Наконец, все приготовления были закончены, и 20 ноября 1567 года корабли покинули бухту Эль Кальяо.
Вначале экспедиция держала курс на юго-запад, но прошло около месяца, а никаких признаков близкой земли не было, и тогда вопреки протестам Сармиенто (по совету Гальего), корабли начали всё больше отклоняться на запад и даже на северо-запад.
15 января 1568 года корабли подошли к одному из островов Эллис (ныне Тувалу), возможно, это был Нуи, увидели приблизившихся к ним туземцев на нескольких каноэ, но из-за сильного ветра и течений Менданья не рискнул пристать к этому острову, которому он дал название остров Иисуса.
Плаванье продолжалось, запасы пресной воды и провианта подходили к концу, когда 7 февраля испанцы увидели большую землю. Берега были густо покрыты растительностью, вдали виднелись горы, и испанцы решили, что они нашли столь желанную Terra Australis. На самом деле это был остров, получивший название Санта-Изабелла, но испанцы пока ещё этого не знали.
Менданья в своём дневнике написал:
"Богу угодно было, чтобы в субботу 7 февраля, утром... Эрнан Гальего, главный кормчий, увидел землю, которая казалась очень высокой. И поскольку была она столь обширна и высока, мы решили, что, должно быть, это материк. Находилась она в тот момент, когда её приметили, в 15 лигах, и весь этот день и весь следующий мы шли к её берегам".
Гальего был настроен более поэтично:
"И мы подняли флаг, чтобы на каравелле “Альмиранта”, шедшей в полумиле за каравеллой “Капитанья”, узнали новость, и каждый воспринял её с большой радостью и благодарностью за милость, оказанную нам Господом Богом, за заступничество всеблагой Богоматери, которым мы все воздали хвалу и обратились с молитвами и запели:
"Тебя, Бога, хвалим".
Только 9 февраля корабли вошли в бухту Звезда, бросили там якоря и сошли на берег, но в контакт с туземцами испанцы вошли практически сразу, как увидели землю. Менданья записал, что практически сразу после обнаружения этой земли
"к нам подошло множество маленьких каноэ, и все индейцы были вооружены луками и копьями из пальмовой древесины. Они знаками выражали мирные намерения..."
Лодки островитян приблизились к испанским кораблям, но сами туземцы вначале не отваживались взойти на них. Матросы стали бросать туземцам цветные бусы и цветные колпаки, так что вскоре первые смельчаки уже забрались на борт испанского флагмана. Их угостили корабельной едой, которая туземцам понравилась, кроме вина, которое они выплёвывали.
Гальего так описал встреченных туземцев:
"У них коричневая кожа, курчавые волосы, ходят они почти совсем голыми, надевая лишь коротенькие юбочки из пальмовых листьев".
Через некоторое время туземцы уже сновали по всему кораблю, ловко карабкались по такелажу, пытались стянуть различные мелкие предметы или еду и бросали всё это в лодки своих соплеменников. Испанцы на этот раз проявили выдержку и не стали жёстко реагировать на проделки воришек, но подобная снисходительность не была свойственна христианам, которые осуждали воровство. Просто Менданья приказал не омрачать первый контакт с туземцами насилием, но долго так продолжаться не могло.
На берегу испанцы сначала водрузили деревянный крест и после торжественной молитвы объявили эту землю собственностью испанского короля.
Но на первых порах испанцам требовалось пополнить запасы продовольствия, но питание туземцев состояло, в основном, из корнеплодов таро, ямса и кокосовых орехов. Разводили они в небольшом количестве и свиней, но мяса и самим туземцам не хватало, так что обеспечить 150 испанцев продовольствием туземцы были просто не в состоянии.
Местный вождь Билебенарра пока обещал снабжать испанцев продовольствием в обмен на предложенные ими товары. Менданья сразу же приступил к обследованию открытых земель: на берегу плотники и матросы взялись за строительство небольшого парусно-гребного корабля типа бергантина, который из-за малой осадки больше подходил для обследования побережья открытой земли, а также видневшихся вдали островов.
Почти сразу же для исследования внутренней территории отправился отряд под командованием Педро де Ортеги, который должен был определить, есть ли на этой земле золото, а также возможности пополнить запасы продовольствия. Однако, когда Ортега взобрался на гору, он с огорчением обнаружил, что открытая земля является островом.
С этим неутешительным открытием Ортега поспешил обратно, а в пути его отряд не только подвергался атакам туземцев, прятавшихся в труднопроходимых зарослях, но и страдал от огромного количества кровососущих насекомых. На берег отряд Ортеги вышел с потерей двух человек, погибших от стрел туземцев.
Менданья хоть и был расстроен открытием Ортеги, но бодрости духа не потерял, так как наличие архипелага островов говорило о близости большой земли. Разве не так сравнительно недавно и произошло с Колумбом, который вначале открыл Антильские острова, и только потом добрался до континента? И он решил укорить строительство бергантина.
