Из местных культурных растений Мериан заинтересовали различные виды гуайявы, а также плоды дерева таброуба, из которых получали хорошую чёрную краску.
Но всё-таки главный интерес в Суринаме у Мериан вызывали различные насекомые и их метаморфоз, который в условиях тёплого климата протекал намного быстрее, чем в Европе, что создавало благоприятные условия для наблюдений.
Много видов различных бабочек, жуков, пауков и других существ, которые не были известны в Европе, Мария Сибилла вырастила, описала и зарисовала прямо там, в Суринаме, что придаёт её работам особую ценность. Правда, следует признать, что теперь мы не обо всех работах Мериан можем сказать, где и когда они были созданы.
До сих пор огромный интерес вызывает зарисованный Марией Сибиллой паук-птицеед, который изображён в момент нападения на колибри прямо в гнезде. Эта гравюра до сих пор вызывает многочисленные споры, как о правдивости изображения, так и о том, видела ли Мария Сибилла подобную картину собственными глазами, или сделала изображение с чужих слов.
О пауках-птицеедах Мериан написала, что они
"не плетут длинной паутины, как уверяют нас некоторые путешественники.
Они целиком покрыты шерстью и снабжены острыми зубами, которыми наносят глубокие и опасные укусы, одновременно впрыскивая в рану какую-то жидкость. Их привычную пищу и добычу составляют муравьи, которым трудно избежать снующих по дереву хищников. У этих пауков (как и у всех прочих) по восемь глаз: одной парой они смотрят наверх, второй - вниз, третьей - направо и четвертой - налево. Если им не попадается муравьев, они вытаскивают из гнёзд небольших птиц и сосут их кровь".
Вот последняя часть этого описания и вызвала ожесточённые споры учёных и путешественников.
Пауки-птицееды уже были известны европейцам, и в книге “Пираты Америки”, изданной в 1678 году (автором этого труда указан Александр Эксквемелин), дано следующее описание этих существ:
"Есть тут пауки до невозможности отвратительные на вид. Их тело размером с яйцо, ноги не меньше, чем у небольших крабов, и волосатые. У них множество зубов чёрного цвета, не меньше, чем у кроликов. Кусаются они чрезвычайно больно".
Существует большая вероятность того, что Мария Сибилла читала эту книгу и была знакома с подобным описанием этого таинственного существа.
Ну, зубов-то, допустим, у пауков-птицеедов нет, как, впрочем, и у всех пауков, они кусаются т.н. хелицерами, первой парой ротовых конечностей, а вот укусы их действительно достаточно болезненны. Некоторые их виды достигают размера до 30 см в диаметре [размах ног], и многие из них ядовиты.
Мелких животных размером с крысу укус паука-птицееда убивает за несколько секунд, собака будет мучиться около часа, а при неблагоприятных условиях укус подобного паука может оказаться смертельным и для человека. Но для такого исхода должно очень сильно “повезти”.
Изображение паука-птицееда, пожирающего колибри, вызвало позднее сенсацию в научном мире, и многие известные учёные ещё долго называли подобную картину неправдоподобной. Так английский натуралист преподобный Лэнсдаун Гилдинг (1797-1831) в одной из статей, посвященных обзору работ Мериан, недоверчиво написал:
"Другие исследователи животного мира Южной Америки заметили, что птицееды ловят маленьких птиц, но только Мериан рассказала, будто они их поедают".
Я не знаю, был ли русский учёный и путешественник Кирилл Тимофеевич Хлебников (1784-1838) знаком с работами Мериан, однако в своих воспоминаниях он сделал об американских пуках следующий пассаж:
"Многие из них красивого вида; иные и ядовиты, а так называемые птицееды ловят паутиною прекрасных колибри и пожирают".
Вероятно, он всё-таки видел эту гравюру.
Правдивость Мериан подтверждал известный английский натуралист Генри Уолтер Бейтс (1825-1892), который наблюдал, как паук-птцеед убил вьюрка, то есть значительно более крупную птицу, чем колибри.
Тогда появились утверждения, что Мария Сибилла сама не видела ничего подобного и сделала эту гравюру по рассказам индейцев. Основанием для подобных сомнений послужил и тот факт, что в гнезде колибри изображены четыре яйца, тогда как обычно колибри откладывает только два яйца.
Однако самки колибри-отшельников часто подбрасывают свои яйца в чужие гнёзда, и Мария Сибилла вполне могла наблюдать несколько подобных случаев, иначе она бы не написала в комментариях в этой гравюре, что колибри обычно откладывают четыре яйца.
Впрочем, особо пристального внимания госпожи Мериан птицы не удостоились, а современные учёные пришли к выводу, что пауки-птицееды в некоторых случаях могут питаться не только мелкими птицами, но и лягушками, ящерицами и даже змеями, хотя основную их пищу всё-таки составляют различные насекомые.
Внимательно наблюдала Мария Сибилла и за изображёнными на этой гравюре муравьями, которые не только являются пищей птицеедов, но и сами пожирают жука и отважно пытаются атаковать пауков.
