Ещё находясь у Портленда, Медина Сидония попросил Александра Фарнезе прислать ему сорок лёгких голландских кораблей, так как до сих пор
"они не могли успешно сражаться с английскими кораблями по причине чрезвычайной величины и неповоротливости испанских кораблей и замечательной подвижности английских".
Из Кале Медина Сидония ещё раз обратился за помощью к Александру Фарнезе. Он также просил герцога Пармского СРОЧНО прислать ему как можно больше пороха, ядер и продовольствия.
Следует напомнить, что между Кале, где отстаивались корабли Армады, и Дюнкерком, где должен был сосредоточить свои силы герцог Пармский, всего 23 мили, т.е. около 37 км. Даже в XVI веке наладить связь между войсками, находящимися на таком расстоянии, и скоординировать их действия было вполне возможно.
На все эти обращения Александр Фарнезе отвечал, что его плоскодонные корабли пригодны только для плавания в мелких водах, что они текут, что запасы продовольствия и пороха не подготовлены, и, наконец, что море слишком бурно. Герцог Пармский только забыл добавить, что вода мокрая.
Вроде бы Медина Сидония и Александр Фарнезе должны были проводить одну операцию против общего врага, но складывается такое впечатление, что герцог Пармский совсем не был заинтересован в успехе миссии Непобедимой армады – ведь вся слава победителя англичан досталась бы Медине Сидонии. Вот и возникают недостатки в планировании операции, в её обеспечении продовольствием и вооружении, а о координации действий двух полководцев вообще говорить не приходится.
Да, герцогу Пармскому приходилось тратить много сил на борьбу с восставшими Нидерландами, но он же прекрасно понимал, что с падением Англии песенка восставших будет вскоре же спета, но, тем не менее...
В общем, герцог Медина Сидония никакой помощи от герцога Пармского так и не получил.
Сложилась патовая ситуация.
Корабли Непобедимой Армады не могли войти в гавань Дюнкерка, так как та была слишком мелководной и годилась только для плоскодонных кораблей и барж.
Герцог Пармский отказывался вывести в море свою плоскодонную флотилию, так как опасался голландских кораблей и бурных вод. Он соглашался вывести в море свою флотилию только тогда, когда Медина Сидония очистит море от голландских кораблей.
Англичане ничего не знали о разногласиях между Медина Сидонией и Александром Фарнезе. Опасаясь соединения испанских сил, Хоуард на срочно созванном военном совете предложил немедленно атаковать укрывшиеся в Кале корабли Армады с помощью брандеров.
В ночь на 28 июля испанские моряки увидели восемь горящих брандеров в непосредственной близости от своих кораблей. Началась паника, и вместо того чтобы попытаться отогнать горящие корабли, испанцы начали рубить якоря и выходить в море.
Позднее было установлено, что якоря потеряли 130 испанских кораблей. А на каких базах они могли бы пополнить их запас? Отсутствие якорей вскоре будет ещё одной из главных причин крушения Армады.
Герцог Медина Сидония был одним из немногих, кто не поддался общей панике. Его флагманский корабль "Сан Мартин" стоял на якоре, и герцог пытался сигналами и выстрелами из пушек заставить другие испанские корабли последовать его примеру.
Из этих попыток ничего не вышло, и большинство испанских кораблей вышли в море. В панике две большие галеры выбросились на берег. Несколько галеонов столкнулись между собой.
А брандеры тем временем спокойно догорали на отмелях, не причинив испанским кораблям никакого вреда.
На рассвете близ Кале из больших испанских кораблей на якорях стояли только пять галеонов, в том числе и "Сан Мартин".
В четыре часа утра Хоуард приказал атаковать испанские корабли. Дрейк, Хокинс и Фробишер атаковали испанские суда, стоявшие на якоре, а остальные силы англичан отправились в погоню за вышедшими в море кораблями противника.
Увидев, что англичане напали на их флагмана, части испанских кораблей удалось вернуться в Кале, так что к концу этого сражения у герцога Медина Сидония набралось около пятидесяти судов. Остальные испанские корабли не справились с дувшим юго-западным ветром и начали двигаться вдоль берегов Нидерландов, причём многие корабли часто оказывались в опасной близости от берега или прибрежных отмелей.
Сражение близ Кале продолжалось семь часов. Английские корабли ловко маневрировали и старались пушечными выстрелами поразить наиболее уязвимые места испанских кораблей. Скорострельность английских пушек была в три раза выше, чем у испанских, поэтому не стоит удивляться большим потерям испанцев в живой силе. Многие испанские корабли получили страшные на вид пробоины, в том числе и ниже ватерлинии. О снесённых мачтах, порванных парусах и такелаже не будем и говорить.
Однако за всё время сражения ни один испанский корабль не был потоплен и ни одного вражеского корабля англичане не сумели захватить в плен. Вот так бой!
