Анна Леопольдовна редко развлекалась стрельбой, но очень любила кататься по своим садам, которые заслуживают отдельного и более подробного описания.
При всех дворцах, находившихся в Петербурге, Москве и их окрестностях, существовали сады, которые в те времена считались необходимой частью не только императорских дворцов, но и господских домов.
Дворцовые сады служили местами увеселений и прогулок для членов императорской семьи; с другой стороны, они служили важным источником продуктов для царского “обихода”.
Дворцовых садов было много, и чтобы все они поддерживались в надлежащем виде, их прикрепляли к различным придворным учреждениям. Сады, находившиеся в Петербурге и его окрестностях, были прикреплены к канцелярии от строений; московские и подмосковные сады состояли в ведомстве гоф-интендантской конторы.
“Садовые мастера” должны были круглый год поставлять для двора по заявке кухеншрейбера затребованное количество различных продуктов, выращиваемых и производимых там же.
[Кухеншрейбер – придворный служитель, ведавший расходом продуктов.]
В архивах сохранились сведения о шести дворцовых садах в Петербурге: 1) Первый сад; 2) Второй сад; 3) Третий сад; 4) Итальянский сад; 5) Новый сад и 6) Летний сад.
Точно определить расположение первых трёх садов не удаётся. Правда, известно, что Третий сад располагался вдоль берега Фонтанки в той её части, где потом выстроили Михайловский замок, а также, что между Вторым и Третьим садами располагались “фряжские погреба” и деревянное строение, в котором хранились овощи.
Этими садами заведовали, в основном, немецкие мастера и их ученики из русских. Мастера, с которыми дворцовое ведомство заключало контракты, обычно предъявляли завышенные требования, но садоводству способствовали мало. Мастера должны были, кроме содержания садов в порядке и чистоте, следить, чтобы “заморские деревья были с довольным плодом”, а также поваренные травы и коренья, “а паче траву пимпириель для отпуску про обиход размножать”.
[Пимпернель – растение бедренец; какой вид этого растения разводили в садах, установить уже невозможно.]
Во время правления Анны Леопольдовны этим мастерам из канцелярии по строениям неоднократно напоминали, устно и письменно, о том,
"чтобы строения их в оранжереях и паровых ящиках [парниках] завсегда умножаемо было всяких ранних фруктов, трав и кореньев, а ныне в канцелярии известно, что от оных мастеров в дом Его Императорского Величества в отпусках бывает недовольно, и то ни от чего иного чинится, токмо от мастерского нерадения. Того ради приказано: ко всем садовым мастерам послать ещё в подтверждение ордер, чтоб в размножении всяких фруктов, трав и кореньев, також редису и крапивы имели они прилежное старание и в дом Его Императорского Величества чинили отпуск со всяким удовольствием; ежели ж от их мастерского нерадения в отпуску будет недовольное число, за то неотменно будут штрафованы".
Из той же канцелярии садовым мастерам велели сады и в них шпалеры, аллеи, оранжереи, паровые и фруктовые ящики содержать в порядке.
На дворцовые сады тратились довольно большие суммы, и Правительница, посещая их, нередко делала свои замечания и распоряжения.
При дворцовых садах состояли особые чиновники, имевшие звание инспекторов и смотрителей. Для дворцовых садов из-за границы выписывались в большом количестве семена, деревья и кустарники.
Первый из упоминавшихся выше садов был предназначен для содержания разного рода птиц; для этого в нём находилась большая клетка, содержащая “разных родов заморских и российских птиц”. Из этой клетки птицы брались: для “взношения” в комнаты императора и других членов высочайшей фамилии, для выпуска в дворцовые огороды и сады, для посадки в другие клетки.
Взятые птицы заменялись новыми, которые приобретались на публичных торгах, или же канцелярия от строений посылала прямо от себя для ловли птиц несколько охотников с особыми разрешительными на то билетами.
