Григорий Иванович Орлов (1685-1746), отец нашего героя, дослужился при Петре I до генерал-майора, а потом управлял Новгородской губернией.
На пятьдесят третьем году жизни Григорий Иванович женился вторым браком на шестнадцатилетней девице Лукерье Ивановне Зиновьевой, дочери царского стольника Ивана Никитича Зиновьева, и имел от неё девять (!) сыновей. Правда, четверо из них умерли ещё в младенческом возрасте, но остальные стали настоящими богатырями: Иван, Григорий, Алексей, Фёдор и Владимир — все высокие, сильные и красивые.
Григорий Григорьевич Орлов родился 6 октября 1734 года, до 15 лет воспитывался в домашних условиях, а в конце 1749 года был определён в Сухопутный Кадетский корпус. Кстати, с февраля 1750 года Кадетский корпус в течение девяти лет возглавлял князь Борис Григорьевич Юсупов (1695-1759).
Молодой кадет Григорий Орлов сразу же обратил внимание на то, что двадцатилетний кадет Никита Афанасьевич Бекетов (1729-1794), тогда ещё просто Никита, был фаворитом Императрицы Елизаветы Петровны, а его друзья пользовались покровительством Императрицы. И намотал увиденное на ус.
Григорий Орлов был выпущен из корпуса офицером, служил в армейском пехотном полку, и особенно прославился при Цорндорфе (1758), когда, получив три ранения, он оставался в строю, воодушевляя своих солдат и поражая их мужеством и выносливостью.
После Цорндорфа на зимние квартиры русская армия стала в Кёнигсберге. В замке прусских герцогов разместился правитель недавно завоёванной Пруссии генерал-поручик барон Николай Андреевич Корф (1710-1766). Вторым браком Н.А. Корф был женат на графине Екатерине Карловне Скавронской (?-1757), двоюродной сестре Императрицы Елизаветы Петровны.
По сообщению Алексея Степановича Хомякова (1804-1860) Кёнигсберг тогда стал до того русским городом, что Императрица Елизавета Петровна учредила там православный монастырь, в нём печатались славянские книги и чеканились талеры с российским орлом.
Одним из самых знатных прусских пленников в Кёнигсберге был флигель-адъютант короля Фридриха II Прусского. Российская традиция называет его графом Шверином, но мне не удалось установить степень родства этого пленника с известным полководцем графом Куртом фон Шверином (1684-1757), я не смог узнать даже его имени. В списке российских трофеев после Цорндорфа значится один королевский флигель-адъютант без указания титула и фамилии. Что ж, буду и я называть его Швериным.
Этот пленный флигель-адъютант пользовался в городе почти полной свободой, но на всякий случай к нему были приставлены (в качестве приставов) Григорий Орлов и его двоюродный брат Саша Зиновьев.
[Александр Николаевич Зиновьев (?-1824), позднее камергер, женат на княжне Евдокии Александровне Долгоруковой (1751-1824).]
Эта троица вела себя как закадычные приятели и задавала тон на всех балах и прочих увеселениях, но везде выделялся Григорий Орлов.
Андрей Тимофеевич Болотов (1738-1833), который тогда был секретарём у барона Корфа, писал о Григории Орлове, что тот
"имел во всём характере своём столь много хорошего и привлекательного, что нельзя было его никому не любить".
В начале сезона в Кёнигсберге выступала труппа берлинских комедиантов, которых выписал барон Корф. После отъезда артистов Орлов предложил группе молодых офицеров своими силами поставить пьесу Ломоносова "Демофонт". Молодые люди много и с удовольствием репетировали пьесу, но в последний момент по каким-то причинам спектакль был отменён.
Наибольшей популярностью в Кёнигсберге пользовались маскарады, которые проводились в "оперном доме". Григорий Орлов всегда выделялся на этих маскарадах. Один раз они с Сашей Зиновьевым нарядились парой арапов-невольников (они затянулись в чёрный бархат), скованных цепями.
Другой раз Орлов появился в одеянии римского сенатора.
В 1759 году Императрица затребовала к себе пленённого флигель-адъютанта Фридриха II, и в Петербург его сопровождал, - правильно, - Григорий Орлов!
В Петербурге Григорий Орлов снова увиделся со своими братьями и многими родственниками. Одна из них, Анисья Никитишна Протасова (1721-1775), двоюродная сестра братьев Орловых, похлопотала при дворе и добилась перевода Григория в один из местных артиллерийских полков.
