Для краткого описания рождественских, новогодних и прочих зимних забав в России в эпоху Петра I я воспользовался сочинениями трёх иностранцев:
секретаря австрийского посольства Иоганна Георга Корба (1672-1741), который вёл записи о России с начала 1698 года в течение почти двух лет;
датского посланника Юста Юля (1664-1715), охватившего период с 1709 по 1711 годы;
английского посланника Чарльза Уитворта (1675-1725), известного по своим донесениям с 1708 по 1712 годы и описавшего Россию в 1710 году.
По этой причине выпуски, посвящённые данной теме, будут в основном составлять цитаты из произведений указанных выше авторов.
Начнём с не совсем зимних заметок австрийского секретаря. В своём сочинении Корб в записи от 11 сентября (1 сентября по старому стилю) 1698 года пишет, что в этот день
"Русские начинают Новый год, так как они ведут свое счисление от сотворения мира. Этот день москвитяне, по старинному обычаю, праздновали самым торжественным образом. Так, на самой большой Кремлёвской площади устраивали два престола, весьма богато украшенных: один для царя, другой для патриарха, который являлся туда в епископском облачении, а государь в царском, для внушения большего уважения к верховному достоинству; народ смотрит на него, как на божество, редко показывавшееся ему. После торжественного патриаршего благословения сейчас же вельможи и прочие именитые лица спешили к царю с поздравлениями, и он наклонением головы и движением руки отвечал поздравляющим и желал им со своей стороны всякого благополучия. Эти обряды по причине отсутствия царя уже несколько лет не совершались. Возобновить их как устаревшие, отжившие своё время обычаи не позволил дух времени, стремящийся к преобразованиям. Набожность предков, дозволявшая связывать царское величество столькими священными обрядами, казалась ныне уже слишком религиозной. Впрочем, первый день нового года проведён был весело в пиршестве, устроенном с царской пышностью воеводой Шейным, куда собралось невероятное почти множество бояр, гражданских и военных чиновников, а также явилось большое число матросов; к ним чаще всего подходил царь, оделял яблоками и, сверх того, каждого из них называл “братом”. Каждый заздравный кубок сопровождался выстрелом из 25 орудий. Однако и такая торжественность дня не помешала явиться несносному брадобрею. На этот раз обязанность эту отправлял известный при царском дворе шут, и к кому только ни приближался он с ножницами, не позволялось спасать свою бороду, под страхом получить несколько пощёчин. Таким образом, между шутками и стаканами весьма многие, слушая дурака и потешника, должны были отказаться от древнего обычая".
Уважаемые читатели! Ведь получается, что Старый Новый год следует встречать 1 сентября по старому стилю, то есть – 13 сентября по новому. Предлагаю возродить древний обычай, а то в сентябре ощущается острая нехватка праздников; в январе же их и так явный перебор.
3 января 1699 года Корб отмечает, что
"У русских дню Рождества Господня предшествует шестинедельный пост. Сегодня, накануне этого праздника по старому счислению, все рынки и перекрёстки переполнены всякого рода мясом, в одном месте неимоверное количество гусей, в другом столько освежёванных боровов, что, кажется, было бы их достаточно на целый год. Здесь множество убитых волов, там как будто стаи птиц разного рода слетелись в этот город со всех концов Московского царства. Было бы излишне перечислять все их роды: всё, чего только пожелаешь, всё найдешь".
13 января 1699 года:
"Здесь устраивается в день Рождества нашего Спасителя пышная комедия. По выбору царя значительнейшие москвитяне возводятся в разные духовные достоинства. Один играет роль патриарха, другие митрополитов, архимандритов, попов, дьяконов и проч. Каждый, кто по царскому указанию получит одно из сих званий, должен надеть соответственное оному одеяние. Его царское величество представляет дьякона. Театральный патриарх в сопровождении мнимых своих митрополитов и прочих лиц, числом всего 200 человек, прокатился в восьмидесяти санях через весь город в Немецкую слободу, с посохом, в митре и с другими знаками присвоенного ему достоинства. В домах всех купцов и богатейших москвитян и немецких офицеров воспевались хвалы родившемуся Богу при звуках музыки, нанятой хозяевами дома за большие деньги. После сих песнопений в честь Рождества Христова генерал Лефорт принимал всё общество у себя в доме, где имело оно для своего удовольствия приятнейшую музыку, угощение и танцы".
14 января 1699 года:
"Филадилов, богатейший московский купец, дал царю, воспевавшему у него со своими боярами хвалы родившемуся Богу, только 12 рублей. Царь этим так обиделся, что тотчас же послал к нему 100 человек мужичков, приказав немедленно выдать каждому из них по рублю. Князь Черкасский, которого величают богатейшим мужиком, видя чужую напасть, сделался поосторожнее и, чтобы не прогневать царя, дал толпе, которая пела у него, тысячу рублей. Немцы также находят нужным оказывать столько же радушия своим посетителям. В каждом доме расставлены столы с холодными яствами, из опасения, чтобы гости не застали их врасплох".