Иногда ко двору сразу требовалось:
“100 соловьёв, по 50 штук щеглят, зябликов, подорожников, снегирей, овсянок и дубоносов, до 25 чиров, до 500 чижей, до 200 чечетов и чечёток”.
В виду значительного требования соловьёв, с 1738 года частным лицам в Петербурге и по всей Ингерманландии было запрещено ловить, продавать и покупать их. Соловей в те времена стоил 30 копеек.
При Анне Иоанновне в её комнаты вообще требовалось много “разного звания” птиц.
В Первом саду кроме птиц в особом зверинце, “минажерии”, содержались разные мелкие звери, например, мартышки и сурки. Посреди Первого сада был круглый пруд, в котором плавали гуси и “красные утки”, а близ него находилась ананасная оранжерея.
Кроме того, в Первом и Втором садах находились различные беседки, лавки, порталы и крытые дороги.
Во Втором саду стояла, изготовленная из белого мрамора скульптором Иоганном Антоном Цвенгофом (1694-1756), статуя, “именуемая Виктория против турок и татар”. Здесь же стояла статуя “Фаворитки” и свинцовые фигуры: “Фаболы из фигур” и “Езопские фаболы”.
Для обоих садов требовалось множество цветов и деревьев; в 1741 году потребовалось 7000 деревьев. В оранжереях были такие заморские деревья, как “лавровые”, “такесовые”, “букжбоновые” и “фиговые”.
[Букжбоновые – это самшит вечнозелёный; такесовые – тисовые.]
В 1738 году из Гамбурга было выписано 120 лавровых деревьев.
Кроме того, было много растений и деревьев, чьи плоды использовались при дворе: померанцы, вишни, финики, яблони, арбузы и дыни. В садах также разводили разные поваренные травы: базилик, габервурцель, майоран, пастернак, тартуфель [картофель], чабер, кольраби, кербель, спаржа. Из ягод сады поставляли землянику, клубнику, смородину и калину. Из цветов – белые и синие гиацинты, тюльпаны и нарциссы.
Второй сад назывался садом Его Императорского Величества. В нём была устроена “першпективная дорога”, а особенностями его были: “большая фонтана” из пудожского камня, “пруд карпиев”, “две водопроводные машины” и оранжерея, называвшаяся “африканскою”, в коей содержались “кофейные и прочие заморские деревья”. Из увеселений, какие могли быть в этом саду, в архивах упоминается “стрельба в цель”, для чего там были установлены мишени.
Назначение Третьего сада заключалось в том, чтобы доставлять двору все потребные плоды, растения, цветы и овощи. Этот сад был довольно обширен. В дальнем конце сада стояли четыре домика для садового подмастерья и его учеников; там же были посажены несколько яблонь, и находился питомник запасных клёнов.
В 1741 году эти дома были снесены, потому что ещё по распоряжению регента Бирона было велено на части Третьего сада устроить “площадь для экзерциции лейб-гвардии и других полков”. Вместе с домами требовалось срубить все яблони и клёны, а также уничтожить 300 грядок, на которых высевались различные травы и коренья для обихода двора.
В архивах упоминается о таких особенностях Третьего сада, как “золотые хоромы”, а также о “заячьей садке” и “гоньбе оленей”, для чего в саду было огорожено особое место, и каждое лето в эту загородь напускались зайцы и олени.
В том же 1741 году по повелению Правительницы в этом саду строится “новый летний дом”. На поддержание порядка в Третьем саду Анна Леопольдовна обращала особое внимание. В оранжереях этого сада разводились тюльпаны, гвоздики, лилии, раненкулы [лютики азиатские] и анемоны.
Итальянский сад был любимым местом прогулок и развлечений принца Антона-Ульриха, который часто посещал его и катался по нему в экипаже. Из-за этого шесть из семи мостов в этом саду пришлось расширять на два аршина [1.422 м] для проезда на лошадях цугом. Находившиеся возле Фонтанки палаты (каменные и деревянные) пришлось починить; со стороны Литейной улицы сад был огорожен решёткой в сажень высоты.
