Граф Ганс Аксель Ферзен (1755-1810), швед по происхождению, был очень серьезным и сдержанным человеком. Во Франции он сумел настолько не "засветиться", что о его роли в истории Марии Антуанетты довольно долго было очень мало известно. Он почти не бывал в салоне графини де Полиньяк и в прочих светских тусовках, так что его имя в связи с королевой не попало ни в воспоминания современников, ни в многочисленные списки любовников и фаворитов Марии Антуанетты.
Письма Марии Антуанетты к Ферзену были обнаружены в Швеции лишь в середине XIX века, и часть их с большими купюрами была опубликована. Они произвели настоящую сенсацию и заставили несколько переменить взгляд на Марию Антуанетту, как на очень легкомысленную женщину не способную на продолжительные и верные чувства.
Где-то в конце 1773 года или в самом начале 1774-го в Париже появляется очень молодой и красивый граф Ферзен. Он происходил из древнего шведского аристократического рода, был хорошо воспитан и образован. Высший свет был для него открыт и хорошо принял его. Граф исправно посещал все увеселительные мероприятия того времени, и однажды, 30 января 1774 года, на балу в Опере к нему подошла элегантно одетая стройная женщина, явно молодая, в маске и завела с ним непринужденную и галантную беседу. Ферзен не знал еще, с кем он имеет дело, но заметил, что они стали центром всеобщего внимания.
Но вот дама снимает свою маску, и он обнаруживает, что это Мария Антуанетта, дофина Франции. Придворные дамы, чтобы замять готовый разразиться скандал, увели Марию Антуанетту в ее ложу, но важно, что уже тогда Мария Антуанетта в первый раз дала понять молодому шведу, то он ей понравился.
Эта встреча не осталась незамеченной. Де Мерси пишет о ней Марии Терезии, и та посылает дочери осуждающее письмо. Во дворце вовсю шепчутся об этом и перемывают косточки обоим. Следует заметить, что подобные выходки Марии Антуанетты давали богатую пищу для всевозможных слухов и домыслов и породили в дальнейшем истории про её многочисленных любовников. Но вопреки всем подобным сплетням, Мария Антуанетта еще очень долго оставалась добродетельной женой Людовика XVI. Она переступила черту только после рождения четвертого ребенка, но об этом немного позже.
Пока же молодого графа стали охотно приглашать на все придворные балы и увеселения, но подобных бесед с Марией Антуанеттой больше у него не было. Однако Ферзен произвел очень хорошее впечатление на парижское общество, и шведский посланник с гордостью писал своему королю:
"Из всех шведов, побывавших здесь за мое время, именно его особенно хорошо приняли в высшем свете".
Все это замечательно, но через два дня после смерти Людовика XV, когда Мария Антуанетта уже стала королевой Франции, положение показалось более щекотливым, и молодому графу намекнули, что ему следует покинуть Париж. Ферзен не стал артачиться и уехал.
В следующий раз Ферзен появился в Париже в 1778 году, когда отец послал его в Европу за богатой невестой. Граф представляется ко двору, но на этот раз никто не обращает особого внимания на какого-то иностранца, хоть и графа. Казалось, что никто не помнит его, но вот однажды королева заметила Ферзена и радостно воскликнула:
"Ах, мы же давно знакомы!"
Мария Антуанетта сразу же приглашает графа принять участие в светских развлечениях. Вскоре Аксель уже пишет своему отцу:
"Королева, самая любезная из известных мне государынь, соблаговолила осведомиться обо мне. Она спросила Кройца, почему я не принял участия в ее воскресной карточной игре, а услышав, что я однажды явился в день, когда прием был отменен, выразила сожаление и извинилась передо мной".
Поразительно! Неужели это та самая Мария Антуанетта, которая четыре года не разговаривала с мадам Дюбарри, которая семь лет не удостаивала кардинала Рогана даже кивком головы, а многим герцогиням вообще не отвечала на поклоны? И вот она извиняется перед каким-то заезжим шведским графом? Невероятно!
Интерес королевы к молодому шведу очевиден.
Через несколько дней Ферзен пишет отцу:
"Каждый раз, когда я свидетельствую свое почтение во время карточной игры, она говорит со мной".
Однажды вопреки всем предписаниям этикета королева попросила Ферзена появиться при дворе в Версале в форме шведского офицера.
Это появление вызвало настоящий фурор при дворе. Посланник Линдблом, будущий архиепископ, писал:
"Весь Версаль только и говорил о графе Ферзене. Он пришёл в национальном шведском костюме, который королева, как мне говорили, рассматривала самым внимательным образом".
