Сулла высадился в Брундизии со своими пятью легионами и 6000 конницы: всего его армия насчитывала около 30 000 человек. Его легионы закалились в боях, но численно несколько поредели за годы войн, хотя и победоносных. Поэтому Сулла нуждался в подкреплениях, и он их получил.
Вскоре в Брундизии к Сулле присоединились Квинт Цецилий Метелл Пий (126-63) и Гней Помпей (106-48) со своими небольшими армиями.
Метелл был известным полководцем, участвовавшим в Югуртинской и Союзнической войнах, которого избрали претором на 89 год. В 88 году он наводил порядок в Южной Италии, а позднее не стал вмешиваться в междоусобные смуты, вызванные Цинной и Марием. Метелл вначале отсиживался со своей армией в Лигурийских горах, потом переправился в провинцию Африка, но был оттуда изгнан Гаем Фабием Адрианом, наместником этой провинции после своего преторства в 84 году.
Здесь же присоединился к Сулле и Марк Лициний Красс (116-53), будущий триумвир, который укрылся в Испании от резни, которую устроили в Риме Марий и Цинна. Собрав небольшую армию, он немного повоевал на Пиренейском полуострове, потом переправился в Африку к Метеллу, но не ужился с ним и самостоятельно отправился к Сулле.
Гней Помпей (106-48) укрывался от мести марианцев в районе Пицены, где его семья пользовалась большим влиянием. Там он сумел набрать легион и дал своим сторонникам указание набрать ещё два легиона, которые были укомплектованы уже после соединения Помпея с Суллой.
У историков до сих пор вызывает удивление отношения между Суллой и Помпеем. Сулла радостно приветствовал присоединившегося к нему Помпея и от имени войск присвоил ему титул императора, что было и неуместно (так как никаких побед Помпей ещё не одержал), и несвоевременно (слишком молод был ещё Помпей!). Более того, немного позднее Сулла в шутку присвоил Помпею прозвище Великий, которое тот, а потом и все окружающие, стали воспринимать всерьёз, и диктатор даже вставал при появлении Помпея.
Сходным образом позднее вёл себя и Суворов.
Укрепив свои силы этими контингентами, Сулла почувствовал себя увереннее. Ведь помимо численного усиления своих сил, присоединение к нему таких знатных и популярных лиц имело значительный пропагандистский эффект.
Вначале Сулла утвердил своё господство в Южной Италии, где не встретил сильного сопротивления, а потом начал поход сил своих сторонников на Рим – сам он вместе с Метеллом двигался с юга, а отряды Помпея и других сторонников Суллы действовали из области Пицены, то есть – с северо-востока от Рима.
При движении в сторону Кампаньи армия Суллы вела себя очень дисциплинировано и сдержанно: не было ни грабежей, ни насилий, ни разрушений жилищ и хозяйственных построек; солдаты также аккуратно обходили посевные площади, фруктовые сады и огороды. Царил чуть ли не идеальный порядок, и это должно было показать, что Сулла пришёл не карать, а устраивать мирную жизнь.
Путь на Рим войскам сулланцев преграждали две армии, набранные консулами 83 года Гаем Норбаном и Луцием Корнелием Сципионом. Значительное численное преимущество в воинах было на стороне консулов, но в распоряжении Суллы были закалённые в войнах ветераны, которые быстро доказали своё преимущество перед наспех набранными новичками.
Два проконсула, Сулла и Метелл, каждый со своей армией и своей дорогой двинулись на Рим.
Первое серьёзное столкновение произошло между Суллой и Норбаном. В этом бою сулланцы наголову разгромили консульскую армию: они потеряли убитыми только 70 человек, тогда как сами перерезали (слово “убили” я в данном случае считаю неуместным) около шести тысяч противников.
Деморализованный Норбан укрылся в Капуе, и Сулла выделил часть своих войск для осады города, а с остальными он двинулся навстречу армии Луция Сципиона.
Столкновение с этой армией носило несколько анекдотический характер, так как армия Сципиона не рвалась в бой. Узнав об этом, Сулла отправил к Сципиону делегатов для ведения переговоров о заключении мира между сторонами (марианцев или Сената с одной стороны, и сулланцев и изгнанников с другой).
Сципион согласился на ведение переговоров (предполагают, что речь шла о восстановлении законов 88 года), получил от Суллы заложников и отправил Квинта Сертория (123-72) к Норбану, чтобы проинформировать своего коллегу по должности о возможности мирного соглашения с противником.
Серторий был одним из ярых врагов Суллы, и чтобы сорвать переговоры, он по пути к Норбану захватил Суессу, что противоречило соглашению между Суллой и Сципионом.
Когда об этом стало широко известно, растерявшийся Сципион вернул заложников Сулле, хотя никто этого и не требовал, а армия Сципиона почти в полном составе дезертировала и перешла на сторону Суллы.
Сципион с сыном оказались во власти Суллы, который попытался уговорить консула перейти на его сторону, но не добился успеха. Тогда Сулла просто отпустил Сципиона с сыном безо всяких условий.
Попытка Суллы договориться с Норбаном не увенчалась успехом, так как последний боялся победоносного полководца, не доверял ему и не дал никакого ответа на мирные предложения. Его ещё подначивал Карбон, в распоряжении которого тоже была своя армия. Карбон (по словам Плутарха), намекая на историю с армией Сципиона, говорил:
"В войне с лисицей и львом, которые живут в душе Суллы, мне больше всего достаётся от лисицы".
