Так как в Венгрию продолжали вводиться всё новые части Советской Армии, Надь Имре понял, что руководители СССР уже приняли решение о силовом решении проблемы, но продолжал метаться.
Он лично по телефону обращался к послам всех стран Варшавского договора, разъяснял позицию венгерского правительства и просил у них помощи. Никакой помощи ни от кого он так и не дождался.
Позвонил Надь и Андропову: советскому послу он сказал, что готов объявить своё обращение в ООН недействительным, если Советский Союз откажется от применения военной силы в Венгрии. Надь также попросил Андропова организовать ему срочную встречу с высшим руководством СССР для обсуждения сложившейся ситуации и поиска выхода из неё.
Андропов категорически отказал Надю во встрече с кем-нибудь из высших советских руководителей, а ввод новых воинских частей он назвал передислокацией выведенных из Будапешта войск.
Н.С. Хрущёв в это время активно встречался с руководителями коммунистических партий Восточного блока. После Бреста, он встретился с руководителями Чехословакии, затем посетил Бухарест и Софию и, наконец, вечером 2 ноября прилетел в Югославию, где на острове Бриони встретился с президентом этой страны маршалом Иосипом Броз Тито (1892-1980).
Переговоры Хрущёва с Тито оказались самыми продолжительными – они продолжались девять часов, и только рано утром 3 ноября Хрущёв вылетел в Москву.
Руководителям всех социалистических государств Хрущёв просто сообщал о приятом решении силой подавить венгерское восстание и интересовался, какую помощь эти страны могут оказать Советскому Союзу. Руководители ГДР и Румынии заявили о готовности предоставить воинские контингенты для участия в подавлении беспорядков на территории Венгрии.
Забегая немного вперёд, скажу, что участие немецких и румынских солдат в подавлении венгерского восстания мне представляется ошибкой советского руководства. Немцы действовали твёрдо и жёстко подавляли сопротивление, но никаких жестокостей в отношении мирного населения не проявляли.
Румыны же, у которых были особые отношения с венграми, не столько наводили социалистический порядок в “дружественной” стране, сколько просто зверствовали в отношении обывателей.
С Тито Хрущёв повёл себя иначе: он аргументировано проинформировал президента Югославии о принятом советским руководством решении и поинтересовался его мнением о способах разрешения венгерского кризиса.
Тито не только решил поддержать Хрущёва, но и разработал с ним довольно хитрый сценарий, который позволял заманить руководителей венгерского восстания в ловушку: югославы соглашались предоставить венгерским руководителям убежище на территории югославского посольства в Будапеште с тем, чтобы через некоторое время выдать их соответствующим советским органам.
О решении Тито предоставить убежище венгерским руководителям и их семьям в случае вооружённого подавления восстания был немедленно извещён югославский посол Далибор Солдатич, который и довёл эту информацию до Лошонци и Санто. Однако Тито не сообщил Солдатичу об истинных причинах такого решения.
Тем временем в Москве Кадар Янош и Мюнних встречались с руководителями СССР, остававшимися в столице. Им было предложено возглавить новое венгерское правительство, а Мюнних уже владел информацией о том, что советское руководство приняло решение о силовом решении венгерской проблемы, и довёл её до сведения Кадара.
Мюнних не стремился занимать главные государственные посты, предпочитая роль второй скрипки. Он стал убеждать Кадара в необходимости принять предложение советских руководителей, так как иначе у власти в Венгрии после подавления восстания могут оказаться старые сталинисты вроде Ракоши, Хегедюша или Герё.
Кадару понадобилось около двух часов, чтобы принять предложение кремлёвских руководителей, и признал, что в политике Надя “присутствуют контрреволюционные элементы”.
Позднее он неоднократно говорил, что сделал это для предотвращения прихода к власти в стране сталинистов.
3 ноября Кадар высказался уже более определённо о политике Надя Имре:
"Они убивают коммунистов. Контрреволюционеры убивают их, а председатель правительства Надь обеспечивает прикрытие".
Мюнних и другие противники Надя [Апро Антал (1913-1994) и Коша Иштван] поддержали выводы и заявления Кадара.
Они (уже из Москвы) объявили о своём выходе из правительства Надя со следующей мотивировкой:
"Мы, как члены правительства потерявшего способность действовать, не можем далее безучастно относится к тому, чтобы под прикрытием демократии контрреволюционные террористы и бандиты зверски убивали наших лучших братьев рабочих и крестьян, держали в страхе наших мирных граждан, создавали в стране анархию и надолго отдали весь наш народ под иго контрреволюции".
Было решено, что Кадар и новое венгерское правительство вернутся в страну сразу же после начала силовой операции по подавлению восстания, и постараются обосноваться в Будапеште в возможно более короткий срок, как только большая часть города будет зачищена от повстанцев.