Мериан описывает подземные норы муравьёв, которые часто бывают
"столь замечательной формы, что можно подумать, будто они созданы рукой человека".
Отдельно Мария Сибилла описывает нашествия муравьёв, о которых в Европе ещё знали очень мало:
"Раз в год они бессчетными массами вырываются из гнезд и наводняют дома. Они перебегают из комнаты в комнату, высасывая кровь из всех живых существ, больших и маленьких. В мгновение ока они поглощают огромного паука, потому что нападают на него целой оравой, и он не может спастись. Они проходят таким образом комнату за комнатой, вынуждая к бегству даже людей. Очистив один дом, они перемещаются в следующий, пока наконец не возвратятся в свои гнезда".
Впечатляющая картина!
Некоторую путаницу в энтомологию внесло и наблюдение Мериан за фонарницами, которые стали известны в Европе благодаря её рисункам. У фонарниц на голове имеется довольно большой нарост, благодаря которому и неверно понятому наблюдению Марии Сибиллы эти насекомые и получили своё название.
Дело было так: однажды индейцы принесли госпоже Мериан различных насекомых, в том числе и множество фонарниц. Было уже поздно, и Мария Сибилла закрыла насекомых в деревянном ящике, но ночью её разбудил какой-то шум. Этот шум производил ящик с насекомыми. Когда Мария Сибилла открыла ящик, внутренности его засветились довольно ярким пламенем. Мария Сибилла решила, что светились, фосфоресцировали, наросты на голове фонарниц, но дополнительных проверок своего предположения она не сделала – некогда было.
Очень долго все натуралисты считали, что наросты на голове фонарниц фосфоресцируют в темноте. Даже такой известный учёный, как Луи Фигье (или Фижье, Figuier, 1819-1894), в своём труде о насекомых поместил гравюру с изображением Мериан, роняющей ящик со светящимися насекомыми. Правда, художник Эмиль Байар (1837-1891) изобразил Марию Сибиллу молодой женщиной, что несколько не соответствовало действительности. Но что взять с художника? Фантазёр!
Только известный энтомолог Эжен Ле Мульт (1882-1967) решил проверить утверждение Мериан о светимости фонарниц. И получил разочаровывающие результаты.
Ле Мульт пишет:
"Мне довелось наблюдать сотни фонарниц живыми... Всякий раз, когда мне самому удавалось поймать их, или когда их приносили мои помощники, я помещал насекомых в тёмное место и ждал, будут ли они светиться. Но я никогда не замечал ни малейшего фосфоресцирования...
[Я] произвёл исследование фонарницы под микроскопом и должен... подтвердить несостоятельность красивой легенды. Жаль! Ведь и в самом деле кажется, будто фонарница несёт на голове фонарь".
Ле Мульт предположил, что в ящике у госпожи Мериан светились не фонарницы, а местные жуки кокуйо из семейства щелкунов.
Далеко не сразу и не все энтомологи поверили наблюдениям Ле Мульта.
Возвращаясь к госпоже Мериан, следует сказать, что в Суринаме она интересовалась не только насекомыми. Её внимание привлекали также различные земноводные существа, ящерицы, змеи и даже птицы. Как художник, она не могла пройти мимо большого разнообразия лягушек, которые различались не только размером, но и окраской. Некоторые лягушки имели защитную окраску, и их трудно было обнаружить, зато другие поражали многообразием различных цветов – красного, синего, жёлтого, чёрного, ярко-зелёного и пр. Я уж не говорю о разнообразии земноводных по размерам – от крошечных до настоящих гигантов; некоторые головастики были размером с куриное яйцо и достигали в длину до 20 см.
Мария Сибилла наблюдала за развитием лягушачьей икры и изобразила различные стадии развития головастиков. Она даже поделилась своим опытом выведения головастиков:
"Надо собрать их икру, поместить в сосуд с водой, воду менять, а вылупившихся лягушат кормить хлебом".
Так как точной классификации животных ещё не было, то Мериан называла пип жабами, а из них её внимание привлекла суринамская или американская пипа:
"Самка носит потомство на спине, маленькие жабы прокладывают себе путь в её коже, словно вылупляются из яйца. Я сохранила жабу-мать в спирту. Детёныши вывелись, но умерли, так как не было пищи. Цвет у этих жаб чёрно-жёлтый, передние лапы как у лягушек, а задние – как у уток".
Зарисовала пип Мериан очень точно, изобразила торчащие из спины головы и лапки детёнышей пипы, но в описании животного допущена ошибка, так как самка пипы носит яйца на своей спине плотно прижатыми, так что Мария Сибилла решила, будто они прорастают прямо из спины матери.
Зарисовывала с натуры Мария Сибилла разнообразных ящериц (амейвы, веретеницы), игуан и змей (аспиды, мамбы, миссураны, удавы и пр.).
Обратила Мериан внимание и на то, что индейцы держали в своих хижинах удавов, чтобы те охотились на крыс и мышей.
Мария Сибилла Мериан: великий художник и первая женщина-энтомолог. Часть III. Амстердам. Суринам
(Продолжение следует)
