Уважаемые читатели!
Обращаю ваше внимание, что следующий выпуск Ворчалок выйдет в свет 17 августа 2013 года.
Старый Ворчун (Виталий Киселёв)
“Кровавый” диктатор Сулла – таким представляется большинству граждан герой моего очерка. Вот и недавно популярный телеканал “History” в одной из своих передач о Древнем Риме назвал Суллу “кровавым чудовищем”, не приводя, впрочем, никаких доказательств его “преступлений”. О массовых репрессиях других римских политиков обычно даже не вспоминают – только Сулла плохой, а все остальные, так, ничего.
Почему же так получилось? Да просто потому, что о Сулле дошли только писания его врагов и хулителей. От близких по времени историков, например, Саллюстия, дошли только фрагменты, мемуары самого Суллы не сохранились. Не сохранились почему-то и труды тех историков, которые правдиво изображали деятельность Суллы; эти труды с неодобрением упоминали другие римские историки, но не более того.
Такой подход потомков легко объяснить – ведь победили враги Суллы. Диктатор Цезарь был родственником Мария и к деятельности Суллы относился, мягко выражаясь, неодобрительно. Его преемники во главе государства тоже были дальними родственниками Мария, так что все они поддерживали антисулланскую традицию.
Так и повелось вплоть до наших дней.
Уже с XVIII века, если ещё не раньше, слово “диктатор” приводило в негодование либеральных и “прогрессивных” историков и политиков, так что по инерции все древние и современные диктаторы описываются только чёрной краской. На одну доску, например, ставятся Пол Пот и Пиночет, хотя первый почти уничтожил своё государство, а второй – возродил, избавив Чили от грозивших стране прелестей социалистического строительства.
Правда, в последняя время наметилась тенденция положительно оценивать деятельность некоторых древних диктаторов, например, афинского тиранна Писистрата, но это всё-таки пока является исключением. Вот афинская демократия – это пример для всего прогрессивного (и не очень) человечества, западной его части, разумеется. Хотя если внимательно почитать историю демократических Афин, то деятельность граждан этого полиса вызывает очень мало симпатий: это же по большей части шайка сутяг, демагогов и воров, которые и довели довольно быстро своё государство до логического краха.
Вот это и есть всем пример!
Впрочем, я слишком отвлёкся от темы данного очерка и предлагаю вернуться к Сулле.
Луций Корнелий Сулла (138-78) происходил из древнего патрицианского рода Корнелиев, постепенно утратившего ведущие роли в политике. Если прапрадед нашего героя, Публий Корнелий Руфин, был дважды консулом и один раз диктатором, то его потомки уже не достигали подобных высот, ограничиваясь преторской магистратурой.
Сын этого Руфина, бывший жрецом (фламином) Юпитера, получил прозвище Сулла за пятнисто-красный цвет лица, и это прозвище утвердилось за его потомками.
Многочисленные утверждения о бедности Суллы в молодости основываются только на том, что он некоторое время жил в наёмной квартире, хоть и на первом этаже доходного дома. К этим сведениям следует относиться осторожно – возможно, что Сулла просто не хотел жить в одном доме с отцом.
Кстати, об отце Суллы не сохранилось практически никаких сведений. Известно только, что царь Митридат в 85 году во время переговоров с Суллой сказал, что он был другом его отца. Из этого можно сделать осторожный вывод о том, что отец Суллы был претором, а затем получил в управление провинцию Азия.
Если же учесть, что дед и прадед Суллы тоже были преторами, то говорить о бедности нашего героя следует с большой осторожностью.
Достоверно известно, что богатым человеком Сулла стал ещё до занятия государственных должностей, так как получил два наследства от богатых женщин: это были его мачеха и некая Никопола, богатая матрона зрелых лет, бывшая любовницей Суллы.
Так что ещё до получения квестуры Сулла не бедствовал.
Сулла слыл весьма образованным человеком, он был хорошим оратором, прекрасно знал греческую и римскую литературу и оказался весьма искушенным в юриспруденции и философии. Однако где он получил своё образование, мы не знаем; возможно, он побывал и в Греции, куда богатые семейства частенько отправляло своих отпрысков.
Так что с точки зрения образованности Сулла мог дать много очков вперёд своим политическим соперникам.
Поэтому враги Суллы обвиняли его в пьянстве и половой распущенности, в многочисленных связях с актёрами и актрисами, и т.п. Причём, утверждали эти деятели, Сулла вёл развратную жизнь как в молодости, так и в преклонные годы. Однако наиболее близкий к нему по времени историк Саллюстий (личный друг Цезаря и, следовательно, недоброжелатель Суллы) признавал:
"В знании греческой и латинской литературы он не уступал учёнейшим людям, отличался огромной выдержкой, был жаден до наслаждений, но ещё более до славы. На досуге он любил предаваться роскоши, но плотские радости всё же никогда не отвлекали его от дел; правда, в семейной жизни он мог бы вести себя более достойно. Он был красноречив, хитёр, легко вступал в дружеские связи, в делах умел необычайно тонко притворяться; был щедр на многое, а более всего на деньги".
Даже враги Суллы признавали, что во время обедов и пиршеств Сулла не желал говорить ни о каких серьёзных делах. Это ему ставилось в укор, а с моей точки зрения, это большое достоинство государственного деятеля и полководца.
