После такого успеха осажденные совсем осмелели и стали вести себя вызывающе и даже безрассудно. Со всех стен и башен на Андроника I сыпались ругательства и оскорбления; как только его не называли:
"мясником, кровожадным псом, гнилым старикашкою, бессмертным злом, людскою фурией, развратником, Приапом старее Тифона и Сатурна, и всякими другими постыднейшими именами".
Отдельные группы никейцев даже выходили из ворот, насмехаясь над императором.
Андроник Комнин злился, по несколько раз в день он объезжал осаждённый город, выискивая слабые места в его обороне, но сделать ничего не мог. Помог императору случай.
Как-то раз император с группой всадников и большим отрядом войска маневрировал вдоль городских стен. Фёдор Кантакузин увидел императора и с небольшим отрядом решил атаковать противника, надеясь убить Андроника I.
Кантакузин выехал из восточных ворот города и со своими спутниками галопом поскакал на императора. Они, воспользовавшись фактором неожиданности, легко прорвали охрану императора, и Кантакузин уже мчался к цели, направив копье на Андроника Комнина, как его конь споткнулся, утомлённый бешеной скачкой, в него тут же попала стрела, и Фёдор Кантакузин со всего маха упал на землю. На упавшего Кантакузина набросилась толпа императорских охранников, отрубила ему голову, а тело военачальника изрубила на куски.
Голову Фёдора Кантакузина император отправил в Константинополь, где её надели на копьё и носили по улицам города.
Защитники Никеи после гибели своего военачальника сразу же потеряли боевой дух. Нового военачальника найти не удалось, так как Исаак Ангел отклонил предложенный пост, а других достойных полководцев в городе не оказалось.
Гарнизон быстро стал склоняться к мысли о переговорах с императором, горожане также растеряли боевой пыл, так что вскоре архиерей Николай предложил горожанам добровольно передать город императору.
Андроник I был поражён, когда увидел, что из Никеи выходит огромное количество безоружных людей, возглавляемых Николаем и другими священниками. Все были с непокрытыми головами, в руках держали масличные ветви и все дружно умоляли императора о прощении.
Андроник Комнин, естественно, с трудом удерживался от слёз и благосклонно встретил делегацию кающихся горожан.
Репрессии начались через пару дней, когда наиболее рьяных хулителей императора сбросили с крепостной стены, несколько человек были казнены, а многие отправились в изгнание. Отряд персов, нанятый горожанами, был полностью истреблён императором, который приказал повесить неверных вдоль городской стены.
Исаака Ангела император не только простил, так как тот придерживался политики нейтралитета, не поднимал оружия против Андроника I, не хулил его громогласно и даже пытался сдерживать Федора Кантакузина. Похвалив Исаака Ангела за сдержанность, император отправил его в Константинополь, а сам с армией двинулся к Прузе.
Осада Прузы велась более активно, чем осада Никеи, хотя город был укреплён не хуже. Пруза большей частью располагалась на скале, была окружена крепостной стеной с башнями, а равнинная часть города защищалась даже двойной стеной. Обороной города руководили юный Фёдор Ангел, Лев Синесий, Михаил Лахана и ряд других военачальников.
Защитники города неоднократно предпринимали дневные вылазки, чтобы потрепать противника и разрушить его осадные машины.
Однако в одном месте солдатам Андроника I удалось подвести стенобитную машину к крепостной стене, которая начала свою круглосуточную работу, а защитникам Прузы никак не удавалось её уничтожить.
Андроник Комнин всё время забрасывал в Прузу стрелы со своими посланиями, в которых предлагал её защитникам добровольно сдаться на его милость.
Совершенно неясно, сколько времени пришлось бы потратить императору на осаду Прузы, но этот город погубила обыкновенная паника.
От ударов стенобитной машины из крепостной стены стали осыпаться и вываливаться камни, а потом рухнула деревянная пристройка, стоявшая в этом же месте. По городу моментально пронёсся слух о том, что рухнула крепостная стена и враги врываются в город. Никто даже не попытался проверить достоверность этих слухов.
Паника охватила даже защитников крепостной стены, которые побросали свои позиции и бросились спасать своё жильё, семьи и имущество, оставив город на произвол судьбы. Поэтому солдаты императора спокойно приставили штурмовые лестницы к крепостной стене, перебрались через неё и открыли городские ворота.
Императорская армия обошлась с Прузой как с захваченным вражеским городом: солдаты убивали попадавшихся им мужчин, насиловали женщин и грабили жилища горожан. Солдаты сразу же перебили весь скот, - крупный и мелкий, - собранный в городе на случай длительной осады.
Когда же в город въехал Андроник I, репрессии стали носить более организованный характер.
Прежде всего император жестоко расправился с руководителями обороны города.
