полой тоги в знак траура — ведь погибал римский гражданин, хоть и по приговору.
После порки палач отрубал осуждённому голову, причем не всегда делал это с первого раза.
Головы казнённых Сулла приказывал выставлять на рострах или возле фонтана Сервилия (не сохранился), то есть в тех же местах, где выставлял Марий головы казнённых римлян - по его приказам или желанию его приспешников.
Тела казнённых крючьями тащили по улицам Рима до Эмилиева моста и сбрасывали там в Тибр.
Первый список осуждённых был опубликован 3 ноября 82 года, а 5 ноября был оглашён второй список с 220 именами сенаторов и всадников. Считается, что 6 ноября был оглашён третий и последний список осуждённых, тоже включавший 220 имён. Больше никаких списков осуждённых Сулла не оглашал и никого в уже оглашённые списки не включал задним числом.
Не всё ясно и с третьим списком, так как многие историки полагают, что никакого третьего списка и не было, а путаница возникла из-за неточной датировки его оглашения.
Ну, хорошо, допустим, что всё-таки было три списка — тогда в них было внесено всего 520 человек. Конечно, немало, но учтите, что далеко не все из них погибли впоследствии.
Узнав, что третий список — последний, и что больше никто не будет объявлен вне закона по политическим причинам, простые граждане Рима осмелели и сами начали участвовать в розыске лиц, помещённых в списки: ведь многих привлекала обещанная денежная награда.
Да, осуждённых искали в самом Риме и в ближайших окрестностях города, но следует отметить, что жажда мести и наживы не овладела большинством граждан, хотя отдельные отвратительные случаи и наблюдались.
У поздних авторов, например, у Плутарха, Аврелия Августина и многих других, сохранились жутковатые описания некоторых убийств.
Так, Плутарх пишет, что когда некий Квинт Аврелий увидел своё имя в списке, то он вскрикнул:
"Горе мне! Моё альбанское поместье гонится за мной!"
Прикрыв лицо, он попытался скрыться, но далеко не ушёл.
Другой анекдот касается некоего всадника по имени Лоллий, который, читая первый вывешенный список, решил выразить свои верноподданнические чувства к победителям и стал едко комментировать имена людей, внесённых в него.
Однако когда он пришёл взглянуть на второй список, то нашёл в нём своё имя. Лоллий прикрыл лицо и попытался улизнуть, но был опознан зеваками, которые и отвели его на Марсово поле. Там Сулла приказал немедленно казнить Лоллия, чем и заслужил одобрение толпившихся вокруг граждан.
Цицерон во время своей борьбы с Катилиной часто напирал на тот факт, что последний значительно увеличил своё состояние за счёт репрессированных брата и зятя. Но ведь и сам Катилина перескочил на сторону победителей буквально в последнюю минуту, а его несчастные родственники, вероятно просто не успели этого сделать.
Марк Анней Лукан (39-65) в своей поэме "Фарсалия" очень подробно описывает истязания, которым подвергся уже упоминавшийся ранее Грацидиан, но приходится признать, что в этом случае поэт дал излишний простор своей фантазии и политическим пристрастиям.
Продолжая разговор о проскрипциях, необходимо отметить, что из 520 имён, внесённых в три списка, до наших дней дошли имена 75 человек, причём не все они были казнены.
Вот сенатор Луций Фидусций, о котором мало что известно кроме того, что он избежал преследований и прожил ещё около сорока лет, чтобы погибнуть во время проскрипций Второго Триумвирата. Мрачная шутка Судьбы — ушёл от одних проскрипций, чтобы погибнуть от вторых; вероятно, он был достаточно богатым человеком.
Второй случай более интересен, так как он относится к Луцию Корнелию Цинне Младшему (95-43), сыну четырёхкратного консула и заклятого врага Суллы.
Цинну-младшего никто особенно не преследовал по молодости лет последнего, однако он в 78 году примкнул к заговору Лепида, а после его смерти бежал в Испанию к Серторию.
Около 70 года он при поддержке Юлия Цезаря, который был женат на сестре Цинны-младшего — Корнелии, с помощью закона Плотия вернулся в Рим вместе со многими другими изгнанниками. Хотя Цезарь и поддерживал родственника, имя Цинны было настолько одиозным в глазах римских граждан, что он не смог сделать никакой политической карьеры.
Только в 49 году Цезарь сделал Цинну-младшего претором, но на этом его карьера и закончилась.
В 46 году Цинна-младший женился на вдове Фавста Корнелия Суллы (83?-46), которой была Помпея Магна Старшая, дочь Помпея Великого. Таковы были зигзаги личной жизни римлян в эпоху гражданских войн.
После гибели Цезаря Цинна-младший был проскрибирован в 43 году.