Свою политическую деятельность Сулла начал несколько позже установленного обычаем срока – в тридцатилетнем возрасте, хотя многие молодые люди уже давно получали квестуру и в более раннем возрасте. В 108 году его избрали квестором на следующий год, и в его обязанности вначале входил набор в Италии отрядов вспомогательной конницы для переправки их в Северную Африку, где консул Марий вёл войну с царём Югуртой – римляне воевали с Югуртой уже пятый год.
Сулла должен был не только набрать эти отряды, но полностью экипировать их, снабдить продовольствием и переправить в Африку.
Сулла прекрасно справился с поставленной задачей и проявил себя способным, деятельным и компетентным офицером.
В Африке Сулла с первых же боёв проявил себя смелым и инициативным командиром и завоевал популярность среди солдат.
Саллюстий пишет об этом так:
"И вот Сулла, ... прибыв с конницей в Африку, то есть в лагерь Мария, поначалу неопытный и несведущий в военном деле, в короткий срок стал очень искусен в нем. Кроме того, он приветливо заговаривал с солдатами, многим по их просьбе, а иногда и по собственному почину оказывал услуги, сам же неохотно принимал их и воздавал за них быстрее, чем отдают долг; он ничего не требовал ни от кого и старался, чтобы больше людей было у него в долгу. То шутливо, то серьезно говорил он с людьми самого низкого звания; в трудах, походе и караулах неизменно участвовал и при этом не задевал доброго имени консула или иного уважаемого человека, как бывает при дурном честолюбии; он только не терпел, чтобы кто-нибудь превзошел его в советах или в делах, сам же очень многих оставлял позади. Этими своими качествами и поведением он быстро приобрел величайшее расположение Мария и солдат".
Вначале боевые действия в Нумидии проходили с переменным успехом, но вскоре римлянам удалось нанести ряд чувствительных поражений своим врагам. В этих сражениях Сулла проявил себя с самой лучшей стороны, поэтому не было ничего удивительного в том, что Марий поручил ему одну ответственную миссию.
Впрочем, расположение Мария могло объясняться и тем, что они с Суллой были женаты на родственницах.
После ряда поражений от римлян, царь Мавретании Бокх, союзник и тесть Югурты, задумался о целесообразности дальнейшей войны и выразил желание вступить в переговоры с Римом. На переговоры с Бокхом отправились бывший претор Авл Манлий и Сулла. По Саллюстию, Манлий уступил право вести переговоры с Бокхом своему более молодому спутнику в знак уважения к его заслугам и ценя его ораторское мастерство. Аппиан же утверждает, что первоначально переговоры с Бокхом вёл Манлий.
Как бы там ни было, римляне лестью и посулами [Бокху пообещали часть Нумидии] смогли склонить Бокха к предательству, но для начала требовалось получить согласие римского народа на совершение подобной сделки. Бокх отправил в Рим посольство из пяти человек, которое не без приключений смогло предстать перед сенатом и изложить суть дела.
Сенат передал Бокху, что римляне готовы простить его участие в боевых действиях на стороне Югурты, но право называться другом и союзником римского народа надо заслужить. Это был не слишком тонкий намёк на желание римлян заполучить в свои руки Югурту.
Получив ответ из Рима, Бокх передал Марию сообщение о том, что готов выдать Югурту. Марий отправил Суллу с небольшим отрядом всадников за Югуртой, как будто Югурта уже был в руках Бокха, и его надо было лишь сопроводить к Марию.
На самом деле это была весьма трудная и опасная операция, так как Бокх до самого конца не мог решить, кого же ему предавать – Югурту или Суллу?
Когда отряд Суллы двинулся на соединение с Бокхом, его взялся сопровождать сын последнего Волукс со своим войском. Волукс вёл себя крайне подозрительно, старался запугать Суллу опасностью предстоящего дела и даже пытался склонить его к бегству.
Но не таким человеком был Луций Корнелий Сулла, чтобы дать запугать себя варварскому принцу. Даже когда отряд Суллы чуть не попал в ловушку, устроенную Югуртой [Югурта ведь был в курсе почти всех переговоров между своим тестем и римлянами], наш герой проявил хладнокровие и твёрдость духа, позволившие ему ускользнуть от главных сил врага.
На встрече с Бокхом Сулла заявил царю Мавретании, что тот сможет заключить союзный договор с Римом и получить часть Нумидии только в том случае, если он выдаст Югурту.
Бокх написал Югурте, что римляне согласны на переговоры о заключении мира, на что царь Нумидии ответил: римляне и раньше часто нарушали свои договоры, однако он согласен встретиться с представителем римского командования, то есть с Суллой.
Рассуждения римских авторов о том, что Югурта подговаривал Бокха захватить Суллу, а тот долго раздумывал, являются, скорее всего, красивым вымыслом. Ведь на встречу с Суллой Югурта прибыл лишь в сопровождении небольшого отряда и без оружия. Впрочем, в таком же виде был и Сулла со своими спутниками.
Когда Юугурта со свитой приблизился к холму, на котором расположились Бокх и Сулла, на них из засады напали воины Бокха. Они быстро перебили всю безоружную свиту царя Нумидии, а связанного Югурту по приказу Бокха доставили к Сулле, который немедленно переправил пленника в ставку Мария.
Африканская война была практически закончена.
(Продолжение следует)
