Сначала необходимо дать хоть кратенькую характеристику нашего героя.
Борис Георгиевич Бажанов родился в 1900 году в Могилёве-Подольском в семье врача. В 1919 году вступил в РКП(б), какое-то время был секретарём одного из укомов на Украине, а немного позднее, в 1920 году приехал в Москву и поступил в Высшее Техническое училище. В 1921 году в очередной раз приехал в Москву и по совету знакомого устроился на работу в аппарат ЦК ВКП(б), в административный отдел, которым тогда руководил Л.М. Каганович.
Вскоре способного молодого человека заметил секретарь ЦК ВКП(б) В.М. Молотов и сделал его своим помощником. Работая у Молотова, Бажанов составил проект нового устава ВКП(б), который больше подходил для партии, оказавшейся у власти. Проект устава был представлен Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину, который оценил проделанную работу, от своего имени ознакомил с проектом устава Ленина, а Бажанова перевёл в свой личный секретариат.
Помощником Сталина и одновременно секретарём Политбюро ЦК ВКП(б) Бажанов был назначен 9 августа 1923 года. С 1924 года Бажанов одновременно стал работать в Наркомфине и в Высшем Совете физической культуры.
Когда Бажанов начал работать в самом сердце государственного аппарата и столкнулся практически со всеми руководителями СССР, то его коммунистические иллюзии быстро развеялись. Он проницательно понял, что его жизнь через некоторое время окажется в смертельной опасности, и начал вести подготовку к бегству из СССР.
Предварительно Бажанов начал свёртывать свою работу в верхних эшелонах власти.
В середине 1925 года Бажанов ушёл в отпуск, и за это время его функции секретаря Политбюро стали исполнять Товстуха и Маленков; таким вот образом Бажанов ушёл из Политбюро.
Уйти из секретариата Сталина оказалось труднее, так как он знал слишком много секретов своего патрона. В мемуарах Бажанов этот процесс описывает довольно кратко:
"Уйдя из Политбюро, я продолжаю всё же числиться за секретариатом Сталина, стараясь делать в нём как можно меньше и делая вид, что основная моя работа теперь в Наркомфине. Но до конца 1925 года я
продолжаю секретарствовать в ряде комиссий ЦК, главным образом постоянных. Меня от них долго не освобождают - от секретаря в них спрашивается солидное знакомство со всем прошлым содержанием их
работы. Только в начале 1926 года я могу сказать, что я из ЦК окончательно ушёл. Сталин к моему уходу равнодушен".
За Бажановым осталась работа в Наркомфине, редактирование “Финансовой газеты” и участие в Высшем Совете физической культуры.
В рамках этой последней работы в декабре 1925 года Бажанов с делегацией советских спортсменов ездил в Норвегию. Но наш герой неправ, отмечая равнодушие Сталина к своему уходу из его секретариата. В 1926 году Бажанов организовывал поездку очередной группы советских спортсменов заграницу, но самого Бажанова в эту делегацию не включили, так как подозрительный Сталин сказал:
"Пусть пока дома посидит".
Бажанов понял, что официальным путём он страну покинуть больше не сможет, и стал искать варианты бегства. Очень быстро он убедился в том, что бежать через границу в Европейской части СССР практически невозможно.
Оставалась какая-то возможность бегства из Средней Азии в Персию, но советско-персидская граница в то время считалась труднопроходимой, да и в самой Персии было полно советских агентов.
Но Бажанов решил, что персидская граница является для него единственно возможным вариантом бегства.
Он обращается к Молотову с просьбой о направлении на работу в Среднюю Азию, и вскоре получает путёвку "в распоряжение Среднеазиатского бюро ЦК на ответственную работу".
В Ташкенте Бажанов легко добился направления на работу в Ашхабад, куда он приехал уже вместе с неким Максимовым.
Интересно проследить за подготовительными этапами бегства:
"Через несколько дней я заявил, что я страстный охотник, но на крупную дичь (должен сказать, что охоту я ненавижу). Позвонил Дорофееву, начальнику 46-го Пограничного Отряда войск ГПУ, который нёс там охрану границы, и сказал ему, чтоб он мне прислал два карабина и пропуска на право охоты в пограничной полосе на меня и Максимова. Что я сейчас же и получил.
В течение двух-трёх месяцев я изучал обстановку, а Максимов, которого я устроил на небольшую хозяйственную работу, исправно посылал обо мне донесения в Москву".
Так в самом конце 1927 года Борис Бажанов оказался на юге Туркмении, имея при себе охотничий карабин и разрешение на охоту вдоль персидской границы, выданное властями в Ашхабаде.
Его неотлучно сопровождал бывший командир Красной армии Аркадий Романович Максимов. На самом деле он был сотрудником ОГПУ, и его фамилия была Биргер. Максимов-Биргер должен был постоянно сопровождать Бажанова и регулярно докладывать о его действиях. Советское руководство никак не могло допустить, чтобы Бажанов бежал заграницу.
