Рассмотрим несколько примеров из полевых сражений XV века, в которых применялась артиллерия.
Битву при Кастельоне, состоявшуюся 17 августа 1453 года, часто называют последним сражением Столетней войны. Тогда в одном из эпизодов осады города англичане под командованием одного из лучших своих военачальников Джона Толбота (1387-1453) атаковали укреплённый лагерь французов. Толбот не придал особого значения тому факту, что у французов имелось несколько пушек, и повёл своих солдат в атаку. Батареей французских пушек командовал Жиро де Самен, который, по словам Филиппа де Коммина,
"нанёс им большой урон, ибо каждый его выстрел укладывал замертво пять или шесть человек".
Англичане отступили, а Джон Толбот и вовсе погиб в этом сражении, но не от огня пушек, так как их применение было лишь эпизодом в данном сражении.
28 октября 1467 года бургундская армия подошла к деревне Брюстем, лежащей в сильно заболоченной местности. Авангард льежцев с пушками и кулевринами расположился на подступах к деревне, укрепив свою позицию рвами и палисадом. Бургундцы выдвинули свою артиллерию к Брюстему и начали обстреливать позицию льежцев. Завязалась оживлённая по меркам того времени артиллерийская дуэль, но малоэффективная, так как из-за большого количества деревьев и кустарников противники плохо видели друг друга и стреляли, в основном, наугад. Считается, что льежцы потеряли несколько человек от стрельбы бургундцев, но исход сражения решила атака бургундской пехоты. Лежцы, бросив всю свою артиллерию, отступили. Под Брюстемом артиллерия участвовала только в начальном периоде сражения.
Я уже говорил про сражение у Грансона в 1476 году, когда бургундцы под командованием Карла Смелого потерпели поражение от швейцарцев, почти не имевших пушек, и потеряли все свои 400 пушек, которые так и не приняли никакого участия в этом сражении из-за паники, охватившей бургундцев.
Даже в конце XV века в сражении при Форново в 1495 году эффективность артиллерии оказалась крайне низкой. Французы активно использовали свою артиллерию, но только для подавления итальянских пушек. Они поразили итальянцев мобильностью своей артиллерии, но не её поражающей способностью. Впрочем, итальянцы стреляли не лучше. Филипп де Коммин следил за этим сражением, и он считает, что артиллерийский огонь не унёс жизни и десятка человек. Само же сражение было очень кровопролитным и потери с обеих сторон составили несколько тысяч человек.
Так как скорострельность пушек была низкой, а дальность стрельбы – небольшой, то уже с начала XV века стал применяться довольно эффективный метод борьбы с артиллерией противника. После первого залпа пехотинцы атаковали артиллерийские позиции противника, чтобы хоть на короткое время захватить его пушки и заклепать их. Потом они отходили на свои позиции, а расклепать пушки можно было только после окончания данного сражения.
Поэтому довольно рано командующие армиями стали проявлять большую заботу о защите своей артиллерии и укреплении её позиций, для чего привлекалось довольно большое количество сапёров.
Но это всё касалось полевых сражений. При осаде городов, крепостей или замков использование артиллерии было значительно более интенсивным и часто – более эффективным.
За всё время осады Маастрихта с 24 ноября 1407 года по 7 января 1408 года на город упало 1514 только больших бомбардных ядер, то есть в среднем более тридцати ядер в день.
За один только день 17 октября 1428 года англичане выпустили по Орлеану 124 каменных ядра из бомбард и пушек, причём масса некоторых ядер доходила до 116 фунтов.
Во время осады Ланьи-сюр-Марна англо-бургундскими войсками в один из дней 1430 года по городу было выпущено 412 каменных ядер.
На город Динан за семь дней августа 1466 года упало 502 ядра, выпущенных бомбардами; также по городу около 1200 раз стреляли из серпантин.
Во время первой турецкой осады Родоса в 1480 году на город обрушилось более 3500 ядер.
Такова была интенсивность средневековой артиллерии. Что же касается её эффективности, то она колебалась в очень широких пределах.
Интенсивный обстрел Ланьи-сюр-Мар, как сообщает анонимный "Журнал парижского буржуа"
"никому не причинил вреда, кроме одного единственного петуха, который и был убит, что явилась большим чудом".
Другое дело – осада Родоса. Туркам удалось причинить значительные разрушения городу, пробить бреши в городских стенах и ворваться в город. Эффективность турецкой артиллерии оказалась очень высокой. Правда, во время уличных боёв турки потерпели поражение, понесли очень большие потери и вынуждены были снять осаду. Сам же Родос ещё очень сильно пострадал от землетрясения в 1481 году, так что современникам было довольно трудно определить, где какие разрушения.
Достигнутая интенсивность и эффективность артиллерии так поражала многих современников, что один анонимный флорентийский хронист описывал действия французских артиллеристов во время Итальянских войн следующим образом:
"Достигнув места, [французы] выпрягают лошадей, разворачивают пушки и начинают постепенно подкатывать их к стенам, до которых могут добраться в тот же день под защитой одних лишь повозок. По стене они бьют из тридцати или сорока орудий, быстро превращая её в пыль. Французы говорят, что их артиллерия способна пробить брешь в стене толщиной в 8 футов. Хотя каждая брешь небольшого размера, но их много, поскольку ведут стрельбу, не останавливаясь ни на минуту ни днём, ни ночью".