[Но не в гвардию, в гвардии служили Иван и Алексей.]
Дело в том, что А.Н. Протасова была замужем за сенатором и прокурором юстиц-коллегии Степаном Фёдоровичем Протасовым (1703-1767) и пользовалась определённым влиянием при дворе Елизаветы Петровны.
Григорий Орлов вместе с братьями с удовольствием окунулся в светскую жизнь, но на это нужны были средства. Братья продали своё имение, остававшееся после смерти отца и начали весело проживать полученные деньги. Деньги имеют свойство быстро заканчиваться, но пока...
Балы и пьянки, в промежутках — охота, во всех этих развлечениях братья принимали активное участие и выделялись не только своей внешностью и статью, но и удалью, силой, смелостью и щедростью.
Братья быстро стали известны всему Петербургу и получили большую популярность. Григорий же Орлов иногда успешно ходил один на медведя.
Все Орловы были силачами, и никто в Петербурге не мог справиться один-на-один с кем-то из братьев.
Правда, из заметок А.С. Пушкина мы знаем об Александре Мартыновиче Шванвиче (1720-1792), который при Елизавете Петровне служил в гвардии и славился своей силой и необузданным характером. Его часто наказывали за скандалы в публичных местах и драки в кабаках, а 1760 году за очередной проступок Шванвич был отчислен из гвардии и отправлен поручиком в Оренбург. Вот этот-то Шванвич в драке один-на-один был сильнее любого из братьев Орловых, но два любых брата Орлова справлялись с ним.
После нескольких жестоких драк братья Орловы и Шванвич пришли к соглашению: если Шванвич встречает одного из братьев Орловых, тот должен уступать ему и повиноваться; если же Шванвич встречает двух братьев Орловых, то уже он должен им уступать и повиноваться во всём. Естественно, что такое соглашение не могло продержаться долго.
Однажды в трактире Шванвич столкнулся с Фёдором Орловым и вытеснил его из комнат, получив в своё распоряжение лучшее вино, бильярд и девок. Но недолго Шванвич наслаждался своей победой, так как вскоре в тот же трактир забрёл Алексей Орлов. Теперь братьев стало двое, и они согласно договору вытолкали Шванвича из трактира, несмотря на его сопротивление.
Пьяный Шванвич затаил обиду на братьев, спрятался возле трактира, и когда братья выходили из него, он ударил Алексея палашом по голове так, что разрубил тому щёку. Алексей упал на землю, но его рана оказалась не слишком опасной, хотя большой шрам с тех пор "украшал" лицо Алексея Орлова. Шванвич же бежал и долго скрывался, опасаясь встречи с братьями Орловыми, а потом его выслали в Оренбург.
Когда в 1762 году был свергнут Пётр III, Шванвич в дни переворота оказался в Петербурге и был арестован в качестве сторонника свергнутого императора (по ошибке). Сидя под арестом, Шванвич узнал, что Орловы стали одними из первых людей государства, и опасался мести с их стороны. Однако вскоре к нему пришёл Григорий Орлов, обнял его за плечи и ободрил. С тех пор они оставались приятелями, а Шванвич в чине капитана был вскоре отправлен служить на Украину.
Такое поведение нашего героя подтверждает даже желчный князь Михаил Михайлович Щербатов (1733-1790), который написал, что Григорий Орлов преступника
"изрубившего изменническим образом брата его, Алексея Григорьевича, не токмо простил, но и милости сделал".
Несколько иначе записал историю столкновения между Алексеем Орловым и Шванвичем секретарь саксонского посольства Георг фон Гельбиг со слов кого-то из очевидцев или современников этих событий:
"В доме виноторговца Юберкампфа, на Миллионной улице, Алексей Григорьевич Орлов, бывший тогда только сержантом гвардии, затеял серьёзную ссору с простым лейб-кампанцем Сваневичем (Шванвичем). Орлов хотел уже удалиться, но был им преследуем, настигнут на улице и избит. Удар [палаша] пришёлся по левой стороне рта. Раненый Алексей был тотчас же отнесён к знаменитому врачу [Аврааму] Каав-Бергаве и там перевязан. Когда же вылечился, всё ещё оставался рубец, оттого он и получил прозвание: Орлов со шрамом".
[Авраам Каав-Бергаве (?-1758), академик и профессор анатомии.]
Но я немного забежал вперёд.
(Продолжение следует)
