Сражение при Бремюле 20 августа 1119 года (окончание)
Аббат Сугерий очень сухо описывает событие, в котором его король потерпел неудачу, и главной причиной поражения считает плохую подготовку и недисциплинированность французских рыцарей в данном сражении:
"Король же со своими, никакой подготовки к сражению сделать не соизволивший, на них безрассудно, но с величайшей отвагой устремился. Когда передние, которые бросились на отряды вексенцев с Бушаром де Монморанси и Ги де Клермоном [во главе], сначала первый отряд нормандцев сломивших, с поля необычного боя побежали, [то вексенцы] первые ряды всадников, в доспехах спешенных, сильнейшим ударом отбросили. Однако французы, которые их преследовать задумали, смешавшие строй, на прекрасно построенные и расположенные боевые порядки наступавшие, как это случается в таких обстоятельствах, их слаженного напора вынести не в состоянии, уступили".
Не считаете ли вы, уважаемые читатели, что это несколько сумбурное описание баталии?
Ордерик Виталий тоже не слишком многословен в описании данного сражения, но всё же:
"Сначала, по крайней мере, в сражении галлы более решительно поражать начали, но беспорядочно торопившиеся одолены были и быстро уставшие спиной повернулись.
Ричард, сын короля [Англии], и сотня рыцарей, на конях сидящих, к сражению готовы были. Остальные же вместе с королем пешими в поле упорно бились.
В первом ряду Вильгельм Криспен и 80 всадников на нормандцев устремились, но так как кони их сразу же убиты были, все [они] окружены и схвачены были. Потом Жоффруа де Серран и другие вексенцы храбро бились и весь клин немножко назад отшатнуться заставили. Впрочем, закалённые воины души и силы восстановили и Бушара [де Монморанси], а также Осмонда [де Шомон] и Альберика де Марей, и многих других французов отгонять начали. Увидев это, французы сказали королю [Людовику]:
"Восемьдесят рыцарей наших, которые ушли вперед, не появляются; враги числом и силой нас превосходят; уже и Бушар, и Осмонд, и другие лучшие бойцы схвачены, и наши пошатнувшиеся клинья по большей части раздроблены. Поэтому уходи, господин, – просили [они], - чтобы не постиг нас невосполнимый урон".
Этими речами Людовик успокоился и вместе с Бодри де Брэ быстро убежал".
Генрих Хантингдонский, хоть и писал через 20 лет после сражения, излагает события более внятно:
"Король Генрих в 52-й год от обретения норманнами Англии, своего же правления в год 19-й славно сражался против короля Франции. Построил со своей стороны король Франции отряд, который возглавил Вильгельм, сын Робера, брата короля Генриха. Сам же с большинством мужей в следующем был отряде. Король же Генрих в первом отряде лучших воинов своих расположил; во втором со своими ближайшими [людьми] сам верхом находился; в третьем же сыновей своих с лучшими мужами пешими разместил.
Итак, французский отряд первый отряд лучших воинов Нормандии тотчас конями отбросил и рассеял. Потом же с отрядом, в котором король Генрих находился, столкнувшись, и сам рассеян был. И так королевские отряды попеременно друг с другом сшибались и ожесточенно сражались: сломав все копья, мечами король [Генрих] действовал.
Между тем Вильгельм Криспен короля Генриха голову мечом дважды поразил и, хотя [тот] в хауберке непробиваемым был, всё же от великолепного удара самим хауберком чуточку голова короля задета была, так что кровь потекла. Король же ударом своим так мечом отбил, что хотя шлем [Криспена] был непробиваемым, однако же силой удара всадника и коня сбил с ног, и потом у королевских ног [он] пленён был.
Но пеший отряд, в который сыновья короля Генриха входили, ещё не был разбит, потом натиск, копья наклонив напротив, усилил. Увидев это, французы, неожиданным страхом ослабленные, показали спину. Генрих же король победу удержал на поле, так что лучшие воины врага пленены были и к ногам его положены".