Надь Имре в эти дни занимался и вопросами создания обновлённого государственного аппарата. 2 ноября, когда обнаружилось исчезновение Кадара, Мюнниха и ряда других министров-коммунистов, все они были выведены из состава правительства Венгрии. В состав нового многопартийного правительства страны были введены следующие лица: Кетли Анна (1889-1976) от СДП, Лошонци Гёза от ВПТ (группа Надя), Тилди Золтан и Ковач Бела (1908-1959) от ПМСХ, Бибо Иштван (1911-1979) и Сабо Иштван (1882-1956) от “Клуба Петёфи”, а также Малетер Пал, как “командующий войсками”.
Сразу же после создания нового правительства было принято решение о передаче всего имущества упразднённой ВПТ, в том числе её денежных счетов, другим партиям. В частности, группа Дудаша официально получила в своё распоряжение здание редакции органа ВПТ газеты “Сабад неп” и её типографии. Но эти помещения и так уже контролировались Дудашем.
К вечеру 2 ноября в Будапеште вышел в свет первый номер газеты “Непсабадшаг”, как орган нового многопартийного руководства страны, а на самом деле, как орган группы Надя, Лошонци и их единомышленников.
В этот же день на улице Пратер генерал Кирай Бела созвал совещание командиров различных повстанческих отрядов и формирований. Помимо организационных вопросов, таких как введение новых воинских званий и воинской дисциплины, решались вопросы о распределении между повстанцами различных видов вооружений, захваченных на армейских складах, а также о координации действий между различными отрядами.
Было также приято решение о немедленном строительстве дополнительных оборонительных сооружений вокруг Будапешта, так как мало кто сомневался в том, что СССР попытается силой подавить восстание. Тем более что западные радиостанции, особенно РСЕ, всё время кричали о необходимости повстанцам продержаться ещё всего лишь несколько дней, а сразу после президентских выборов в США западный мир непременно окажет вооружённую поддержку революционерам.
Всё это было сплошной ложью, так как США и их союзники и не собирались активно вмешиваться в венгерские события. Они довольствовались накоплением пропагандистского капитала, а в данный момент их больше волновал Суэцкий кризис.
В расположении повстанцев 2 ноября было около сотни танков, некоторое количество пушек и зенитных установок, которые могли использоваться в качестве противотанковых орудий. Количество стрелкового оружия, гранат и боеприпасов у повстанцев оценить достаточно трудно.
Под шумок в это день группа “Сена” взяла под свой контроль комплекс зданий МИД Венгрии.
Революционный комитет района Уйпешт разослал по всем крупным предприятиям Будапешта своих делегатов с призывом начать всеобщую забастовку в случае нового ввода советских войск в столицу Венгрии.
Охота на ведьм в Будапеште активно продолжалась, но массовых расстрелов уже не было. Было объявлено об аресте государственного прокурора Алапи Гьюла(1911-1982), который был главным обвинителем на процессе кардинала Миндсенти.
Жизнь в городе постепенно налаживалась, открывались магазины и лавки, начинали работать некоторые промышленные предприятия и мастерские.
В провинции спокойствие сохранялось далеко не везде. В Мишкольце революционеры провели операцию по поимке сотрудников ГБ, милиционеров и партийных функционеров, так что всего было убито около 50 человек.
Аналогичные инциденты происходили в городах Байя и Секешфехервар, но не в таком масштабе. В городе Варпалота революционеры напали на колонну советских войск и уничтожили бензовоз, убив при этом несколько советских солдат.
На фоне этих событий осталось почти незамеченным довольно важное событие: 2 ноября воинские части венгерской армии, сохранившие верность социалистической республике, были приведены в боевую готовность и взяли под свой контроль все мосты и переправы через Дунай в Будапеште. Революционные подразделения были просто вытеснены с этих позиций.
Кто отдал этот приказ, так до сих пор и не установлено.
3 ноября Малетер был официально назначен министром обороны Венгрии, а генерал Кирай провёл новое совещание по организации обороны Будапешта. К этому времени численность вооружённых повстанцев достигла 50 тысяч человек, и ещё примерно 25 тысяч человек записались в ряды национальной гвардии.
В Военный трибунал Венгрии и в Верховную прокуратуру страны были переданы дела 117 офицеров венгерской армии, арестованных за участие в подавлении венгерской революции.
К вечеру по радио прозвучало выступление кардинала Миндсенти. В своей маловразумительной речи кардинал призвал венгров к борьбе за свободу страны, но отказался поддержать правительство Надя, как коммунистическое. Впрочем, его выступление уже мало что могло изменить.
1956 год: венгерское восстание. Часть XI. Будапешт, 31 октября – 1 ноября
(Продолжение следует)