Самого знатного из них, юного Фёдора Ангела лишили зрения, привязали к ослу и в таком виде вывели его на территории, контролируемые турками-сельджуками. Андроник I надеялся, что Ангел либо погибнет от голода и жажды, либо его растерзают дикие звери. Однако несчастного юношу обнаружили турки, пожалели его и приютили в своих палатках.
Сорок военачальников, среди которых были Лев Синесий и Михаил Лахана, император приказал повесить на деревьях, росших вокруг Прузы. Трупы повешенных Андроник I запретил хоронить, чтобы они своим видом служили уроком для других недовольных.
Но это была только прелюдия к массовым репрессиям. Вначале пленённым защитникам города отрубали руки, ноги или пальцы, выкалывали глаза, но вскоре император разработал схему, по которой осуждённому отрубали, например, правую руку и выкалывали левый глаз, или наоборот.
На пути к столице император подобным же образом поступил с жителями Лопадия, а местному епископу велел выколоть глаза, так как тот не обличал горожан, бунтовавших против императора.
Летний Константинополь встретил императора радостными приветствиями, и Андроник Комнин стал проводить своё время в развлечениях и на охоте.
Однажды во время игр на Ипподроме обрушились перила, при этом погибли несколько человек, и началась паника. Император хотел немедленно покинуть Ипподром, но его окружение убедило Андроника I сидеть спокойно на своём месте, чтобы не усугублять ситуацию. Он досмотрел скачки до конца и покинул Ипподром только после начала выступлений гимнастов и канатоходцев.
Но это происшествие было только одной из мелких неприятностей, поджидавших Андроника I, а более крупная произошла в том же 1184 году, и вызвал её один из членов семейства Комнинов.
Дело в том, что у императора Мануила I Комнина был внук Исаак Комнин, однако его точное происхождение достоверно так и не установлены. Примерно в 1175 году дед назначил Исаака губернатором провинции Тарс. В 1176 году Исаак начал войну с Киликией, но действовал крайне неудачно и вскоре попал в плен к армянам.
В плену Исаак Комнин женился на какой-то армянской княжне, а 1182 году его передали Боэмунду III (1144-1201), герцогу (или князю) Антиохи. Боэмунд III был связан с семьёй Комнинов тем, что его второй женой была племянница Мануила I по имени Феодора (?-1777). Да, ещё одна Феодора, но я уже говорил, что в императорском семействе использовался довольно ограниченный круг имён.
Андроник Комнин принял участие в судьбе Исаака Комнина и согласился заплатить за него выкуп, так как об этом очень просила его любовница Феодора, которая была тёткой этого Исаака. Кроме того, за Исаака Комнина поручились Константин Макродука, женатый на другой тётке Исаака, и Андроник Дука, тоже родственник Исаака и друг его детства. Под таким напором Андроник Комнин не устоял и в 1183 году Исаак Комнин появился в Константинополе.
Однако этот Исаак Комнин не захотел подчиняться императору Андронику I, считая, что у него не меньше прав на престол, и с отрядом наёмников он отправился на Кипр, где предъявил сфабрикованные им "императорские" документы, согласно которым власти острова переходили в его подчинение.
В 1184 году Исаак Комнин объявил себя деспотом Кипра и начал жестоко управлять Кипром. В жестокости Исаак Комнин не уступал Андронику Комнину.
Никита Хониат очень живописно рисует преступления Исаака Комнина на Кипре:
"Каждый час он осквернял себя убийством людей невинных, терзал человеческие тела, изобретая, как какое-нибудь орудие злосчастной судьбы, казни и мучения, которые доводили до смерти. Нечестивый и развратный, он бесстыдно предавался преступным связям с женщинами и растлевал девиц. Семейства, прежде благоденствовавшие, лишил всего имущества без всякой причины; старожилов, которые вчера и третьего дня обращали на себя общее внимание и по богатству могли соперничать с Иовом, пустил по миру голодными и нагими, если только по своей крайней раздражительности не погубил мечом".
Когда Андроник I узнал о деятельности Исаака Комнина на Кипре, он пришёл в бешенство, но сил и средств для экспедиции на остров у него под рукой не оказалось. Кроме того, Андроник Комнин опасался, что Исаак Комнин попытается высадиться в Константинополе для захвата власти, и народ встретил этого "страдальца" с большой радостью, потому что
"ожидаемое зло, даже более тяжкое, легче того, которое уже гнетёт".
Поэтому гнев императора обрушился на его ближайшее окружение, в котором могли быть сторонники Исаака Комнина, а первыми пострадали Константин Макродука и Андроник Дука, поручившиеся в своё время за нового правителя Кипра. Гнев Андроника I понять можно, но это были люди из числа самых преданных императору, и репрессии против них заставили прочих сторонников императора опасаться за свою судьбу, лишая трон последней опоры.
Андроник Комнин: воин, заговорщик, бабник и любимец народа. Часть X
(Продолжение следует)
