Испанцев совсем не смущало, что Филиппинские острова после раздела мира находились в португальской зоне, и они решили силой утвердиться на островах, находящихся так близко к вожделенным Островам Пряностей.
Урданета основал на Себу монастырь, принял участие в закладке крепости св. Петра и 1 июня 1565 года отправился обратно в Мексику. Он отклонился к северу до 36° с.ш., сумел таким образом уклониться от тайфунов и, используя попутные ветры, в октябре благополучно прибыл в Акапулько.
Путём Урданеты с тех пор пользовались все испанские корабли, отплывавшие с западного побережья Мексики в Азию и Европу или возвращавшиеся с Филиппин в Мексику.
К этому времени испанцы уже решили обосноваться на Филиппинах и создать там мощную опорную базу на путях к Островам пряностей, Индии и Европе.
Легаспи первое время был занят обустройством на Себу, а потом занялся исследованиями архипелага, обратив, в конце концов, особое внимание на исследование острова Лусон. Свою резиденцию Легаспи уже перенёс на остров Панай, но искал для столицы испанских владений на Филиппинах ещё более удобное место.
В Манильскую бухту испанские корабли под командованием Мартина де Гоити (1549-1576) вошли 20 мая 1570 года. У Гоити было 80 солдат испанцев и 400 завербованных туземцев, но Легаспи приказал избегать кровопролития.
На месте современной Манилы испанцы увидели укреплённый город. На берег для мирных переговоров с раджей Сулейманом II (1480?-1572) отправился капитан Диас.
В город испанцев не пустили, так что переговоры состоялись прямо на берегу бухты. К испанцам из города вышли не только посланцы Сулеймана II, но и представители соседнего княжества Тондо, которым правил раджа Лакандула, родственник раджи Сулеймана II. Лакандула собирался подчиниться испанцам и жить с ними в мире, однако Сулейман II был настроен более решительно.
Первые переговоры закончились соглашением о встрече между Сулейманом II и Мартином де Гоити.
Вечером того же дня на берегу встретились Гоити и Сулейман II, в специально построенном павильоне провели обряд кровного братания и приступили к переговорам.
Гоити потребовал, чтобы раджа признал свою зависимость от короля Испании, согласился платить ежемесячную дань золотом, ценными товарами и продовольствием, а также разрешил построить в своих владениях испанский форт.
Сулейман II вежливо, но твёрдо, отклонил все испанские требования и согласился только вести взаимовыгодную торговлю в заморским правителем и его представителями.
"Кровные братья" расстались очень холодно.
Утром к Сулейману II прибыл мусульманин Димандулла с Калимантана, служивший переводчиком у Гоити. Он представился посланцем султана Брунея, который приставил его следить за передвижениями и намерениями испанцев. Димандулла сообщил, что испанцы собираются вскоре напасть на его столицу и сигналом к атаке послужит выстрел из корабельной пушки, а раджа щедро наградил его за это сообщение.
Испанцам же Димандулла сообщил, что у раджи Сулеймана II около семисот воинов и восемь пушек, но пороха и ядер явно недостаточно для продолжительной войны. Кроме того, сообщил Димандулла, раджа соседнего княжества Лакандула не придёт на помощь своему родственнику.
Обе стороны хорошо подготовились к предстоящему сражению, но Гоити, связанный приказом Легаспи, прибегнул к провокации. Он послал капитана Педро Ортиса, которого недолюбливал, с каким-то посланием к радже Сулейману II, но когда шлюпка с Ортисом уже приближалась к берегу, Гоити изобразил испуг, так как якобы забыл отправить подарок радже и приказал дать выстрел из сигнальной пушки якобы для возвращения лодки на корабль.
Увидев, что испанцы выстрелили из пушки, раджа приказал открыть огонь по испанцам, и первым же ядром была потоплена шлюпка с Ортисом.
Гоити приказал своим людям отомстить вероломным туземцам, и первая волна десанта вскоре высадилась на берег. Филиппинцы обстреливали десантные лодки из своих пушек, но больше успеха не добились.
Сулейман II вывел своё войско на берег, где его солдаты отважно встретили испанский отряд и оттеснили его к самой кромке воды, но тут прибыла вторая волна десантников, которую возглавлял лично де Гоити, и перевес уже оказался на стороне испанцев.
Сулейман II приказал своим воинам отступать в соседнее княжество Тондо, переправившись через пограничную реку Пасиг. Перед отступлением филиппинцы подожгли свой город, но огонь не остановил испанцев, ворвавшихся в уже беззащитный город. Началась оргия грабежа и насилия.
К вечеру испанцы покинули сгоревший город, уводя с собой около 80 пленников, среди которых оказались и несколько китайских купцов, заплативших позднее за себя немалый выкуп.
Испанцы сумели награбить очень большую добычу, но она досталась им дорогой ценой. В сражении погибли 10 испанцев, более тридцати туземцев-наёмников, и большинство солдат у де Гоити получили ранения различной тяжести. Де Гоити решил не рисковать захваченными ценностями и приказал своим кораблям возвращаться на Панай.
Губернатору де Легаспи маршал де Гоити доложил о коварстве филиппинцев, вынудивших его напасть на Манилу, и все его спутники подтвердили рассказ командира.
