Вскоре, в 1491 году, женился и дядюшка молодого герцога. Вначале он было выбрал дочь герцога Феррары Изабеллу д’Эсте, но та уже была помолвлена с Франческо Гонзага, наследником маркиза Мантуи, и тогда Людовико посватался к ее младшей сестре, шестнадцатилетней Беатриче.
Краткого описания заслуживает путешествие Беатриче из Феррары в Милан на барке, называемой буцентавром, на манер венецианских буцентавров. Эти барки предназначались, в основном, для торжественных церемоний и развлечений, причем, в теплое время года. Беатриче же со свитой выехала из Феррары в декабре 1490 года, когда на улицах ее города лежал снег почти метровой толщины (три фута).
Путешествие проходило по реке По и системе каналов, было холодно, а маленькие каюты не отапливались. Барка плыла пять дней, и в какой-то момент пропало судно с поварами и провизией, так что сутки прекрасным дамам было нечего есть. Закутанная в меха, замерзшая и голодная Беатриче тихо скулила:
"Я хочу умереть!"
Но когда буцентавр причаливал в Павии, Беатриче с дамами появилась на палубе во всем блеске своей красоты: безупречная прическа, великолепные наряды и сияющие улыбки.
В январе 1491 года она со свитой прибыла в Милан, но ей было суждено лишь шесть лет счастливой жизни.
Лодовико так любил свою жену, что даже устроил регулярное почтовое сообщение между Миланом и Мантуей, чтобы Беатриче могла обмениваться посланиями и подарками со своей сестрой Изабеллой.
Мантуя была бедным государством, и Изабелла часто с завистью вспоминала свою более удачливую младшую сестру.
Историки часто задаются вопросом, а как бы пошли судьбы Италии, если бы Лодовико Сфорца женился не на хохотушке Беатриче, а на Изабелле с ее железным характером?
Сохранилась довольно любопытная переписка того времени. Вот Лодовико пишет своей свояченице Изабелле:
"Нашим удовольствиям буквально нет конца. Я не смог бы рассказать вам и об одной тысячной доле проказ, в которых принимают участие герцогиня Милана и моя жена. В деревне они участвуют в скачках и галопом носятся за придворными дамами, стараясь выбить их из седла. А сейчас, когда мы вернулись в Милан, они изобретают новый вид развлечений. Вчера в дождливую погоду, надев плащи и повязав голову полотном, вышли на улицу вместе с пятью или шестью другими дамами и отправились покупать провизию. Но так как женщинам здесь не принято повязывать голову, то простолюдинки начали над ними смеяться и делать грубые замечания, отчего жена моя вспыхнула и ответила им в таком же тоне. Дело зашло так далеко, что чуть не закончилось потасовкой. В конце концов, они явились домой, забрызганные грязью с ног до головы. То еще зрелище!"
Как просты были нравы государственной верхушки в то время! Подобные письма больше говорят об эпохе, чем многие научные труды.
В другом письме Изабелле Лодовико пишет, что пока он был в Павии, его жена и Изабелла Арагон ездили на денек в Чертозу. Вечером Лодовико выехал их встречать и к своему удивлению увидел их в турецких костюмах:
"Маскарад этот затеяла моя жена, всю одежду она сшила за одну ночь! Когда они уселись вчера за работу, герцогиня не могла скрыть удивления, увидев мою жену, энергично работающую иголкой. Ну, прямо как какая-нибудь старушка. И жена сказала ей:
"Что бы я ни делала, я делаю это с полной отдачей, и не важно какая цель при этом стоит – развлечение или что-то серьезное. Работа должна быть выполнена хорошо".
Вот вам и хохотушка!
Когда Беатриче не было еще и двадцати лет, ей пришлось представлять мужа в венецианской сеньории. Она отправилась туда вместе с матерью, герцогиней Феррары, и большой делегацией. В Венеции Беатриче спокойно и уверенно обратилась с краткой представительской речью к Большому Совету, что непросто давалось и многим зрелым мужчинам.
После недели различных празднеств и увеселений Беатриче с матерью еще раз посетили Большой Совет во дворце дожей, а затем послала мужу письмо с описанием событий и своей деятельности. О приеме в Большом Совете она писала:
"В центре зала мы увидели принца (дожа?). Он спустился из своих комнат, чтобы приветствовать нас, и препроводил к возвышению, где все мы сели в обычном порядке, и началось тайное голосование: нужно было выбрать два комитета. Когда с этим было покончено, матушка поблагодарила принца за оказанные нам почести и ушла. Когда она закончила говорить, я сделала то же самое. Затем, следуя инструкциям, которые ты мне дал в письме, сказала, что с дочерним смирениям подчинюсь всем приказам дожа".
Любопытны и заметки Беатриче об ее прогулках по Венеции:
"Мы высадились на Риальто и отправились пешком по улицам, которые называются "merceria", где увидели магазины, торгующие специями, шелками и другими товарами. Всего много, качество отличное, и все содержится в отличном порядке. Товары разнообразные. Мы постоянно останавливались, чтобы посмотреть то на одно, то на другое, и даже расстроились, когда подошли в пьяцце Сан-Марко. Здесь с лоджии, напротив церкви, зазвучали наши трубы..."
Юной Беатриче все же были не чужды и тщеславие, и гордость за богатство своего мужа:
"Когда мы шли из одного магазина в другой, все поворачивались, чтобы посмотреть на драгоценные камни, нашитые на мою бархатную шляпу, и на жилет с вышитыми на нем башнями Генуи, а особенно – на большой бриллиант на моей груди. И я слышала, как люди говорили один другому:
"Вон идет жена сеньора Лодовико. Посмотрите, какие красивые у нее драгоценности! Что за чудные рубины и бриллианты!"
Но все же характер часто брал свое, и Беатриче однажды стала передразнивать почтенного епископа Комо, который, устав от пеших прогулок по Венеции, пожаловался своему спутнику:
"У меня ноги отваливаются!"
За не слишком продолжительные годы совместной жизни Беатриче родила своему мужу двух сыновей, и в Милане стало крепнуть убеждение – "иль Моро" скоро уберет своего неправящего племянника и захватит власть.
Эта ситуация беспокоила и Неаполитанское королевство, которое стремилось защитить интересы Изабеллы Арагон [и свои собственные]. Неаполь собирался объявить войну Милану, вернее, не Милану, а Лодовико Сфорца от лица герцога и его неаполитанской жены.
В сложившейся ситуации Милан оказался окруженным врагами. Тут Лодовико и совершил роковую ошибку, которая первоначально казалась блестящим ходом: он предложил французам ввести войска в Италию и заявить старые свои права на Неаполитанскую корону. Возможно, он надеялся, что французы не придут, или удастся использовать их силу в своих целях.
Но французы пришли, и события стали развиваться совсем не по сценарию иль Моро. Впрочем, не сразу.
Французы пришли вместе со своим королем Карлом VIII, перевалив в августе 1494 года Альпы, а 22 октября того же года внезапно умирает молодой герцог Джан-Галеаццо. Почти все современники были уверены, что его отравил родной дядюшка, хотя самого Лодовико в момент смерти герцога в Милане и не было.
Лодовико срочно прибыл в Милан, заявил о своей лояльности малолетнему сыну герцога и приготовился опять исполнять функции регента.
(Продолжение следует)
