Покои Марии Антуанетты в Тюильри были устроены и расположены так, чтобы она могла незаметно для короля и охраны принимать посетителей. Посторонним глазам здесь нет места.
Ферзен часто посещал свою королеву, но что это за свидания – они были мало похожи на любовные. Вот что Ферзен пишет своей сестре:
"Она при мне часто плачет, судите же, как я должен любить её!"
Ферзен теперь в курсе всех дел королевской семьи, он участвует в обсуждении многочисленных, часто просто фантастических, планов освобождения королевской семьи. Надежды короля на освобождение подогреваются многочисленными мятежами и волнениями в провинциях. А время идёт, и ничего к лучшему не меняется в положении короля и королевы.
В феврале 1790 года Ферзен пишет отцу:
"Моё положение при дворе отличается от положения обычного придворного... Я очень привязан к королю и к королеве, которые всегда очень добры ко мне, и, с моей стороны, было бы крайне неблагодарно покинуть их в такой момент, когда я могу быть им полезен. Помимо их доброты ко мне, они очень откровенны со мной, что, разумеется, льстит мне".
Всё это время Ферзен убеждал королеву покинуть Париж, но тщетно.
Летом 1790 года Ферзен стал встречаться с королевой практически ежедневно. Он верхом добирался в Сен-Клу из своей деревушки и проникал к королеве. Сен-При пишет, что
"однажды сержант королевской гвардии, увидев Ферзена, выходящего из королевского дворца в три часа ночи, чуть не арестовал его".
Сен-При предупредил королеву об опасности таких визитов Ферзена, но Мария Антуанетта только отмахнулась:
"Скажите об этом ему, что касается меня, то я не придаю этому никакого значения".
Однако я должен на время оставить Ферзена и рассказать о попытках Мирабо связаться с королевской семьёй и помочь ей – не в ущерб своему карману, разумеется. Дело в том, что на Мирабо висели огромные долги, и за приличное вознаграждение он был готов предоставить свои услуги королю. Ведь Мирабо в те дни был вождём Национального собрания и имел в нём большое влияние.
Мирабо сообщал посреднику графу де Ламарку:
"Позаботьтесь о том, чтобы во дворце знали: я скорее с ними, чем против них".
Но королева ещё считала себя достаточно сильной и отказалась от услуг этого "монстра". Она ответила посреднику:
"Я надеюсь, мы никогда не окажемся настолько несчастными, чтобы прибегать к этому последнему, столь мучительному для нас средству – искать помощи у Мирабо".
Какая наивность! А время уходило… в бездействии. Через пять месяцев королева созрела. Через де Мерси и де Ламарка Мирабо сообщили, что король (точнее королева) готов вести с ним переговоры. За помощь ему был обещан миллион золотом.
Мирабо сразу же стал роялистом:
"Я усвоил монархическое миропонимание несмотря на то, что видел лишь слабости двора, не имел представления о сердечности и уме дочери Марии Терезии, не смел рассчитывать на таких высоких союзников. Я служил монарху даже тогда, когда не надеялся получить ни прав, ни вознаграждения от справедливого, но введенного в заблуждение короля. На что же я способен теперь, когда уверенность укрепляет мое мужество, а благодарность за то, что мои принципы находят понимание, придает мне силы. Я всегда останусь тем, кто я есть: защитником монархической власти в том смысле, как она определена законом, апостолом свободы в той степени, в какой она признана королевской властью. Сердце моё будет следовать по пути, уже предначертанному разумом".
Мирабо готов верно служить [за полученный миллион золотом], он развивает кипучую деятельность, тон его выступлений меняется, за что его неоднократно порицают другие руководители Революции. Он дает двору массу советов и рекомендаций, но всё впустую. Его вежливо выслушивают. И только, а письма с советами летят в камин. Все разбивается о неспособность короля к активным действиям.
Мирабо вскоре понял, что действующей силой в королевском семействе, скорее всего, является Мария Антуанетта, и он записывает:
"Король располагает лишь одним мужчиной, и этот мужчина – его жена. Она же находится в опасности, пока не будет восстановлен королевский авторитет. Я думаю, она не сможет жить без короны, но совершенно уверен в том, что она не сможет сохранить себе жизнь, не сохранив трон".
Мирабо решил, что надо действовать через королеву, но чтобы разрушить её недоверие требовалась их личная встреча, во время которой он надеялся убедить Марию Антуанетту в своей преданности. Он давил на де Мерси и де Ламарка и, наконец, добился согласия на тайное свидание с королевой 3 июля 1790 года.
Тайное свидание с королевой в парке Сен-Клу произвело на Мирабо воодушевляющее воздействие. Он пишет де Ламарку:
"Ничто не в состоянии удержать меня, я скорее умру, нежели не выполню своё обещание".
