Следует сказать, что украшение икон было одним из самых любимых занятий Анны Леопольдовны; на это увлечение правительница тратила немало золота, серебра и драгоценных камней. Перед иконами в её комнатах, а также в комнатах Ивана Антоновича, всегда горели серебряные лампадки, так что в расходных книгах дворцового ведомства постоянно встречается деревянное масло для лампад.
Из тех же расходных книг видно, что Анна Леопольдовна строго соблюдала все посты, установленные православной церковью, хотя и была первоначально крещена в лютеранскую веру.
Религиозность правительницы позволила ей сохранять бодрость духа и в изгнании; она также очень заботилась о том, чтобы её дети воспитывались среди обрядов православной церкви.
Вот так, незаметно, мы переходим от личности Анны Леопольдовны к дворцовому быту, окружавшему правительницу, но при этом мне придётся часто обращаться к царствованию Анны Иоанновны, так как в ведении дворцового хозяйства императрицы и правительницы было много общего, и за время своего недолгого правления Анна Леопольдовна просто не успела внести существенных изменений в налаженный порядок дворцовой жизни.
Обеденный и вечерний стол при дворе Правительницы был довольно однообразным, и исследователи дворцовых архивов рисуют следующую картину:
"В провизии, выдаваемой на приготовление стола, встречаем всё одни и те же припасы. Так обыкновенно отпускались мясные припасы во всех видах: говядина, ветчина, телятина, живность, дичь. Рядом с мясными кушаньями изготовлялись рыбные блюда, на которые отпускались живые аршинные стерляди, огромные щуки и другие рыбы; вместе с тем изготовлялись и грибные блюда. Все кушанья были обильно приправлены пряностями: корицей, гвоздикой, перцем, мускатным орехом; как особенность припасов упоминается “тёртый олений рог”. В числе кушаний упоминается кабанья голова в рейнвейне, подававшаяся “в шкаликах шалейна” и паштеты".
[Шалейны – это различные типы желе, которые подавались в конце застолья в качестве одного из десертов.]
"Из напитков при дворцовых обедах употреблялись: рейнвейн, вино белое и красное, боярская водка, вино “поддельное”, т.е. различные настойки, наливки и ликёры, которые изготовлялись [“подделывались”] на запасных дворцовых погребах особыми мастерами".
Кроме общественных увеселений, при дворе ещё были заведены, так называемые, “комнатные” увеселения, которыми развлекались, когда не было ни балов, ни банкетов, ни концертов, и когда во дворце не собиралось большое общество.
В такие дни императорское семейство в кругу самых приближённых лиц развлекалось играми в шахматы, в карты, в бильярд, в воланы и в мячи.
Да и обстановка комнат во внутренних апартаментах давала немало развлечений. В клетках там было множество птиц, собачки, цветы, а также множество приживалок и приживальцев, шутов, шутих, карликов и карлиц, которые должны были развлекать высочайшую фамилию.
Устраивались развлечения и на свежем воздухе, в том числе: прогулки/поездки по садам, ужение рыбы, запуск змеев, катание на шлюпках и верховая езда.
Рассмотрим эти виды развлечений чуть подробнее.
Ещё в царствование Анны Иоанновны при дворе было очень популярно катание по садам и паркам в маленьких колясках, которые были обиты малиновым или зелёным бархатом с позументами, а корпуса колясок были расписаны живописными картинами или узорами. На конюшенном дворе имелось много таких колясок и подобных им “качалок”.
Для таких экипажей использовались маленькие лошадки, которых выискивали по всей стране и по указаниям Сената отправляли в Петербург на ямских подводах.
Для плавания в ближних водах и просто катания по водам существовали специальные “придворные суда”. Этой флотилией командовал лейтенант, и её составляли “несколько собственных Его/Ея Императорского Величества шлюпок”, к которым были приписаны 24 гребца и 2 квартирмейстера.
Гребцы, кроме работы на судах, должны были исполнять и разные работы при дворе, такие как топка печей, переноска столов для банкетов и т.п.
У придворных гребцов была своя форменная одежда, а на голову они надевали чёрные картузы: по будним дням суконные, а в праздничные – бархатные.
Придворные суда были трёх типов: шлюпки, верейки и яхты; некоторые из них были великолепно разукрашены.
Из архивных данных известно, например, что для “собственной Его Императорского Величества персоны” [т.е. Иоанна III Антоновича] имеется “яхт золочёных четыре и незолочёных - две”. Для их убранства требовались узкие зелёные ленты – для привязывания покровов к зонтикам.
Увлекались в Зимнем дворце различными играми, например, шахматами, и для этой игры была предназначена особая комната, украшенная позолотой и резьбой. Была во дворце особая бильярдная комната. Широко играли при дворе и в карты, особенно в царствование Анны Иоанновны; играли преимущественно в банк, и для этой игры из камер-цалмейстерской конторы доставлялись значительные суммы.
В этой игре участвовал и известный шут Педрилло. В одном из именных указов императрицы Анны Иоанновны написано:
"Повелеваем внесённые в комнату нашу различные числа “для играния в банк”, которые отданы итальянцу Педрилло, для играния их в банк деньги 2100 рублёв, да ещё ж внесённые в комнату нашу 500 рублёв, всего 2600 рублёв, записать в расход".
По-видимому, большая игра велась при дворе и во время правления Анны Леопольдовны. В июне 1741 года было изготовлено несколько ломберных столов, “обитых золотым позументом и газом с городками”. Игра в карты допускалась во дворце и в дни самых торжественных мероприятий; в такой игре часто участвовала Правительница и её супруг.
