Следует сказать, что Кадар Янош дорожил кадрами, с которыми он мог бы работать вместе, хотя они и не являлись коммунистами. Интересен пример с Эрдеи Ференцом (1910-1971), заместителем премьер-министра революционного правительства Венгрии, который 3 ноября являлся руководителем венгерской делегации во время переговоров с советскими военными на базе Тёкёл и был там коварно арестован вместе со всеми остальными членами делегации.
1 декабря во время переговоров с товарищами Маленковым, Аристовым и Сусловым новый венгерский руководитель поднял вопрос и об освобождении Эрдеи Ференца. В записи этой беседы, сделанной советской стороной, говорится:
"Тов. Кадар считает, что академик Ф. Эрдеи не контрреволюционер, - он 12 лет, будучи лидером национально-крестьянской партии, являлся тайным членом компартии Венгрии... - держать его в заключении сейчас нецелесообразно. Тем более арестован он был при таких обстоятельствах, которые не очень хорошо характеризуют советские органы с моральной точки зрения. Эрдеи был арестован как глава делегации парламентёров, приглашённой на переговоры в ставку советского командования..."
Доводы Кадара по этому вопросу были услышанысоветскими руководителями и, несмотря на возражения генерала Серова, Эрдеи был доставлен в советское посольство и 4 декабря освобождён.
Но случаи подобной благотворительности были довольно редкими в деятельности нового венгерского правительства. Уже в конце ноября Кадар и Мюнних обсудили вместе с советскими товарищами вопрос о проведении в ближайшее же время суда над преступниками, творивших зверские расправы над людьми в период разгула реакции в стране. Такие слова, как "революция" или "мятеж", во время обсуждения не употреблялись.
По существовавшим в Венгрии законам, подобное мероприятие мог произвести военный суд, который имел право за совершённые преступления приговаривать к высшей мере наказания: гражданских лиц — к повешению, военных — к расстрелу.
Венгерские руководители вместе с генералом Серовым должны были отобрать группу из 6-8 человек, руководивших восстанием и виновных в расстрелах коммунистов.
Первыми для подобного суда были отобраны Дудаш Йожеф, Сабо Янош и Золоми Ласло. К ним предполагалось добавить ещё несколько человек, непосредственно участвовавших в расстрелах граждан (коммунистов, гэбэшников и т.п.).
[Золоми Ласло (1916-1990) — был руководителем охраны венгерского радио, которое добровольно передал повстанцам; занимался организацией охраны общественного порядка под руководством Кирая Белы. Покончил жизнь самоубийством.]
30 ноября советские руководители (Суслов, Маленков и Аристов) сообщали в Москву, что
"Кроме этих лиц, будут преданы суду несколько повстанцев, непосредственно производивших зверства и расстрелы граждан. На лиц, предаваемых военному суду, сейчас оформляются следственные документы. На эту работу потребуется 2-3 дня, после чего следственные дела и обвинительные заключения будут переданы в военный суд".
Очень торопились победители провести показательные казни, но даже в этих условиях суд состоялся только 14 января 1957 года, а смертные приговоры Дудашу, Сабо и ряду других повстанцев были приведены в исполнение 19 января.
Правда, расстреляли не всех привлечённых к первому военному суду — Золоми Ласло, например, получил десять лет тюрьмы, но был освобождён в 1963 году.
Ко времени казни Дудаша и других повстанцев положение в Венгрии уже удалось несколько стабилизировать, правда, довольно жёсткими мерами.
Повстанцы, ушедшие в подполье, продолжали призывать жителей страны к продолжению борьбы с коммунистами путем расширения забастовочного движения и акций гражданского неповиновения.
По Будапешту и другим городам распространялись листовки с подобными призывами, а западные радиостанции, вещавшие на Венгрию, призывали жителей страны продолжать сопротивление до победного конца. Хотя венгры теперь могли рассчитывать только на моральную поддержку Запада, а о вооружённом вмешательстве речи прекратились, да и в самой Венгрии вооружённые инциденты становились всё реже, так как слишком был велик перевес прокоммунистических сил и их советских союзников.
4 декабря на улицы Будапешта вышли венгерские женщины, чтобы провести траурную демонстрацию в память погибших с 23 октября повстанцев.
Траурная демонстрация в полной тишине прошествовала по улицам города и возложила венки у памятника в честь тысячелетия Венгрии.
К вечеру часть демонстранток подошла к зданию посольства США; женщины выкрикивали антикоммунистические лозунги и требовали немедленного вывода советских войск из страны.
Власти пока не прибегали в силовым способам борьбы с подобными манифестациями.
Однако с конца ноября начался массовый вброс в страну листовок с различными призывами вроде "Начать новое вооружённое восстание 6 декабря" или "Объявить всеобщую национальную бессрочную забастовку 8 (или 12) декабря".