Напомню ещё раз, что Бажанов полтора года был одним из личных секретарей Сталина и некоторое время состоял членом Политбюро, но в 1925 году постепенно ушёл со всех своих высоких постов. Его пока не арестовывали, но держали под присмотром. Руководитель ОГПУ Ягода очень не любил товарища Бажанова, который знал огромное множество государственных секретов, но в Туркмению его отпустил, так как туркмено-персидская граница считалась очень надёжной. Ведь уже несколько десятков человек пытались бежать из СССР в Персию, но удачных попыток пока не было ни одной. Да и Персия была в те годы буквально наводнена советскими агентами, которые легко отлавливали беглецов и возвращали их на родину; однако Бажанов решил попытать счастья именно здесь.
Он предположил, что на отдалённых заставах пограничники в ночь под Новый год перепьются, и у него появится возможность беспрепятственно пересечь границу. Так и случилось.
31 декабря 1927 года Бажанов и Максимов вышли из кишлака Лютфабад на охоту и направились вдоль ущелья в сторону пограничной заставы. Около заставы Бажанов направил карабин на Максимова и сказал ему, что собирается перейти границу, чтобы потом пересечь Персию, добраться до Британской Индии, а уже оттуда – в Европу. Максимов может идти с ним или возвращаться – он знает, что Максимов агент ОГПУ, - но Бажанов не советует Максимову препятствовать ему.
Максимов согласился сопровождать Бажанова в его бегстве, так как, вернувшись без него, он наверняка был бы расстрелян. Как и предполагал Бажанов, на заставе все пограничники уже перепились, и никто не остановил их, когда беглецы пересекали нейтральную полосу.
На персидской заставе беглецов окружила толпа местных пограничников и доставила их в полицейский участок ближайшего кишлака, где они и переночевали. Однако советская граница была ещё слишком близко, и на следующий день беглецов доставили в город Мухаммадабад. Шеф местной окружной полиции Пасбан выслушал просьбу беглецов о предоставлении им политического убежища и согласился помочь им добраться до города Мешхед, центра провинции Хорасан.
Бажанов не очень рвался в Мешхед, так как в этом городе было полно агентов ОГПУ. Ему было известно, что года назад два сотрудника ОГПУ бежали из СССР и добрались до Мешхеда, но там их среди бела дня схватили агенты ОГПУ, перевезли через границу с СССР и сразу же расстреляли. Местная полиция и пограничники не пытались им помешать. Однако другого выхода у Бажанова не было.
Зимой Мешхед был практически отрезан от внешнего мира. Прямая дорога туда шла через перевал, лежащий на высоте 3000 метров и практически непроходимый в это время года, поэтому там можно было не опасаться засады со стороны советских агентов, но этот путь в Мешхед был сопряжён с большим риском для жизни.
Кружная дорога в Мешхед вела через город Кучан, лежавший недалеко от советской границы, и там большевики наверняка устроили засаду на Бажанова.
Бажанов выбрал первый вариант пути в Мешхед, а Пасбан дал беглецам лошадей, проводника и провизию. Пасбан так напутствовал беглецов:
"Не доверяйтесь проводнику, доверьтесь лошадям – они найдут дорогу".
Лошади, действительно, не подвели, нашли дорогу; через четыре дня путники спустились с гор и остановились на отдых в одном кишлаке недалеко от Мешхеда.
За эти четыре дня агенты ОГПУ поняли, что беглецы не поехали через Кучан, и устроили им засаду в этом самом кишлаке.
Бажанов сразу же понял, что в кишлаке находятся гепеушники. В этот день из кишлака в Мешхед отправлялся один автобус, вернее, даже не автобус, а грузовик, переделанный под автобус. Бажанов не сомневался, что этот рейс организовали агенты ОГПУ. Такими агентами были, по крайней мере, водитель автобуса и секретный агент Пашаев.
Бажанов, Максимов и проводник-перс сумели первыми вскочить в автобус и занять самые задние места. Теперь все пассажиры автобуса сидели к ним спиной и были у них как бы под прицелом. По дороге автобус встретил автомобиль с советскими сотрудниками ОГПУ, которыми руководил главный советский агент в Мешхеде некто Осипов.
Осипов и Пашаев долго что-то обсуждали на обочине дороги, вероятно, как быстрее ликвидировать беглецов, но решили, что перестрелка на глазах у местных жителей и проводника-перса может привести к осложнениям. Агенты ОГПУ ошибочно полагали, что Бажанов со спутниками тоже имеет оружие.
Осипов пересел в автобус, который, наконец, доехал до Мешхеда, где беглецы поселились в единственном в городе отеле "Доганов".
А в это время генеральный консул СССР в Мешхеде товарищ Плате и главный агент Осипов получают из Москвы категорические указания: бывший помощник Сталина должен быть уничтожен на месте в самое ближайшее время, любым способом и любой ценой.
Указанные товарищи уверены, что Бажанову уже не вырваться из мышеловки. Они заверяют каждый своё руководство, что сделают всё возможное и невозможное для максимально быстрой ликвидации Бажанова.
(Продолжение следует)