Для развлечения обитателей Зимнего дворца, там имелись “певчие” и “учёные” птицы. В числе последних были и говорящие попугаи, которых обучала иноземка Варленд. В комнатах Ивана Антоновича жила канарейка, которая “воспевала куранты”, а также соловьи “лучшие и впредь надёжные”. В комнате правительницы были один попугай, одна параклитка [райский попугай], один египетский голубь, учёный скворец и два соловья. В комнате принца Антона – два “заморских” снегиря, три чижа и один перепел.
Кроме различных придворных чинов и служителей при Анне Иоанновне, а затем и в начале правления её племянницы, состояли различные приживалки, которым выдавалось определённое жалованье. Среди этих персонажей, которым начислялось жалованье, были: “матерь безножка”, “девушка-дворянка”, “баба материна”, а также различные карлы и карлицы.
Все эти приживалки и приживальцы составляли очень пёструю компанию и различались по внешнему виду и возрасту, по национальности и происхождению, и даже по умственному развитию. Они жили за счёт двора и не имели никаких других обязанностей, кроме как служить предметами издевательств и насмешек. Часто их прозвища говорили о каком-нибудь физическом недостатке или особенности: “безножка”, “долгая”, “горбуша”. Были среди них также карлы, арапы, калмычата, дураки и шуты.
Некоторые из приживалок имели обобщённые названия “сидельниц” и “старух”. Среди них была и монахиня Александра со своим приёмышем.
В правление Анны Леопольдовны все эти приживалки и карлы с карлицами стали совершенно лишними при дворе, так что от них сразу же стали избавляться. Малолетних распределили по другим местам; приёмыша монахини и какого-то “персиянца”, как уже взрослых, определили в действительную службу; калмыков “раздали знатным персонам”, а монахинь отослали в Москву, в Новодевичий и Вознесенский монастыри.
Из придворных шутов стоит отметить итальянца Педрилло, который был профессиональным музыкантом, но не выдержал конкуренции с другими исполнителями и переквалифицировался в шута. Этого проныру и хитреца императрица Анна Иоанновна часто удостаивала своего общества и делала его партнёром в карточной игре, на что ему отпускались по письменным указам государыни значительные суммы. Одежда для Педрилло также изготовлялась на средства дворцового ведомства.
Одним из главнейших видов придворных увеселений был театр. При Анне Иоанновне в Зимнем дворце для сценических представлений было устроено особое помещение, носившее название “комедии” или “комедийный зал” с установленными в нём для зрителей скамейками, а “для стирания с них пыли” состоял особый сержант. Возле дверей “комедии” стоял военный караул из четырёх солдат под командою каптенармуса.
Другое здание под названием “театр” находилось около Летнего дворца.
Несмотря на то, что при Анне Иоанновне и Анне Леопольдовне было большое количество придворных музыкантов, при дворе часто ещё играли музыканты вице-канцлера графа Головкина, а также и музыканты из “других команд”.
Среди придворных музыкантов были также “музыканты комнаты Ея Высочества цесаревны Елизаветы Петровны”, которых иногда называли музыкантами её двора. Кроме того, при ней состояли бандуристы, гусляры и певчие, которые тоже являлись ко двору с поздравлениями и получали за это денежное вознаграждение.
При Анне Иоанновне распределение придворных музыкантов по их специальностям можно установить на основании штата: 3 трубача, 4 волторниста, 2 литаврщика, 1 бандурист и 6 музыкантов, один из которых назывался “басистом”, а специальности (инструменты) остальных не указаны. Всего 16 человек.
В 1740 году количество придворных музыкантов уже доходило до 31 человека, и почти все они были иностранцами. Среди них упоминается и некая “певчая”, жена фаготиста Фридриха.
Из четвероногих обитателей Зимнего дворца наибольшей известностью пользовалась комнатная собачка императрицы Анны Иоанновны по кличке “Цетринька” или “Цытринька”. После смерти императрицы она перешла к Правительнице.
Для ухода за собакой и её кормления был назначен князь Никита Фёдорович Волконский (?-1740), один из шутов Императрицы. Содержание этой собачки отпускалось особой статьёй из дворцовой конторы, и собака была подчинена общему порядку, определённому для выписки в расход дворцовых припасов.
Цетриньке было определено на каждый день “по кружке сливок молочных”, для получения которых Волконский должен был ежедневно обращаться к придворному кухеншрейберу и расписываться в получении назначенной ей порции.
Анна Иоанновна, помимо частых выездов на охоту, очень любила стрелять из ружья или лука из окон своего дворца, обращённых в сад. Для такой потехи из дворцовой “минажерии” [зверинца] выпускали в сад большое количество птиц, а чтоб они не переводились, частным лицам было запрещено охотиться на птиц в Петербурге и его окрестностях и ловить их каким бы то ни было образом.
Ружья для императрицы изготовлялись частью на Сестрорецком заводе, частью на Петербургском оружейном дворе, где изготовлялись ружья и для всей императорской охоты. Все ружья для императрицы богато отделывались золотой насечкой. Незадолго до смерти Анны Иоанновны с особенным изяществом отделывался новый “штуцер”, и на золотую насечку на нём потребовалось 8 червонцев.
Кремни и порох для императрицы выписывались из Данцига; ружьё императрицы заряжал придворный обер-егерь Бём и притом особым способом: пули вкладывались в гильзы, смазанные салом. Сало свиное и говяжье отпускалось по требованию Бёма особой статьёй,
"к заряжанию ружья Ея Императорского Величества на смазывание пластырей, в которые оборачивались пули".
О стрельбе из лука видно из расхода на сделанные к “шниперам” [лукам] Ея Величества шёлковые тетивы.
Анна Леопольдовна: дворцовая хроника и дворцовое хозяйство во времена Ея Императорского Высочества краткого правления. Часть III. Праздники, юбилеи, тезоименитства
(Окончание следует)