С подвигом Гийома Креспена всё обстоит совсем не так ясно, как это изложил Хантингдон. Об этом же эпизоде сражения Ордерик Виталий пишет совсем иначе:
"Вильгельм же Криспен со своими [людьми], как сказано, окружённый, поскольку короля [Генриха] издали увидел, через середину строя к нему, которого больше всего ненавидел, устремился и мечом в голову губительный удар нанёс; но особый головной доспех голову патриция невредимой защитил. Потом случайным ударом Роже, сын Ричарда, [его] пронзил, отгонять начал, на него самого бросившись".
Вероятно, в последней фразе подразумевается, что Роджер ФитцРичард сбил с ног Креспена, а потом начал защищать его от других рыцарей, жаждавших покарать человека, поднявшего руку на их короля.
Это более правдоподобно, так как контуженый король (хоть и легко контуженый) вряд ли смог бы сбить с ног конного рыцаря.
Как вскоре выяснится, в плен попал не только Гийом де Креспен, но и практически весь его отряд.
Аббат Сугерий, что естественно, очень немногое добавил к фразам об отступлении французов:
"Король же, удивлённый поражением [своего] войска, твёрдостью своей своим [людям] оказавший вооружённую помощь, соответствующую, насколько смог, не только без большого урона для заблудившегося войска, в Лез Андели вернулся. Этим неожиданным несчастливым событием из-за собственного легкомыслия некоторое время огорчённый... [пребывал]"
О потерях французов и о позорном бегстве своего короля аббат Сугерий не говорит ни слова.
Если Хантингдон написал, что лучшие люди Людовика VI попали в плен, то Ордерик Виталий разливается здесь соловьём:
"Там храбрые Ги [де Клермон] и Осмонд [де Шомон], Бушар [де Монморанси] и Вильгельм Криспен, и многие другие, как выше сказано, схвачены были и возвратившимися в Нуайон в тот же день отведены были...
Победители же 140 рыцарей связали и оставшихся до самых ворот Лез Андели преследовали. [Те], кто по одной дороге торжественно пришли, по многим закоулкам в сумятице бежали".
По другим данным, пленников было 114, но всё равно это было очень значительное количество.
Невосполнимых же потерь в этом сражении было на удивление мало. Ордерик Виталий сообщает:
"Я узнал, что в этой битве двух королей на девятьсот рыцарей пришлось всего трое убитых".
Как такое возможно на войне? Оказывается, возможно, и Ордерик объясняет, как:
"В самом деле, рыцари были целиком закованы в железо. Впрочем, они взаимно щадили друг друга, как из страха Божия, так и потому, что были между собой знакомы. Они старались не столько убивать бегущих, сколько брать их в плен...
Воистину христианские воины не жаждали крови своих братьев и искренне сражались ради справедливой победы, дарованной самим Богом для пользы святой Церкви и спокойствия верующих".
Вот в чём всё дело! Эти сражающиеся рыцари были хорошо знакомы друг с другом, говорили на одном языке, знали многих в лицо и со многими находились в различных степенях родственных отношений; грубо говоря, между собой сражались люд, принадлежавшие к одному кругу. Поэтому сбитый с ног рыцарь предпочитал сдаться в плен, так как без посторонней помощи он не мог подняться, и ценой выкупа стремился сохранить жизнь, а не сопротивляться.
Близость противников могла привести и к недоразумениям. Ордерик Виталий описывает забавный случай во время бегства французов:
"Пьер де Моль и некоторые другие беглецы бросили знаки [геральдические], по которым их можно было опознать, и ловко смешались с теми, кто их преследовал. Они издавали вместе с последними победные кличи во славу короля Генриха. Молодой Роберт де Курси следовал вместе с ними до соседнего бурга и там был взят в плен теми, кто окружал его и кого он считал рыцарями из своего лагеря..."
Увы, таковы бывают превратности войны...
Разгром французов был таким сокрушительным, что сам Людовик VI едва не попал в плен во время своего бегства. Чтобы избежать опознания, король Франции бросил свой vexillum [знамя] и своего дестриера с богатым седлом и уздечкой.