8 декабря в ряде венгерских городов рабочие советы объявили забастовки, и прошли демонстрации трудящихся под антикоммунистическими лозунгами. Венгерские руководители дрогнули и приказали стрелять по безоружным демонстрантам. Наибольшую известность получил расстрел демонстрации шахтёров в Шальготарьяне, когда по разным данным погибло от 16 до 29 человек. Однако по демонстрантам стреляли также в Мишкольце, Татабанье, Бекешчабе и в ряде других городов, но данных о погибших во время этих расстрелов нет.
Вечером того же дня венгерское правительство распустило все провинциальные рабочие советы и запретило их деятельность.
Однако по некоторым данным, хронология последних событий была несколько иной. Ещё 5 декабря венгерское правительство объявило о роспуске всех революционных рабочих советов, а с 7 декабря в Будапеште начались массовые аресты лиц, подозреваемых в причастности к деятельности этих советов.
Вот в ответ на эти аресты якобы и прошли массовые демонстрации по всей Венгрии.
Как бы там ни было, в ответ на репрессии со стороны коммунистических властей, Центральный рабочий совет Большого Будапешта призвал всех жителей города начать всеобщую 48-часовую забастовку, а по всей стране были разосланы призывы начать всеобщую забастовку с 12 декабря.
Правительство немедленно запретило деятельность ЦРС, а с 12 декабря ввело в стране чрезвычайное положение и вооружённую охрану на всех промышленных предприятиях.
Почти сразу же после этого в Венгрии было введено ускоренное судопроизводство по всем делам о контрреволюционной деятельности (военно-полевые суды), а концентрационные лагери широко открыли свои ворота для всех арестованных, простите, интернированных, лиц, имевших отношение к народному восстанию и протестам против коммунистической власти.
С моей точки зрения, осталось только рассказать о суде над Надем Имре и его товарищами, а также подвести краткие итоги восстания 1956 года.
Укрепив свои позиции в стране, Кадар уже во второй половине декабря 1956 года заговорил о контрреволюционной деятельности Надя Имре и его предательстве. Очевидно он решил, что теперь уже можно забыть о тех гарантиях непреследования, которые были даны Надю и его соратникам.
Естественно, что после ряда подобных заявлений лидера страны речь могла идти только о судебном преследовании группы Надя. И действительно 26 февраля 1957 года на пленуме ЦК ВСРП было принято решение о начале судебного расследования (фактически - преследования) дела группы Надя, которого уже открыто называли предателем.
В марте в Румынию прибыла группа венгерских следователей во главе с полковником политического управления МВД Венгрии Райнаи Шандором (1922-1994). Следователи в течение месяца "опрашивали" всех членов группы Надя, а также членов их семей.
Через месяц, в апреле 1957 года, с молчаливого согласия румынских властей, всех членов группы Надя арестовали и в наручниках вывезли в Будапешт, причём на всех взрослых были надеты чёрные очки, которые используют при работе сварщики. Руководил вывозом арестантов полковник Райнаи, он же руководил их допросами в ходе подготовки судебного процесса.
Не следует думать, что все шаги в ходе подготовки судебного процесса были инициативой только венгерского руководства или лично товарища Кадара.
В январе и марте 1957 года Кадар дважды встречался с Хрущёвым для обсуждения различных вопросов, в том числе и о судьбе группы Надя. Так что Москва внимательно следила за судьбой Надя, но к середине 1957 года Венгрия перестала быть в центре внимания советских руководителей. Тому было несколько причин: борьба Хрущёва с группой Маленкова-Молотова в Политбюро ЦК КПСС, обострение советско-югославских отношений, обсуждение мирных инициатив с Западом и т. п.
Летом 1957 года на пленуме Политбюро ЦК ВСРП была предварительно решена судьба группы Надя. Предполагалось провести судебный процесс в конце сентября 1957 года и приговорить 6 из 11 обвиняемых к смертной казни: обязательно бывшего премьер-министра Венгрии Надя Имре и генерала Кирая Белу — заочно.
В августе 1957 года в Москву прилетел министр внутренних дел Венгрии Биску Бела (1921-2016), которому не удалось встретиться с высшими руководителями СССР. С ним беседовали товарищи Ю.В. Андропов, который стал секретарём ЦК КПСС и заведующим отделом по внешним вопросам, генеральный прокурор СССР Р.А. Руденко и генерал КГБ П.И. Ивашутин.
Роман Андреевич Руденко (1907-1981) — генеральный прокурор СССР с 1953 года.
Пётр Иванович Ивашутин (1909-2002) с 1954 по 1964 года занимал пост 1-го заместителя председателя КГБ, а в период 1963-1986 годов был начальником ГРУ.
Биску Бела занимал посты министра внутренних дел Венгрии с 1957 по 1961 годы.
Биску сообщил советским коллегам, что подготовка к суду над членами группы Надя завершена, но что венгерские товарищи разошлись во мнениях относительно меры наказания подсудимым. Большинство членов пленума высказались за вынесение самого сурового приговора Надю, Лошонци, Донату, Малетеру, Гимешу, Силади и Кираю Беле (заочно).
1956 год: венгерское восстание. Часть XXI. Вокруг ареста Надя Имре и членов его группы
(Продолжение следует)
