Интересно, о каких проступках царя мог кричать Брут, если насилие над Лукрецией учинил Секст? Ведь Тарквиний очень заботился о благоустройстве города, довольно успешно воевал с внешними врагами.
Скорее всего, недовольство квиритов вызвала налоговая политика царя, так ведь чтобы добыть денежек царь и повёл римлян на Ардею. Кроме того, римляне не желали сами вкалывать на работах по благоустройству города, а для найма работников у них не было средств.
Со сходной ситуацией столкнулись и европейцы после Второй мировой войны, начали приглашать на работу турок и прочую дешёвую рабочую силу. Результаты вы все можете видеть. Молчу про Россию, где жадные работодатели в условиях сильной безработицы среди коренного населения приглашают орды наёмных трудяг из Средней Азии. Римляне же начали создавать свою Империю, чтобы за них работали рабы, но этот процесс начался ещё во времена Республики.
Что-то я отвлёкся!
За происшествие с Лукрецией отвечать должен был Секст Тарквиний.
А изгнали почему-то Тарквиния Гордого. Правда, вместе со всем семейством и навсегда. Вот.
В сходной с Овидием манере излагает историю Лукреции и Тит Ливий.
Когда молодёжь выпивала у Секста Тарквиния, зашёл разговор о жёнах, и каждый стал нахваливать свою сверх всякой меры. Коллатин тоже включился в этот спор, стал доказывать, что его Лукреция лучше всех, об этом нечего и спорить, и в этом можно легко убедиться:
"Отчего ж, если мы молоды и бодры, не вскочить нам тотчас на коней и не посмотреть своими глазами, каковы наши жены? Неожиданный приезд мужа покажет это любому из нас лучше всего".
Все согласились с предложением Коллатина и поскакали в Рим, куда и прибыли поздним вечером. Царских невесток они
"нашли проводящими время на пышном пиру среди сверстниц".
Когда же все приехали в Коллаций, то
"поздней ночью застали Лукрецию за прядением шерсти... сидела она посреди покоя в кругу прислужниц, работавших при огне".
Победа в этом соревновании жён осталась за Лукрецией, но красота и добродетель этой женщины пробудили у Секста
"грязное желанье насилием обесчестить Лукрецию".
Пока же молодёжь вернулась в лагерь.
Через пару дней Секст Тарквиний со спутником приехал в Коллацию, а поздно ночью обесчестил Лукрецию. Тут мы не находим ничего для нас нового.
Утром Лукреция посылает вестников к отцу в Рим и к мужу под Ардею, с просьбой срочно прибыть к ней в Коллацию.
Спурий Лукреций приехал вместе с Публием Валерием, а Коллатина встретили на полпути в Рим, куда он направлялся с Брутом.
Прибывшие застали Лукрецию в спальне, и муж спросил:
"Хорошо ли живёшь?"
Тут Лукреция заплакала и ответила:
"Как нельзя хуже. Что хорошего остается в женщине с потерею целомудрия? Следы чужого мужчины на ложе твоем, Коллатин; впрочем, тело одно подверглось позору – душа невинна, да будет мне свидетелем смерть. Но поклянитесь друг другу, что не останется прелюбодей без возмездия. Секст Тарквиний – вот кто прошлою ночью вошел гостем, а оказался врагом; вооружённый, насильем похитил он здесь гибельную для меня, но и для него – если вы мужчины – усладу".
Все наперебой стали утешать Лукрецию, обвиняя насильника, но она отвергла все их доводы и сказала:
"Вам рассудить, что причитается ему, а себя я, хоть в грехе не виню, от кары не освобождаю; и пусть никакой распутнице пример Лукреции не сохранит жизни!"
С этими словами она достала кинжал и вонзила его себе в сердце.
Тогда Брут вытащил из тела Лукреции окровавленный нож и сказал:
"Этою чистейшею прежде, до царского преступления, кровью клянусь – и вас, боги, беру в свидетели, – что отныне огнём, мечом, чем только сумею, буду преследовать Луция Тарквиния с его преступной супругой и всем потомством, что не потерплю ни их, ни кого другого на царстве в Риме".
Все по очереди поклялись на этом кинжале (что опять-таки, очень походит на жертвоприношение), а Брут стал вождём, призывающим пойти войной на царскую власть.
Сначала он возбудил жителей Коллации, а потом с вооружённым отрядом двинулся на Рим, заперев городские ворота Коллации, чтобы информация о мятеже не достигла ушей Тарквиния.