Ордерик Виталий позаботился описать жалкое бегство французского короля:
"Бежавший король Франции в лесу один заблудился, но какой-то крестьянин, который не узнал его, случайно встретил. Какового король всячески просил, вдобавок поклявшись многим, пообещал, чтобы более удобный путь к Лез Андели ему показал либо за большое вознаграждение с ним туда отправился. Тот же, в хорошей плате уверенный, уступил и дрожащего государя, который боялся, чтобы не было сообщено о нём посланному вперед гонцу, а также чтобы преследующие противники не захватили их, в Лез Андели привёл".
Как видите, уважаемые читатели, информации у нас много, так что можем попытаться восстановить ход этого сражения, которое продолжалось меньше часа.
Когда Гийом Креспен со своим отрядом рыцарей бросился в атаку на конных англичан, те просто расступились в стороны, так что французы натолкнулись на сплочённую баталию спешившихся рыцарей, с которой они ничего поделать не могли, и лишь только слегка потеснили её. Но в тылу французов в это время стали стягиваться английские (точнее, нормандские) конные рыцари.
[Армию Генриха я буду для краткости называть англичанами, хотя это и не совсем верно.]
Тогда Креспен попытался обойти первую баталию, чтобы добраться до Генриха I, и это ему удалось ценой потери всего своего отряда, который попал в окружение – ведь в тылу у них оказались рыцари из первой пешей баталии. Англичане попросту легко поражали незащищённых лошадей французов, которые [французские рыцари, а не их лошади], оказавшись на земле, предпочитали сдаться в плен.
Вторая баталия французов тоже пошла в атаку, хотя французы и потеряли из виду отряд Креспена. Действовали французы неорганизованно и недисциплинированно, а натолкнувшись на стойкое сопротивление пеших рыцарей они запаниковали, тем более, что многие командиры французов уже попали в плен. Когда их в свою очередь атаковали всадники англичан, французы дрогнули и побежали. Бежал и король Людовик VI, и претендент на герцогскую корону Нормандии Гийом Клитон, и многие другие рыцари.
Все они стремились укрыться в Лез Андели, и многим это удалось, несмотря на то, что английские рыцари успели пересесть на своих коней и бросились в погоню за убегавшими врагами по единственной дороге, ведшей в Лез Андели.
Кто-то из французов маскировался под победителей, благо это было не слишком трудно, а кое-кто, вероятно, добирался лесом, подобно своему королю.
Вот так я представляю себе ход этого сражения. В отличие от битвы при Таншбре, здесь у Генриха I не было резервного отряда, но его роль успешно выполнила конная сотня рыцарей, выстроившаяся в начале сражения впереди своих спешившихся товарищей. Это был неожиданный ход для французских рыцарей.
С добытыми трофеями Генрих I поступил очень благородно.
Дестриера он, разумеется, вернул законному владельцу:
"Королевского же коня назавтра ему [Людовику VI] привели, с седлом и удилами, и всем снаряжением, как королю подобает".
Vexillum французского короля Генрих I выкупил у захватившего его рыцаря за 20 марок серебром и оставил себе на память об одержанной победе, точнее, как "свидетельство победы, Небом дарованной".
Вильгельм Аделин захватил пальфруа (дорожного коня) Гийома Клитона, но по совету отца тоже возвратил его хозяину.
Пленных французских рыцарей доставили в тот же день в Нуайон, откуда их затем разослали по различным замкам, как в Нормандии, так и в Англии, где они стали дожидаться выкупа.
Впрочем, подобная судьба постигла не всех пленников. Некоторых пленников, которые были вассалами обоих королей, например, Бушар де Монморанси, Эрве де Жизор и ряд других рыцарей, Генрих I сразу же освободил и отправил по домам.
Раненый Гийом де Клермон умер от болезни в Руане.
Людовик VI после такого поражения был в бешенстве и попытался как можно скорее взять реванш. Он быстро набрал новое войско (с миру по нитке) и в сентябре снова вторгся в Нормандию. Ему удалось довольно легко захватить замок Иври и сжечь его, так что 17 или 18 сентября французские войска подошли к городу Бретёй и попытались осадить замок. Тут, однако фортуна изменила Людовику VI, так как гарнизон замка мужественно оборонял свои позиции, а Генрих I прислал на помощь Бретёю двести рыцарей, которых возглавлял его сын Ричард.