Однако сам Карбон не вступил в столкновение с армией Суллы, а поспешил вернуться в Рим для организации сопротивления сулланцам.
В этих условиях Сулла понял, что завершить войну к концу 83 года ему не удастся, и стал рассылать эмиссаров по всей Италии, как для набора войска, так и для вербовки новых сторонников.
Сулла теперь делал ставку на то, чтобы предстать мстителем за все преступления совершённые Марием, Цинной и их сторонниками, а италикам он гарантировал сохранение всех преимуществ, которые они уже получили от Республики.
С дополнительным набором армии дела у Суллы в Италии обстояли не слишком хорошо, так как там тон задавали старые враги Рима самниты, этруски и луканы. Самниты и марсы пока держали нейтралитет, но тут ошибку совершил Норбан, который приказал своим солдатам разорять селения, оказывающие сопротивление марианцам или просто не желающие оказывать им помощь.
Сулла же собирался спокойно перезимовать в Кампании, и не позволял своим солдатам грабить местное население и разорять их поля.
Не слишком удачными оказались решения лидеров Сената, которые провели в консулы на 82 год Карбона и 26-летнего Гая Мария-младшего, хотя особого выбора у них и не было. Ведь Карбон после гибели Цинны оставался единственным деятельным лидером партии марианцев, а именем Гая Мария (пусть и младшего) лидеры Сената надеялись не только сплотить свои ряды, но и привлечь новых сторонников, в том числе и среди италиков.
А обиженного Сертория отправили с несколькими легионами в Испанию для наведения порядка в этой провинции. Серторий был выдающимся полководцем; он хоть и ненавидел Суллу, но высоко ставил его полководческий талант, поэтому он говорил, что готовит Испанию в качестве убежища для тех, кто потерпит поражение в войне с Суллой.
Молодой Гай Марий по всем римским законам ещё не мог занимать столь высокой должности, но в его пользу играло знаменитое имя. Большинство источников называет Гая Мария-младшего сыном знаменитого полководца, и только один Аппиан называет его племянником. Впрочем, это не столь уж важно.
Но это были ошибки, которые в результате и привели марианцев к поражению в 82 году; однако я не всё рассказал о событиях 83 года, в которых отличился Гней Помпей, сражавшийся на северном от Рима фронте.
Ему противостояли три отдельных контингента под командованием легата Гая Коррины (будущего претора на 82 год), его коллеги по преторству на 82 год Луция Юния Брута Дамасиппа и Луция Целия Антипатра (будущего легата Нарбона на 82 год).
Каждый из этих полководцев хотел прославиться самостоятельно и не желал объединять свои силы с другими претендентами на высшие магистратуры. Они хотели раздавить армию Помпея с трёх сторон, но не сумели скоординировать действия своих армий.
Молодой Помпей в этих сложных условиях проявил полководческий талант и решил громить своих противников по частям.
Первый свой удар Помпей нанёс по армии Дамасиппа, чья ударная сила состояла из галльской конницы. Удачным маневрированием своих войск Помпей сумел обратить в бегство галльскую конницу, за которой стали разбегаться и другие части Дамасиппа.
Получив известия о разгроме Дамасиппа, армии Коррины и Антипатра начали таять на глазах, так что обескураженные полководцы предпочли отступить.
Тогда против Помпея Сенат двинул уже известного нам Сципиона, под командование которого поставили новую армию. Однако, видать у этого Сципиона (“злосчастного”, по словам Цицерона) была такая судьба, что и новая его армия при сближении с противником целиком перешла на сторону Помпея, которому даже не пришлось агитировать сципионовских солдат.
Помпей по примеру Суллы отпустил незадачливого полководца, выбравшего на этот раз дорогу в изгнание.
Больше в 83 году значительных столкновений между сулланцами и марианцами не было. Обе стороны понимали, что решающие столкновения ещё впереди и начали спешно собирать новые силы для предстоящих сражений.
Кроме того, по словам Аппиана,
"Карбон поспешил тем временем в Рим и вынес постановление считать врагами отечества Метелла и прочих сенаторов, примкнувших к Сулле".
Интересно, почему этого не было сделано раньше?
Как я уже упоминал, набор эмиссарами Суллы среди италиков проходил не слишком успешно, и тогда полководец решил отправить с аналогичной миссией Марка Красса в землю марсов. Этот случай довольно забавно описывает Плутарх:
"Сулла, желая использовать всю бывшую с ним молодежь как усердных соратников, каждого из них приставил к какому-нибудь делу. Красс, которому было поручено отправиться в землю марсов для набора войска, просил дать ему охрану, так как дорога проходила вблизи неприятеля. Сулла же, разгневавшись на него, резко ответил:
“Я даю тебе в провожатые твоего отца, брата, друзей, родных – за них, незаконно и без вины казненных, я мщу убийцам!”
[У Марка Красса во время репрессий 87 года погибли отец и брат.]
Получив такую отповедь, задетый за живое, Красс тотчас же отправился и, отважно пробившись сквозь неприятельское расположение, собрал многочисленное войско, а затем ревностно помогал Сулле в его борьбе".
Трудно поверить, что Сулла мог отправить своего важного сторонника совсем уж без охраны; вероятно, Плутарх хотел лишь сохранить напряженность в описываемых событиях.
Луций Корнелий Сулла: попытка портрета диктатора. Часть XII. Тем временем в Риме...
(Продолжение следует)