В Риме заговорщики во главе с Брутом привлекли народ на Форум, где Брут произносил зажигательные речи против произвола царя и, акцентируя внимание граждан на печальной судьбе Лукреции, ставшей жертвой насилия царского сына, призывал квиритов к вечному изгнанию всего рода Тарквиниев и запрещению царской власти в Риме.
Так Брут добился постановления народного собрания об изгнании Тарквиния Гордого вместе со всем его семейством.
Затем Брут во главе вооружённого отряда двинулся возбуждать солдат в военном лагере под Ардеей, но когда он узнал, что Тарквиний идёт на Рим, то пошёл со своими людьми кружным путём, чтобы избежать встречи с противником.
В Риме власть оставалась в руках Спурия Лукреция, который приказал запереть все городские ворота и выставить стражу возле них.
Тарквиния в Рим стражники не пустили, а в лагере солдаты радостно встретили Брута, который сообщил им о решении народного собрания, и изгнали из лагеря царских сыновей.
А с кем же Тарквиний ходил к Риму?
Секст Тарквиний ушёл в Габии, куда к нему прибыли и Тарквиний Гордый с другими сыновьями. После убийства Секста, Тарквинии нашли убежище в Цере, у других этрусков.
В Риме прошли по центуриям выборы первых консулов, и ими стали Луций Юний Брут и Луций Тарквиний Коллатин.
Такую вот красивую, но не очень согласованную, историю стали предлагать власти государства современникам и потомкам про изгнание царей из Рима.
Про некоторые неувязки в такой версии я уже говорил выше.
В заключение я хочу рассказать о некоторых версиях, выдвигаемых историками относительно Лукреции и связанных с её именем событий.
Например, венгерский историк Андреаш Алфёльди (1895-1981) считал, что историю о Лукреции сочинили где-то в III веке до Р.Х., чтобы затушевать очень неприятный для римского самосознания факт изгнания последнего римского царя этруском Порсенной.
Профессор Джоселин Смолл (род. 1955) на основании изучения этрусских надгробных памятников высказала предположение, что Лукреция вовсе не была жертвой насилия; она покончила с собой, когда её бросил любовник.
Та же Смолл высказала предположение о том, что Лукреция была старше Секста, и сама соблазнила красивого молодого человека. Примеры тому есть и в мифах (Федра, Дидона), и в истории.
Сюда же следует отнести и проблему о наказании за прелюбодеяние. Согласно древнему праву в этрусских и италийских общинах насилие над жёнами или дочерьми каралось смертью. Поэтому Секст Тарквиний в истории с Лукрецией должен был погибнуть; он где-то в Габиях и погибает.
С другой стороны римское право вплоть до середины I века до Р.Х. не делало различий между прелюбодеянием и насилием. С этой точки зрения Лукреция была виновна в прелюбодеянии не меньше Секста и должна была понести такое же наказание.
Вот у Дионисия Галикарнасского Лукреция и отправляется в дом отца уже в траурной одежде, где отец (или муж) должен был покарать её. Вопрос о вине Лукреции даже не обсуждался, настолько для них всё было очевидно, а вставал вопрос лишь о мести насильнику. Но для придания большего драматизма этому сюжету Дионисий вложил кинжал в руку самой Лукреции, что позволяло связать эту историю с изгнанием царей.
У Тита Ливия виден подход современного ему права, когда судебные власти уже начали разделять прелюбодеяние, совершённое по доброй воле или под угрозой применения насилия. В его изложении семейный совет пытается убедить Лукрецию в её невиновности, так как насильник угрожал ей мечом, да и Лукреция согласна с тем, что душа её невинна, но она просто не видит для себя другого выхода, кроме смерти, и призывает лишь отомстить насильнику.
Овидий вполне резонно соотнёс историю Лукреции с ежегодными праздниками, привязанными к окончанию солнечного года. У римлян год длился 360 дней и начинался 1 марта. 23 февраля римляне праздновали Терминалии, означающие окончание года.
Следующие пять дней выпадали из календаря, и их начинал Регифугий (24 февраля). Обряды и церемонии, совершавшиеся в эти дни, были посвящены древней процедуре ежегодного обновления царской власти, но обсуждение подобных вопросов уже выходит за рамки данной статьи.
Желающим подробнее ознакомиться с подобными вопросами, отсылаю к прекрасной книге Дж. Фрезера (1854-1941) “Золотая ветвь”.
Лукреция, жена Коллатина, или, изгнание царей из Рима (“Галантные дамы былых времён”). Часть II