Чуть позднее голландцы захватили два повреждённых в бою испанских галеона близ Остенде, но англичане обычно напрочь игнорируют этот факт, умаляющий их национальную гордость. Они же никого не потопили и не захватили.
Около полудня английские корабли, словно по команде, один за другим начали выходить из сражения. Это объяснялось прозаически просто – у англичан закончился порох.
Во второй половине того же дня Френсис Дрейк отправил донесение Уолсингему, в котором писал:
"Бог дал нам славный день, и мы нанесли такие удары врагу, что, надеюсь, герцог Парма и герцог Медина Сидония не пожмут друг другу руки на этих днях... Пришлите боеприпасы и продовольствие и мы выбросим врага вон".
Но боеприпасов не было.
Противники разошлись, но опасались друг друга. Они ещё не знали, что у Кале Непобедимая Армада вела свой последний бой. Дальше началась агония Армады.
Испанские суда из Кале двинулись на северо-восток, а англичане сопровождали их на расстоянии. Но после полудня дул уже северо-западный ветер, так что испанские корабли – без якорей, со сломанными мачтами и порванными парусами – оказались в очень опасном положении. Им приходилось отчаянно маневрировать, чтобы не быть выброшенными на берег.
Так продолжалось до 30 июля, когда герцог Медина Сидония чуть не отдал приказ высаживаться на берег – он всерьёз опасался потерять свои корабли на мелях Зеландии. Но тут внезапно подул юго-восточный ветер, который помог испанским кораблям уйти к северу.
Испанцы опасались новой атаки английского флота, так как не знали, что у тех элементарно нет пороха. Испанцы сами страдали от нехватки пороха, продовольствия и свежей воды. На их кораблях свирепствовали болезни, так что герцог Медина Сидония больше не думал о нападении на английские корабли.
Англичане боялись, что испанцы повернут обратно в Канал, ведь большая часть кораблей Армады ещё не принимала никакого участия в боях, а у них нет пороха, чтобы остановить противника. И неизвестно когда будет!
Но испанцы двигались на север.
Оставив несколько кораблей для наблюдения за действиями Александра Фарнезе, основные силы английского флота двинулись вслед за испанцами. Хоуард боялся, что если испанцы высадятся в Шотландии, то местное население окажет им поддержку. Однако когда корабли Армады начали огибать Шетландские острова, англичане прекратили преследование испанцев и начали возвращаться на свои базы.
Только теперь и началась гибель собственно Непобедимой Армады, которая потеряла централизованное управление. Испанские корабли возвращались на родину, кто во что горазд, а болезни косили их экипажи. Штормящее море, туманы и скалы собрали первую жатву близ Шетландских островов. Считается, что несколько кораблей могли захватить и разграбить шотландские пираты, но достоверных сведений на этот счёт нет.
Очень много кораблей по различным причинам разбилось и потонуло близ берегов Ирландии. Во-первых, испанские капитаны не знали этих вод, скал и мелей. Во-вторых, и это главное, в условиях плохой видимости испанцы не могли правильно оценить свои координаты, им приходилось оценивать пройденный путь с помощью лагов; а так как они не знали истинной мощи Гольфстрима в этих местах, то этот метод приводил к значительным ошибкам.
Многие испанские корабли, увидев берег на востоке, полагали, что они уже достигли берегов Пиренейского полуострова. Когда же они понимали, что ошиблись, то чаще всего было уже поздно.
В сентябре 1588 года в Испанию начали возвращаться первые корабли Армады. Всего вернулось около пятидесяти кораблей (некоторые историки насчитывают до 65 вернувшихся кораблей). Потери в живой силе были не менее ужасными и оцениваются примерно в двадцать тысяч солдат и матросов. Погибло множество славных адмиралов и капитанов, в том числе Мигель де Окендо, Алонсо де Лейва и Хуан Мартинес де Рекальд.
Герцог Медина Сидония был отстранён королём от должности командующего и отправлен в свой замок.
Англичане же за время этой кампании, как считается, не потеряли ни одного корабля и всего около сотни убитых. Цифры явно преуменьшены.
Я не буду описывать английские торжества 1588 года, так как о них написано достаточно много. На самом деле, торжествовать англичанам было особенно нечего. Напомню только, что королева по поводу победы велела отчеканить медаль с надписью:
"Господь подул, и они рассеялись".
Надпись показывает, что королева верно поняла суть произошедшего.
Английские адмиралы также были разочарованы ходом прошедших сражений. Ведь значительно превосходя испанские суда в манёвренности, имея более скорострельную и дальнобойную артиллерию, англичане сумели потопить всего лишь несколько (хватит пальцев одной руки, чтобы их сосчитать) испанских кораблей.
Френсис Дрейк и Непобедимая Армада. Часть III
(Продолжение следует)