В этом саду разводились цветы, фрукты и ягоды, для чего были выстроены каменные оранжереи, среди которых была и “абрикосовая”. Ягод в этом саду собирали очень много.
Из дворцовых огородов главным считался “новый”, который был по именному указу Анны Иоанновны устроен “на большом лугу против летнего дома”. Этим указом велено было:
"Учинить огород со всяким поспешением, дабы летом того же 1740 года оный к благоугодному Ея императорского Величества увеселению служить мог".
Огород был устроен, и он “стал в немалую сумму”. В нём, между прочим, было посажено 500 штамбовых и 10000 шпалерных деревьев.
В “новом” огороде были устроены манеж, караульные покои, фонтан и люстгаузы, т.е. увеселительные дома. Здесь же находился и “кофейный дом”. Стены люфтгаузов были обиты холстом и выбелены; украшения состояли из резной работы.
В Летнем саду в 1740-41 гг. ещё существовали фонтаны, устроенные при Петре Великом, но они работали уже плохо, и это объясняли тем, что
"в Красном Селе, на Лиговском канале, на мельницах бумажной и медной, плотины повреждены и оттого в том канале воды умалилось".
В те же времена в Летнем саду в гроте стоял орган, приводимый в действие и издающий звуки посредством воды.
В окрестностях Петербурга лучшими тогда считались Петергофский и Стрельнинский сады. Для содержания Петергофского сада требовался не только большой штат, но и множество различных садовых инструментов и орудий. В Петергофских садах было множество увеселительных зданий, фонтанов, каскадов и прудов, а также находились манеж и “трактирный дом”.
В 1741 году першпективы у “фонтана Евы” были украшены по карнизу “устерцовыми звуками”, т.е. раковинами устриц, которые издавали звуки при дуновениях ветра.
Анна Иоанновна любила Петергоф, но состояние его садов не удовлетворяло императрицу, которая давала много указаний по приведению садов в тот вид, чтобы от них было “довольно плезиру и удовольствия”.
Аналогичные работы по улучшению состояния сада проводились и в Стрельне.
В Москве находились Анненгофские и Набережные сады; первые находились при Анненгофском дворце, а вторые – напротив большого Кремлёвского дворца, на другой стороне Москвы-реки. В окрестностях старой Москвы были известны Измайловские и Коломенские сады; Измайловские сады были очень важны для дворцового хозяйства, так как из них получали даже виноград; из Коломенского сада в Петербург ко двору высылались кедровые орешки.
В садах, кроме оранжерей и парников, устраивались фонтаны, бассейны, шатры и круги для стрельбы, павильоны и “люстгаузы”. В Первом и Втором садах, примыкавших к летнему дворцу, во время Анны Леопольдовны были расставлены различные позолоченные (вызолоченные) фигуры. Гроты и фонтаны украшались раковинами и привозимым из Архангельска “ноздреватым угольем” и “пенкою”.
Правительница не любила ходить пешком, и для неё в саду имелась “летняя колясочка”.
К петербургским дворцовым садам было приписано 2500 крестьян для производства в них различных работ.
Первый и Второй дворцовые сады были доступны для всех гуляющих как летом, так и зимой, и всю зиму через сады шла проезжая дорога.
Публика часто употребляла во зло предоставленную ей свободу и производила в садах различные повреждения, на что особенно жаловался скульптурный мастер. В январе 1741 года он доносил в канцелярию от строений, что
"в тех садах в летнее время ходят множество всякого чина люди и ломают своевольно упомянутых статуй персты и прочие мелкие вещи, а в зимнее время не только всякого подлого народа ходят множество дённо и нощно, но и ездят на лошадях в санях и тем ломают и повреждают у оных статуй мелкие вещи; также похищали со статуй чахлы и мешки".
Узнаю соотечественников! Их нравы практически не изменились за прошедшие 275 лет.
Анна Леопольдовна: дворцовая хроника и дворцовое хозяйство во времена Ея Императорского Высочества краткого правления. Часть IV. Дворцовый быт и дворцовое хозяйство
