Начну с устранения неточности, которую я допустил в предыдущем выпуске, написав, что югославы не придали особого значения гибели сотрудника их посольства Милослава Милованова при обстреле советским танком здания их посольства в Будапеште.
На самом деле, всё оказалось несколько сложнее. Ведь ещё 4 ноября в здании югославского посольства укрылись Надь Имре с группой товарищей и членами их семейств.
Югославы соглашались дать убежище Надю при условии, что он не будет делать никаких антисоветских высказываний и согласится сотрудничать с новым правительством Венгрии. Только при выполнении этих условий ему с товарищами было гарантировано убежище в посольстве Югославии с предоставлением последующего выезда в эту страну. Югославские товарищи очень гордились тем, что Надь выбрал в качестве убежища посольство социалистической страны, а не посольство одной из западных стран.
Впрочем, я уже говорил о том, как посольства США и Великобритании отнеслись к тем лидерам повстанцев, которые попытались там укрыться.
Все карты спутал Надь Имре, который перед своим бегством выступил с антисоветским призывом к восставшему народу. Югославы, как и обещали, приняли беглецов, ещё не зная о последнем выступлении Надя. Когда же они получили текст этого выступления, то стали много думать.
Советское командование с самого начала хотело захватить Надя и других лидеров повстанцев, но не смогло их обнаружить. Когда же выяснилось, что беглецы укрылись в посольстве Югославии, то утром 5 ноября и произошёл этот инцидент со “случайным” обстрелом посольства советским танком из крупнокалиберного пулемёта и гибелью первого советника посольства Миленко Милованова (1926-1956).
Югославский посол Далибор Солдатич (1909-?) сразу же позвонил советскому послу Андропову, выразил протест против подобных действий советских войск и попросил удалить расположенную рядом с посольством воинскую часть СА.
Андропов выразил сожаление в связи со случившимся и послал военного атташе для расследования инцидента. Одновременно товарищ Андропов высказался о подозрительности просьбы югославской стороны об удалении воинской части, так как в здании посольства укрывается ряд членов бывшего венгерского правительства. О звонке Солдатича Андропов немедленно доложил в Москву.
В тот же день правительство Югославии заявило официальный протест правительству СССР и потребовало срочно разъяснить этот случай. Также югославы потребовали обеспечить свободный вывоз тела Милованова на родину, а в противном случае они пригрозили предать случившееся гласности.
Советское руководство 6 ноября выразило глубокое соболезнование по поводу гибели товарища Миленко Милованова и обязало командование советских войск в Венгрии обеспечить вывоз тела т. Милованова из Будапешта на родину. Обстрел здания посольства было рекомендовано рассматривать как несчастный случай.
Командование советских войск в Будапеште отреагировало на случившееся более оперативно. Уже 5 ноября был составлен акт совместной советско-венгерской комиссии о расследовании обстрела здания югославского посольства. В эту комиссию вошли генерал-майор К.Е. Гребенник (1900-1976) и депутат Национального собрания ВНР Гашпар Шандор (1917-2002).
Комиссия установила, что во время прохождения колонны советских танков мимо югославского посольства, она была обстреляна с крыши соседнего с посольством здания. Один из танков на ходу открыл ответный огонь, но так как стрельба велась с движущегося танка, то несколько пуль случайно попали в здание югославского посольства.
На этом история с гибелью товарища Милованова и заглохла, а к пребыванию Надя Имре со товарищи в югославском посольстве я вернусь позже.
Кстати, 6 ноября советский танк также “случайно” обстрелял здание польского посольства, но на этот раз, к счастью, никто не пострадал – дело ограничилось разбитыми окнами.
Возвращаясь к описанию событий в Будапеште, приходится с огорчением признать, что никакой подробной хроники событий за период с 4 по 11 ноября мне найти не удалось. Поэтому приходилось буквально выдирать отдельные отрывки из различных источников, которые чаще всего не были беспристрастными.
Понять эту ситуацию можно, если вспомнить, что единого командования у повстанцев не было, многие руководители восстания погибли или были казнены, а уцелевшие – очень часто “врут, как свидетели”. Цельной картины из их воспоминаний получить не удаётся, так как каждый выставляет себя героем.
Участники подавления венгерского восстания 1956 года тоже не заинтересованы в детальном освещении тех событий из-за той жестокости, с которой проводилась эта операция. Да, массированной бомбардировки Будапешта удалось избежать, но советские бомбардировщики вернули на аэродромы, когда они уже подлетали к столице Венгрии, буквально в последний момент, а реактивные самолёты постоянно сопровождали колонны советских войск. Однако Советская армия без раздумий применяла для подавления очагов сопротивления танки (в том числе ИС-3 с их 122-мм пушкой), артиллерию, миномёты, крупнокалиберные пулемёты и огнемёты. Да, об этом очень не любят вспоминать, но огнемёты в эти дни применялись довольно часто. А вот бронетранспортёры с открытым верхом на улицах Будапешта в этот раз уже не появлялись.