Корбу, судя по всему, в эти праздники пришлось тяжело, так как дальнейшие заметки о празднествах он сделал сразу за два дня, 15 и 16 января 1699 года:
"Праздник трёх царей, или вернее Богоявления [Крещения Господня], ознаменовывается освящением реки Неглинной. Господин императорский посланник, желая видеть этот главный годичный обряд, отправился в Посольский приказ, окна которого выходят на протекающую мимо реку Крестный ход подвигался в следующем порядке к замерзшей по причине зимнего времени реке. В голове шёл полк генерала Гордона; начальник стражи полковник Менезиус вёл этот отряд, а полковник Гордон был на своем месте при полку; яркий красный цвет новых мундиров давал этому полку нарядный вид. За полком Гордона следовал Преображенский, хорошо одетый в новые зелёные мундиры. Царь, своим высоким ростом внушавший должное его высочайшему имени почтение, исправлял в нём должность капитана. Затем следовал третий полк, Семёновский; барабанщики в нём малы ростом, но чем менее был их рост против обыкновенного человеческого, тем более через это полк украшался; цвет воинских кафтанов голубой. В каждом полку два хора музыкантов, а в каждом хоре по 18 человек. За Преображенским полком следовали восемь орудий, за прочими по шести. В полках почти все офицеры немецкие уроженцы или по происхождению немцы.
На реке, покрытой крепким слоем льда, была устроена ограда; в верхнем конце поперек реки был расставлен полк Гордона, в низшем конце ее Семеновский полк; вдоль же реки, возле ограды, расположился Преображенский полк. При каждом полку были поставлены принадлежащие ему орудия. Полк генерала Лефорта содержал эту неделю караулы, и потому только четыре роты этого полка присутствовали при настоящем обряде: две из них сопровождали духовенство, две другие, с белыми палками, открывали шествие и удерживали напор толпящегося народа. Двенадцать земских (слуги с царской поварни), идя перед попами, подметали улицы метлами. Пятьсот лиц духовенства, дьяконы, иподьяконы, священники, игумены, епископы и архиепископы в одеждах, сообразных с достоинством и степенью, занимаемой этими лицами, богато украшенных серебром, золотом, жемчугом и каменьями, придавали этому обряду ещё более величественный вид. Двенадцать церковнослужителей несли перед большим золотым крестом фонарь, в котором горели три восковые свечи, потому что у москвитян считается делом неприличным и несвойственным выносить в народ крест без горящих свечей. Неимоверное множество народа толпилось везде, на улицах, на крышах и на стенах города. Когда духовенство наполнило обширную загородку, начались, при множестве зажжённых свечей, священные обряды с воззваниями к Богу. После того митрополит обошел кругом место с курившейся кадильницей. В середине ограды был проломан пешнею лед, через что образовалось отверстие в виде колодца, в котором вода поднялась кверху; эту воду, трижды окадив, освятил митрополит троекратным погружением в нее горящей свечи и осенил её затем обычным благословением.
Подле ограды поставлен был столп, превышавший городские стены: на нём человек, удостоенный этой почести от царя, держал знамя Царства. Назначение в эту должность есть знак особенной царской милости; в этом случае самое важное то, что назначаемое лицо получает из царской казны полное одеяние и сверх того, по усмотрению царя, известное количество золотых монет. Это знамя белое; на нем сияет двуглавый орел, вышитый золотом; развивать его не позволено, пока духовенство не перейдёт за ограду; тогда человек, держащий знамя, обязан следить за обрядами каждения и благословения, так как о каждом из них он должен извещать наклонением оного. Полковые знаменщики внимательно наблюдают за ним, чтобы отвечать ему тоже преклонением знамён. После благословения воды знаменщики всех полков, подойдя со своими знамёнами, становятся вокруг загородки, для того чтобы последние могли быть достаточно окроплены святой водой. Патриарх, а в отсутствие его митрополит сходит со своего седалища или возвышения и кропит царя и всех воинов святой водой. Пальба из орудий всех полков, по царскому приказанию, заканчивает обряд: за пальбой в знак торжества раздались троекратные залпы из ружей. До начала этих церемоний привезён был на шести царских белых конях сосуд, покрытый красным сукном, формой своей сосуд походил на гроб. Сосуд этот наполнили освященной водой и отвезли в царский дворец; также сосуд со святой водой отнесли церковнослужители патриарху и еще многим другим боярам и вельможам московским".
17 января 1699 года:
"Русские, отпраздновав вчера торжественно таинство Крещения Господня, сегодня отправляли празднество св. Иоанна Предтечи".
Больше о зимних развлечениях царя и прочих россиян Корб не сообщает.
С 1700 года Пётр I приказал начинать Новый год с 1 января, но по Юлианскому календарю.
В январе 1708 года английский посланник сообщал в Лондон, что царь Пётр
"занят обычными на святках в России развлечениями: пениями рождественских молитв и празднествами то в одном доме, то в другом в сообществе со знатью и вообще с приближёнными лицами. Он обошёл все дома Москвы, которые обыкновенно удостаивает своим посещением, а в день Нового года сам угощал знатнейших особ, причём празднество закончилось блистательным фейерверком".
2 января 1708 царь обедал у Меншикова в Немецкой слободе. В это время курьер сообщил царю о начале наступления шведских войск. Пётр I постарался ограничить распространение этого слуха, который испортил настроение гостей. Царь, по словам английского посланника
"оставался на празднике до вечера, а затем посетил все дома, которые полагал посетить на святках, но с некоторою поспешностью, выиграв день или два, чтобы затем немедленно отправиться к армии".
Рождественские чтения Старого Ворчуна. Часть I. Немного о святках в допетровской Руси
Рождественские чтения Старого Ворчуна. Часть II. Пещное действо
Анна Иоанновна: несколько картинок из времён её царствования. Часть III. Ледяной дом
(Продолжение следует)