Но это всего лишь впечатление, а числа мы можем найти у Филиппа Клевского (1456-1528), сеньора Равенштейна, который несколько позже подтвердил эту картину. Он также рекомендовал устанавливать пушки в тридцати или сорока шагах ото рва и делать по сорок выстрелов в день из каждой пушки. Таковы были реальные данные для осадных мероприятий.
Осаждаемые также должны были широко использовать артиллерию, в первую очередь, для защиты городских и крепостных ворот. Также пушки широко размещались на крепостных башнях, так что некоторые башни приходилось теперь засыпать землёй до определённого уровня
"чтобы иметь возможность установить пушки, и удобнее было из них стрелять".
В этих башнях, а также в крепостных стенах близ ворот приходилось теперь проделывать специальные бойницы для ведения артиллерийского огня и защиты стреляющих, что начали делать с конца XIV века.
Стремление эффективнее разместить пушки в обороняемых городах привело к возникновению в последней трети XV века бастионов.
Жан Молине (1435-1507), описывая осаду Нейса в 1475 году, говорит, что город имеет четыре главных въезда, и у ворот каждого из них находится
"большой, мощный и хорошо обороняемый бульвар в виде бастиона, снабженный всеми военными припасами, главным образом, для стрельбы из пушек".
Хочется сказать и несколько слов о том, что появление огнестрельного оружия значительно повысило угрозу для жизни командующих армиями и высших офицеров. Согласен, что такие случаи бывали и до появления огнестрельного оружия, но они чаще происходили из-за беспечности или безрассудной храбрости героев – достаточно вспомнить хотя бы нелепую смерть английского короля Ричарда I Львиное Сердце. Но это были единичные случаи, начиная же с XV века случаи гибели военачальников (от огнестрельного оружия) участились.
Вот несколько примеров.
В 1423 году при осаде Мелана погиб комендант крепости Луи Павио.
В 1428 году при осаде Орлеана был смертельно ранен выдающийся английский военачальник Томас Монтегю (1388-1428), 4-й граф Солсбери.
В 1435 году погибает Джон ФицАлан (1408-1435), 14-й граф Арундел.
В 1438 году смертельно ранен король Педро Кастильский (1406-1438).
Танги дю Шатель был убит в 1477 году, и при этом чуть не погиб король Людовик XI (1423-1483).
Знаменитый "рыцарь без страха и упрёка" Пьер Террай, сеньор де Байар (1476-1524) погиб совсем не от меча или копья, как полагалось бы такому славному рыцарю. По легенде, во время битвы при Ровеньяно его в спину ранил испанский солдат. Мне кажется, что составители этой легенды несколько перестарались, когда описывали смерть славного рыцаря. Они хотели посрамить коварных врагов Байара, а получилось, что он отступал или даже бежал от своих врагов. Но это так, мысли вслух.
Известный французский полководец Людовик де Тремуй (1460-1525), имевший такое же как и Байар прозвище "рыцарь без страха и упрёка", в битве при Павии тоже погиб от огнестрельного ранения.
Любопытный случай произошёл в 1465 году с будущим бургундским герцогом Карлом Смелым, в то время всего лишь графом Шароле. Тогда во время одного из сражений под Парижем два французских ядра
"попали в комнату, где обедал граф де Шароле, и убили трубача, несшего по лестнице блюдо с мясом".
Сам граф при этом совершенно не пострадал.
На кораблях пушки стали устанавливать в конце XIV века, так что когда в начале XV века снаряжались 40 кораблей для помощи флоту Ла-Рошели, на каждом из них уже следовало разместить четыре кулеврины с порохом и свинцовыми ядрами, а также две большие пушки, к каждой из которых полагалось по 120 каменных ядер и по 60 фунтов пороха.
Когда же в начале XVI века Филипп Клевский оснащал свой флагман, он разместил на нём 19 больших орудий, дюжину фальконетов, а также большое количество кулеврин и аркебуз. И для всех этих орудий были подготовлены требуемые количества ядер и пороха.
В конце XV века артиллерийская стрельба занимает своё место и в ряду особых почестей.
Когда папа Александр VI (1431-1503) в 1496 году въезжал в замок Святого Ангела в Риме, прогремел залп из двухсот орудий. Свидетелем этого события был рыцарь Арнольд фон Харф, который написал, что
"это было сделано в честь папы, когда он верхом проезжал мост, а когда проезжает кардинал, то в его честь стреляют из трёх пушек".
В 1501 году, когда король Франции Людовик XII (1462-1515) подъезжал к замку Амбуаз, то в честь этого события и
"в знак радости из замка был сделан выстрел из нескольких тяжёлых орудий".
В заключение хочу отметить, что артиллерия далеко не сразу смогла вытеснить обычные метательные орудия, так что ещё в конце XV века появляются отдельные сообщения об использовании, например, трибюше.
Артиллерия: первые шаги. Часть III