Интересно, что хотя в эдикте Суллы о проскрипциях говорится и о репрессиях против членов семей осуждённых, сам Сулла по просьбам сенаторов помиловал Юлия Цезаря, который был женат, как я уже говорил, на дочери Цинны и отказался развестись с ней несмотря на требование диктатора.
Интересна и фигура Марка Эмилия Лепида (?-77), который был стойким марианцем, но в последний момент успел переметнуться на сторону Суллы и стал активно наживаться на имуществе проскрибированных граждан. В своё оправдание он говорил, что действовал так из чувства самосохранения. В награду он получил преторскую магистратуру; но вскоре Сулла раскусил своего новоявленного "сторонника". Хотя Сулла и называл Лепида "худшим из людей", он никаких враждебных действий против последнего не предпринимал, а тот после смерти Суллы попытался силой отменить установленные диктатором порядки. И погиб.
В сохранившихся до наших дней сведениях о судебных делах дошли имена двух всадников, которые в них фигурировали: это Гней Децидий и Авл Требоний. Известно, что они были внесены в списки проскрибированных, но каким-то образом сумели уцелеть, несмотря на своё богатство и принадлежность к партии побеждённых. Подробности этих судебных дел я не буду рассматривать, так как это уведёт нас достаточно далеко от темы очерка.
Так что нам остаётся только гадать, сколько граждан, из внесённых в три списка проскрибированных, сумели спасти свои жизни. Вероятно их было немало.
Покинувшие город римляне с удивлением увидели, что никакого кровавого террора нет: преследованиям подверглись только активные противники Суллы, участвовавшие в войне в последние два года, в основном, это были магистраты последних двух лет и военачальники. Людей же, не внесённых в списки, никто не преследует, хотя бы они и были противниками Суллы после 87 года. Граждане и их семьи начали активно возвращаться в Рим.
Откуда же пошли разговоры о тысячах жертв в ходе проскрипций, да и были ли эти тысячи жертв?
Были, были...
Только это были тысячи италиков и рабов, принимавших участие в боевых действиях.
Сразу после победы у Коллинских ворот в руки победителей попали 12 000 пленных. Сулла приказал немедленно умертвить пленных самнитов, которых по разным сведениям было от 3 000 до 6 000. Сохранился анекдот о том, что когда Сулла обратился с речью к сенаторам, требуя чрезвычайных полномочий для расправы с врагами, до слуха встревоженных сенаторов стали доноситься вопли казнимых людей. Сенаторы спросили, что это значит, но Сулла успокоил их, заявив, что всего лишь приказал расправиться с кучкой мятежников, и благородным сенаторам не следует беспокоиться.
Суллу потом неоднократно упрекали за эту расправу над самнитами, которые в 83 году свободно пропустили его армию через свою территорию.
Следует понимать, что самниты всегда действовали только в своих интересах, и в данном случае они пропустили Суллу в надежде на то, что в Риме разгорится гражданская война, которая значительно ослабит Республику. Это даст им шанс и возможность погубить своего злейшего врага — Рим. И когда в ходе Гражданской войны стало вырисовываться преимущество Суллы и его сторонников, самниты выступили с оружием в руках на стороне консулов, причём прямо заявляли, что их целью является уничтожение Рима. Кроме того, они поднимали на борьбу с Римом и других италиков, многие из которых откликнулись на их призыв.
Ужасы недавней Союзнической войны ещё были свежи в памяти римлян, и поэтому Сулла вполне сознательно и на законных основаниях расправлялся с побеждёнными врагами.
Эта расправа над самнитами была не единственной.
Через несколько дней после начала проскрипций Сулла получил известие о взятии Пренесте и сразу отправился туда. Лукреций Офелла уже покарал сенаторов и всадников, оказавшихся в проскрипционных списках, а остальных содержал под арестом.
Прибывший Сулла приказал перебить и их, а затем занялся остальными пленниками, которых оказалось около 12 000.
Сулла приказал разделить всех пленников, захваченных с оружием в руках, на три части: римлян, жителей Пренесте и самнитов; всех последних он сразу же приказал казнить.
Римлянам Сулла заявил, что хоть они и заслуживают смерти за борьбу против Республики, он намерен их помиловать.
Из пренестинцев Сулла отобрал несколько десятков знакомых или могущих быть полезными ему или Республике людей. Всех женщин и детей города Сулла приказал помиловать и изгнать их за городские стены, но позволил им захватить кое-какое имущество. Остальным мужчинам Сулла заявил, что Республика не в силах простить им преступления, совершённые против неё, и приказал всех казнить. Вот вам ещё тысячи жертв.
После этого город был отдан солдатам на разграбление.
Луций Корнелий Сулла: попытка портрета диктатора. Часть XVI. Проскрипции Суллы
(Продолжение следует)