Одновременно с этими событиями обострилась продовольственная проблема. Туземцам было трудно, почти невозможно, прокормить 150 голодных испанцев, и на этой почве стало расти взаимное недовольство. К этому добавилось и этическое взаимонепонимание двух культур.
В знак особого расположения туземцы поднесли Менданье клубни ямса и части тела какого-то ребёнка, очевидно захваченного у соседнего племени. Туземцы оказались каннибалами.
Испанцы пришли в ужас от такого подношения, и Менданья приказал бросить мясо ребёнка в костёр. Этим жестом испанцы хотели показать, что они не едят мясо себе подобных существ, а туземцы не поняли, почему пришельцы отвергли их ценный дар.
Сармиенто чуть иначе описал этот эпизод:
"Жители этих островов — людоеды; они пожирают своих же соплеменников, попавших в плен на войне или же захваченных хитростью. Один из местных вождей прислал Менданье в качестве лакомого блюда четверть жареного ребёнка, но генерал велел тотчас похоронить его в присутствии туземцев, которые были сильно оскорблены непонятным для них поступком".
Как бы там ни было, но до прямого столкновения дело на этот раз не дошло, однако Билебенарра понял, что прокормить испанцев он не сможет, и поспешил со всем семейством скрыться в лесах.
Испанцы сумели захватить лишь дядю сбежавшего вождя, и за несколько дней захватили ещё нескольких заложников в попытке обменять их на продовольствие. Это привело лишь к кровавым столкновениям с туземцами, и жертвы, правда, не слишком многочисленные, были с обеих сторон.
Быстро убедившись в неэффективности данного метода, Менданья приказал отпустить заложников и заключил мир с Билебенаррой, правда, не слишком прочный.
4 апреля бергантин, названный “Сант-Яго”, был спущен на воду. Командиром корабля был назначен Ортега, который с небольшой командой сначала исследовал часть побережья острова Санта-Исабель, а потом занялся поиском и исследованием других близлежащих островов.
В ходе этого плавания были открыты большой остров Гуадалканал, а также несколько мелких островов. Это плавание Ортеги продолжалось почти месяц, и после его доклада о вновь открытых островах Менданья принял решение перебазироваться на Гуадалканал: он надеялся найти там золото и более надёжное снабжение продовольствием.
О ситуации с продовольствием на Санта-Исабели я уже говорил, и золота там тоже не нашли.
Так что вскоре все три корабля перебазировались на Гуадалканал в бухту Пуэрто де ла Крус. Сармиенто записал в своём дневнике первое впечатление о Гуадалканале:
"Земля эта привлекательна с виду, довольно высока, густо населена, пищи тут вдоволь".
Действительно, на Гуадалканале ситуация с продовольствием была лучше, чем на Санта-Исабель, но климат оказался значительно хуже, так что за три недели от различных болезней заболели около сорока человек. Да и отношения с местными туземцами здесь тоже были враждебными, что приводило к вооружённым столкновениям с ними.
Убедившись в наличии здесь достаточного количества продовольствия и питьевой воды, Менданья отправил небольшую экспедицию для поиска, разумеется, золота в реках и близлежащих горах. Вы очень удивитесь, уважаемые читатели, но старатели Андреса Нуньеса нашли в одной из речек Гуадалканала, как и позднее на Сан-Кристобале, следы золотого песка. Позднее эти находки стали самым весомым аргументов в пользу организации второй экспедиции на Соломоновы острова.
А пока бергантин “Сант-Яго” отправился на поиск и исследование других островов архипелага. Вскоре были открыты крупные острова Малаита и Сан-Кристобаль, а также несколько мелких островов, и в начале июня Ортега возвратился на Гуадалканал, на котором испанцев жестоко трепала малярия.
18 июня три корабля покинули негостеприимный Гуадалканал и бросили якоря возле Сан-Кристобаля, жители которого встретили испанцев откровенно враждебно. Испанцы вынуждены были применить огнестрельное оружие и даже дать пушечный залп, чтобы отогнать лодки туземцев.
После этого туземцы скрылись в густых лесах, а испанцы занялись заготовкой продовольствия, и в большинстве случаев добывать его приходилось силой.
“Сант-Яго” тем временем ещё раз обошёл южную часть Соломоновых островов, но ничего интересного Ортега больше не нашёл. Во время исследования этих островов Ортега проявил себя истинным католиком, всё время пытался обратить туземцев в истинную веру и боролся с их суевериями. Как писал об Ортеге Сармиенто:
"Он выдержал много столкновений с туземцами, в ходе которых сжёг множество храмов, где молящиеся поклонялись змеям, жабам и другим гадам".
В поисках Terra Australis. Часть I. Введение в проблему. Альваро де Менданья