Граф де Сен-Прист в своих воспоминаниях пишет об этом увлечении королевы:
"... по словам многих очевидцев, граф Ферзен, швед, полностью захватил сердце королевы. Королева ... была просто сражена его красотой. Это действительно заметная личность: высокий, стройный, прекрасно сложён, с глубоким и мягким взглядом, он на самом деле способен произвести впечатление на женщину, которая сама искала ярких впечатлений".
Обратим внимание на то, что ни Линдблом, ни Сен-Прист сами ничего такого не видели, и всё говорят с чьих-то чужих слов, а жена графа, между прочим, впоследствии станет любовницей Ферзена. Недоброжелателей у Марии Антуанетты, как мы знаем, хватало; да и у Ферзена – тоже.
Это увлечение королевы не осталось незамеченным окружающими. Одна из придворных дам записала, что заметила, как при появлении Ферзена королева задрожала. В другой раз, исполняя арию Дидоны, королева при словах
"Ах, по вдохновению свыше я приняла вас при своем дворе…"
обратила свой взгляд на Ферзена.
При дворе сразу же стали обсуждать ситуацию и спорить о том, возьмет ли королева Ферзена в любовники, а если и возьмет, в чем мало кто сомневался, то когда. Своими невинными, как ей кажется, знаками внимания королева очень сильно компрометирует себя, но Мария Антуанетта этого совершенно не замечает. Зато ситуацию прекрасно понял Ферзен и поспешил покинуть Париж. Он уехал в Америку адъютантом Лафайета.
Шведский посланник сразу же доложил своему королю:
"Я должен уведомить Ваше величество, королева так благоволила к юному Ферзену, что это возбудило у некоторых особ подозрение. Должен сознаться, я сам верю, что она симпатизирует ему; я замечал знаки внимания с ее стороны, слишком очевидные, чтобы в них сомневаться. При этих обстоятельствах юный граф Ферзен вел себя образцово, проявив сдержанность и, в особенности, приняв решение уехать в Америку. Уехав, он избежал всех опасностей; противостоять такому соблазну потребовало решимости, которую трудно ожидать от человека его возраста. Последние дни королева не в состоянии была отвести от него глаз, полных слез. Я прошу, Ваше величество, эту тайну никому, кроме сенатора Ферзена, не сообщать. Фавориты двора, услышав об отъезде графа, пришли в восторг, и герцогиня Фитц-Джеймс сказала ему:
"Как, сударь, вы отступаете от своих трофеев?"
"Будь они у меня, я бы от них не отступился. Я уезжаю свободным, без сожалений".
Согласитесь, Ваше величество, что этот ответ по благоразумию и сдержанности сделал бы честь и более зрелому человеку. Впрочем, королева проявляет сейчас большее самообладание и благоразумие, чем прежде".
Итак, следует признать, что в 1779 году королева и Ферзен, скорее всего, ещё не были любовниками.
В июне 1783 года Ферзен возвращается из Америки и сразу же начинает добиваться патента полковника французской армии. Его отец крайне раздосадован этим, ведь в родной Швеции его сын мог бы занять очень высокое положение, но Ганс Аксель уверяет отца, что он собирается жениться на богатой мадемуазель Неккер. Это откровенная ложь, так как в это же время он сообщает своей сестре:
"Я принял решение никогда не связывать себя брачными узами, они были бы противоестественными… Той единственной, которой я хотел бы принадлежать и которая любит меня, я принадлежать не могу. Значит, я никому не буду принадлежать".
Мария Антуанетта, которая никогда не вмешивалась в армейские назначения, тут делает исключение и вмешивается в хлопоты Ферзена наряду с Густавом III, который хотел иметь фактор влияния при французском дворе в лице Ферзена. Густав III сумел уговорить отца Ферзена и в личном письме к Людовику XVI хлопотал за своего протеже. Граф быстро обретает искомый патент, и король Швеции получает сообщение об этом, но вопреки всем обычаям ему об этом пишет не король Франции, который является верховным главнокомандующим, а королева в собственноручном письме убеждает Густава III, что
"никогда не забудет этой помощи и воспользуется первым же случаем, чтобы доказать свою признательность".
Мы точно не знаем, когда началась их интимная связь, в этом ли году, или два года спустя. Ведь Ферзен был вынужден еще раз покинуть Францию, чтобы в качестве адъютанта сопровождать короля Густава в его поездке по Европе, но с 1785 года он прочно оседает во Франции. А я уже писал о событиях этого года, об афере с ожерельем, и той атмосфере лжи, клеветы и ненависти, которая образовалась вокруг Марии Антуанетты.
Мария Антуанетта. Революция приближается
(Продолжение следует)