По данным советского командования, упорные 5 ноября бои в Будапеште продолжались в районе вокзала Келети, на улице Ракоци, возле Университета и студенческих общежитий, вокруг дворца Хорти, королевской крепости и в ряде других мест.
В тот же день сотрудники КГБ арестовали полковника Копачи Шандора, который направлялся в посольство Югославии. Копачи был к этому моменту уже не только начальником Будапештской полиции, но и с 1 ноября стал заместителем главнокомандующего Национальной гвардией. От группы Надя он отстал, так как забежал домой, чтобы прихватить с собой кое-какие ценности и попрощаться с семьёй.
Полковника Копачи допрашивал сам руководитель КГБ генерал Серов, который пообещал лично повесить арестованного, но что-то у него не срослось, и в 1958 году венгерский суд приговорил Копачи всего лишь к пожизненному заключению; правда, в 1963 году его выпустили из тюрьмы.
Повторю, что в ночь на 6 ноября было окончательно сломлено сопротивление повстанцев на площади Москвы, однако ожесточённые бои в районе площади Жигмонда продолжались весь день.
Частям Советской армии удалось блокировать во дворце Хорти группировку повстанцев, численностью около 1500 человек.
Продолжались упорные бои возле университетского общежития в Буде, где советские войска несли достаточно серьёзные потери.
По данным советского командования, в районе кинотеатра “Корвин” (улица Кишфалуди) 6 ноября было захвачено в плен около 500 повстанцев; однако “Корвин” ещё немного продержится вопреки докладам советских командиров.
Дело было в том, что этот район советским войскам захватить с ходу не удалось, и они приступили к окружению всего укрепрайона. Сюда было стянуто несколько десятков танков, около 170 орудий и миномётов и значительное количество пехоты, по некоторым данным, около дивизии.
Только к ночи на 7 ноября советские солдаты смогли захватить студенческое общежитие Будапештского университета, да и весь Университет.
Так как бои в Будапеште носили очень ожесточённый характер, то ввод советских войск в город продолжался, и к концу 6 ноября численность введённого контингента в Будапеште превысила сорок тысяч человек.
У повстанцев уже не оставалось ни единого шанса, но упорные бои в различных частях города продолжались – ведь многие повстанцы всё ещё продолжали надеяться на вооружённую помощь Запада, которую обещали различные радиоголоса, или на ввод международных сил под эгидой ООН.
Всю ночь с 6-го на 7-е ноября продолжались ожесточённые бои в районе Королевской крепости и возле дворца Хорти на Замковой горе. Считается, что к концу дня эти очаги сопротивления повстанцев были подавлены.
В то же время советское командование было неприятно удивлено тем, что в районе городского театра и примыкающего к нему парка была обнаружена большая группировка повстанцев. Блокировать эту группировку не удалось, и она была рассеяна и вытеснена с этих территорий.
Из донесения советского командования от 7 ноября:
"Части дивизии генерала Г.И. Обатурова уничтожали вооруженные группы в центре города к югу от улицы Ракоци и овладели радиостанцией “Кошут”. В районе пристани частями 2-й гвардейской механизированной дивизии были захвачены катера Дунайской флотилии".
[Геннадий Иванович Обатуров (1915-1996) в 1956 году был генерал-майором.]
Стоит отметить, что в этот же день в Будапешт под прикрытием советских танков прибыло новое венгерское правительство, возглавляемое Кадаром Яношем.
С 7 ноября в Будапеште был установлен комендантский час: хождение по улицам города запрещалось с 19 часов вечера до 7 часов утра. Магазинам разрешалось работать с 8 часов утра до 18 часов.
Военные комендатуры были созданы советским командованием в Будапеште только 8 ноября.
В этот же день советские войска продолжали штурмовать укреплённый район возле кинотеатра “Корвин”, и к концу дня им удалось захватить казармы Килиан. Из-за многочисленных пожаров весь район был окутан густым дымом.
К концу 8 ноября выяснилось, что у повстанцев стали заканчиваться боеприпасы, и они мелкими группами начали покидать Будапешт, особенно его центральную часть. Это вроде бы говорило об успехе контртеррористической операции советских войск, однако ещё накануне советское командование ожидал новый неприятный сюрприз – советские войска столкнулись с сильным вооружённым сопротивлением в рабочих районах Будапешта: Уйпеште и Чепеле. Ведь было хорошо известно, что рабочие этих районов в октябре грубо прогнали революционных студентов, а 4 ноября их представители пытались связаться с новым венгерским правительством, и поэтому советское командование рассчитывало, как минимум, на нейтралитет этих районов.
1956 год: венгерское восстание. Часть XIV. Будапешт, 4-6 ноября
(Продолжение следует)