Продемонстрировав свои трофеи, де Гоити представил Легаспи доклад, в котором показал, что наиболее удобным местом для испанской столицы на Филиппинах является именно Манила, а с коварными туземцами следует ещё раз поквитаться.
Легаспи согласился с доводами де Гоити.
Раджа Сулейман II со своим войском и приближёнными укрылся во владениях раджи Лакандулы и переживал своё поражение и потери. Он потерял всю свою казну, все свои пушки, пропали все запасы продовольствия, но самое главное – погибли мастера, отливавшие для него пушки, и эта потеря оказалась невосполнимой.
Да ещё раджа Лакандула упрекал своего родственника за войну с испанцами и твердил, что лучше было бы принять условия де Гоити.
Сулейман II вежливо слушал своего родственника и не возражал ему, так как находился в его владениях, хотя и считал, что с наглыми испанцами следует бороться: ведь половина Лусона платит ему дань, так что силы для борьбы с захватчиками он найдёт.
Через несколько дней после ухода испанцев Сулейман II приказал своим людям возвращаться на пепелище Манилы и начать строительство города заново. Прошёл всего лишь месяц, и за новым частоколом уже высились многочисленные дома, но пушек для обороны Манилы у раджи уже не было.
Испанцы же собрали новую эскадру из 27 судов для плавания на Лусон, дождались сезона попутных муссонов, и 15 апреля 1571 года отплыли с острова Панай. Эта экспедиция насчитывала в своём составе 280 испанцев и несколько сотен туземцев-наёмников, и командовал этой экспедицией лично Легаспи.
9 мая испанская эскадра бросила якоря в Манильской бухте, и вскоре раджа Лакандула прибыл к Легаспи, чтобы засвидетельствовать свою покорность испанским властям. Довольный Легаспи даже пообещал простить Сулеймана II, если тот примет испанские условия, но не на того попал.
Сулейман II обратился за помощью к соседним княжествам и привёл в готовность свою небольшую армию, но испанцы опередили его приготовления и 19 мая начали обстрел поселения. Сил у филиппинцев было явно недостаточно для того, чтобы организовать сопротивление испанцам, и Сулейман II велел своим солдатам и всем жителям столицы переселиться в соседнее княжество Тондо.
Лакандула опять отказался воевать с испанцами, Сулейман II оскорбил своего родственника и вместе со всеми своими людьми покинул Тондо. Вместе с ними ушли и многие мужчины из Тондо, и даже один из сыновей Лакандулы.
Вскоре к Сулейману II стали стекаться добровольцы из соседних княжеств, так что численность его армии быстро перевалила за тысячу человек, и он стал готовиться к сражению с испанцами.
Туземные лазутчики донесли Легаспи известие о том, что Сулейман II концентрирует свои силы достаточно близко от лагеря испанцев и вскоре собирается напасть на них.
Легаспи попытался ещё раз мирно договориться с Сулейманом II, и послал в лагерь противника делегацию во главе со своим внуком Хуаном де Сальседо (1549-1576), но переговоры окончились полным провалом.
Столкновение противников произошло 3 июня 1571 года, когда эскадра Легаспи вошла в пролив Бангкусай и встретила там флотилию Сулеймана II. Филиппинцы использовали отличное знание местности и заманили корабли испанцев на большую отмель, по которой легко перемещались плоскодонные судёнышки филиппинцев, а испанцы должны были пересаживаться на шлюпки, так что их корабельная артиллерия осталась не у дел.
Прежде чем противники сблизились, испанцы успели произвести три залпа из мушкетов, а потом началась рукопашная схватка на отмели, где противникам часто приходилось сражаться почти по пояс в воде. В таких условиях тяжёлое вооружение испанцев было скорее недостатком.
Де Гоити командовал отрядом стрелков, сидящих в шлюпках. В толчее на отмели было трудно отличать филиппинцев от своих туземных союзников, и де Гоити приказал стрелкам палить по всем туземцам без разбору.
Эта тактика себя быстро оправдала, а вскоре был убит и раджа Сулейман II, сражавшийся вместе со своими солдатами. После этого филиппинцы обратились в бегство под огнём испанских мушкетов. Тело Сулеймана II так и не нашли, а всего испанцы насчитали более четырёхсот тел убитых филиппинцев.
После сражения в проливе Бангкусай все княжества острова Лусон признали свою зависимость от испанской короны.
Вскоре Легаспи приказал на месте сгоревшего филиппинского посёлка набросать план будущего города, 9 июня начал строительство и объявил 24 июня 1571 года днём основания города Манилы – новой столицы Филиппинских островов. Лакандула был очень лоялен к испанским властям и выделил в распоряжение Легаспи для строительства Манилы несколько сот своих крестьян.
Легаспи почти на год пережил основанный им город и умер в августе 1572 года. Его внук Сальседо основал на юго-востоке острова Лусон город и назвал его в честь деда – Легаспи.
Сам Хуан де Сальседо прославился тем, что 1572-73 годах с группой моряков на вёслах объехал почти весь остров Лусон и нанёс его на карту.
Испанцы рвутся к Островам Пряностей. Основание Манилы. Часть I
(Продолжение следует)