Но все смелые предложения Мирабо неизменно отвергаются, а время уходит…
Король способен лишь принять помощь, но сам не способен ни к каким решительным действиям. Для него важнее всего сохранить свой удобный и привычный образ жизни, чем сохранить её. Мирабо это начинает отчетливо понимать. В конце своей жизни он пишет:
"Добрый, но слабовольный король! Несчастная королева! Всмотритесь в развёрстую перед вами ужасную бездну, к которой толкают вас колебания между слепой доверчивостью и излишним недоверием! Ещё можно огромным напряжением усилий попытаться избавиться от них, но эта попытка – последняя. Откажетесь от неё или она вам не удастся, и траур покроет это государство. Что произойдет с ним? Куда понесёт корабль, поражённый молнией, разбитый штормом? Не знаю. Но если мне самому удастся сохранить жизнь при кораблекрушении, то всегда я с гордостью буду говорить о своём одиночестве: я сам подготовил своё падение ради того, чтобы спасти их. Они же не пожелали принять мою помощь".
Мирабо был серьезно болен и знал об этом, но не прекращал вести очень активный образ жизни, как в политике, так и как просто человек. Чего только стоят его многочисленные выступления, речи и записки. Несмотря на многочисленные нападки, он до последней минуты оставался сторонником конституционной монархии, и не скрывал своих взглядов. Ещё за день до смерти, уже смертельно больной, он выступал в защиту де Ламарка и выиграл дело. Потом он сказал ему:
"Ваше дело выиграно, а я – мёртв".
Но последнюю свою ночь он всё-таки провел в обществе двух оперных певичек. Это произошло в конце марта 1791 г.
За его гробом следовало 300 тысяч человек, а Пантеон впервые открыл свои двери именно для него. Но прошло около двух лет, вскрылись тайные связи Мирабо с королём, и полуразложившиеся останки его трупа были извлечены из могилы. По одной из версий их выбросили на живодерню, а по другой – захоронили в одном из предместий Парижа на кладбище для казненных преступников.
Королевская семья лишилась своего последнего крупного и сильного защитника.
Мирабо неоднократно предлагал подготовить бегство короля, например, в Руан, чтобы оттуда открыто противодействовать Национальному собранию. Его советы отвергли. Только после смерти Мирабо Мария Антуанетта поняла, что он был прав, и тоже стала склоняться к мысли о необходимости бегства. Королева писала к де Мерси:
"Остается лишь одно из двух, либо погибнуть от меча мятежников, если они победят, и, следовательно, потерять абсолютно всё, либо остаться под пятой деспотичных людей, утверждающих, что они желают нам только добра, в действительности же они причиняли нам один вред, и впредь всегда будут вести себя так же. Вот наше будущее, и, вероятно, роковой момент наступит раньше, чем мы того ожидаем, если сами не решимся проявить твёрдость, применить силу, дабы овладеть общественным мнением. Поверьте мне, всё сказанное не плод экзальтированных мыслей, оно вызвано неприятием нашего положения или страстным желанием немедленно приступить к действиям. Я отчётливо представляю себе опасность, но вижу также различные открывающиеся нам возможности. Вокруг нас кошмар, и лучший исход – погибнуть в поисках какого-нибудь пути к спасению вместо того, чтобы дать себя уничтожить, ничего не предпринимая, чтобы избежать гибели".
Королева, как видим, проявляет силу духа. Никакого легковерия в ней уже нет. Она даже заговорила об общественном мнении. Не поздновато ли? Да и нерешительный король окажется слишком сильным тормозом.
Итак, нужны решительные действия. Какие же? Остается только один действенный путь к спасению королевской семьи – это организация побега. Но дворец постоянно охраняют шестьсот национальных гвардейцев. Почти все оставшиеся слуги являются шпионами и тайными соглядатаями республиканцев. Кто же возьмется в таких условиях взяться за организацию побега?
Конечно же, любящий и верный граф Ферзен! Больше никому королева не может доверить эту ответственную и опасную миссию.
Но куда бежать? Королю остался верным только генерал де Буйе (de Bouille) и его войска, которые расположены недалеко от границы. Значит с ним нужно вступить в переписку, разумеется, тайную.
Организация такого побега это очень сложное и кропотливое дело, требующее к тому же огромных денежных средств. А у короля денег, увы, уже нет.
Но любящий граф Ферзен немедленно взялся за организацию дерзкого побега. Начал он с поиска верных людей, дворян, которым можно было бы доверить доставку писем. Ведь пришлось переписываться не только с генералом Буйе, уточняя возможные формы помощи со стороны его войск, сроки побега и маршруты выдвижения отрядов для охраны королевской семьи после побега из Парижа. Надо было вести переписку с братьями короля, с различными дворами Европы, чтобы попытаться раздобыть средства для побега королевской семьи.
И вот эти дворяне, переодевшись курьерами, начали сновать по всей Европе. К чести Ферзена надо отметить, что он сумел набрать очень верных и надёжных людей, ни один из которых не оказался предателем. Но они же оказались и достаточно ловкими и осторожными, чтобы не попасть с криминальными письмами в лапы революционных властей. Ведь, как писал Ферзен,
"весь план провалится, если будут замечены хотя бы малейшие следы приготовлений к бегству".
Мария Антуанетта и граф Ферзен. Часть II
(Продолжение следует)