Сугерий очень сухо описывает события под Бретёем, не называя их поражением, а лишь констатируя, что Людовик VI
"некоторое время в [этой] земле остававшийся, ни короля Англии увидеть был не в состоянии, ни найти того, кому отомстить за понесенную обиду",
и, мол, лишь по этой причине он двинулся к Шартру.
Ордерик Виталий дополняет картину событий под Бретёем описанием схваток между рыцарями двух лагерей у стен замка, восхваляя подвиги одного нормандского рыцаря из гарнизона замка:
"Знаменитый Рауль ездил от одних ворот к другим, часто меняя доспехи, чтобы его не узнали. В тот день он выбил из седла многих именитых воинов, а их коней великодушно передавал тем из соратников, кому таковых недоставало, и этими подвигами на все века заслужил похвалу среди самых доблестных".
В лагере французов сильно отличался некий фламандец, который тоже одержал несколько побед над нормандцами и тоже забирал их коней. Когда же этот фламандец атаковал Рауля, то был выбит последним из седла и умер в тюрьме замка от полученного ранения.
Разозлённые неудачными поединками у стен Бретёя, группа французских рыцарей отправилась искать славы и удачи к замку Тилье сюр Авр, но шателен замка устроил им засаду, в результате которой в плен попал Гийом I де Вермандуа, сеньор де Шомон, зять Людовика VI, так как с начала 1119 года стал мужем старшей дочери короля Изабеллы (1105-1175).
Чтобы выкупить любимого зятя, Людовику VI пришлось заплатить 200 марок серебром.
Раз не получилось покарать Генриха I, то король Франции решил покарать Тибо IV де Блуа и приказал атаковать Шартр, чтобы предать огню взятый город. Однако к королю вышла делегация горожан и церковников, которую возглавлял епископ Шартрский Жоффруа де Лев (епископ 1116-1149). Епископ просьбами (и угрозами!) заставил короля отменить свой приказ.
Вот как это событие описал аббат Сугерий:
"...как клир, так и горожане, тунику блаженной Богоматери неся перед собой, умоляли, чтобы ради его любви как церкви главный опекун милосердно пощадил, чтобы своим за чужие оскорбления не мстил, с плачем взывали. Король, к их мольбам королевского величия склонив высоту, чтобы благородная церковь блаженной Марии вместе с городом огню не была отдана, графу Фландрскому Карлу повелел, чтобы [тот] войско отозвал, ради любви к Церкви и из страха [перед ней] город пощадил".
Вскоре Людовик VI временно отказался от планов решить проблему Нормандии военным путём и обратился к папе Калликсту II с просьбой о признании прав Гийома Клитона на герцогскую корону.
Папе совсем не хотелось ссориться со своим троюродным братом, и он прибыл в Жизор в ноябре для переговоров с королём Англии.
Калликст II (1060-1124) — граф Ги Бургундский, папа с 02.02.1119.
Мир между Людовиком VI и Генрихом I был заключён в начале 1120 года, о чём с удовлетворением пишет аббат Сугерий:
"В месяце ноябре папа Каликст в Нейстрию прибыл и в Жизоре с королём [Генрихом] переговоры о мире имел... Наконец, папа легатов своих к королю Франции и лучшим баронам его направил и ответы короля Англии о стремлении к миру передал. Итак, все обрадовались,... когда, усмирив бурю войны, возвратилось ласковое спокойствие мира, давно желанного".
Мир был заключён на следующих условиях: Людовик VI признавал законность прав английского короля на Нормандию и отказывался от поддержки Гийома Клитона; Вильгельм Аделин должен был принести Людовику VI оммаж за Нормандию; обе стороны соглашались на возврат захваченных замков и крепостей, а также на урегулирование вопроса с военнопленными — выкуп или освобождение.
Этот мир продержался до 1123 года.
Бремюль: 20 августа 1119 года. Часть III
