В этой "битве за Атланту" южане потеряли 8500 человек, а северяне – около 3700. Такие громадные потери могли только ускорить и без того неминуемый крах Конфедерации.
Военная инициатива вокруг Атланты теперь уже полностью перешла к Шерману, который решил отрезать город от Саванны, порта, из которого Худ получал основную часть снабжения и подкрепления.
Вначале эта задача была поручена армии Оливера Ховарда, который сменил убитого МакФерсона [генерал Хукер в знак протеста подал в отставку, так как сам рассчитывал получить эту должность]. Худ предусмотрел такую возможность и 28 июля нанес удар по северянам, но с таким же результатом, как и два предыдущих удара. Ховард четко руководил своими войсками и легко отразил нападение конфедератов. Северяне в этот день потеряли всего 562 человека, тогда как потери южан составили более 4600 человек.
У Худа больше не оставалось сил для нанесения новых ударов, и он вынужденно перешел к обороне. Теперь уже Шерман стал расшатывать оборону южан многочисленными ударами и попытками обхода их позиций. Усыпив такими действиями внимание Худа, Шерман 26 августа незаметно отвел свои войска от Атланты, оставив у города только корпус генерала Г. Слокама.
Северяне быстро перерезали железнодорожные линии Атланта – Мотгомери и Атланта – Саванна и начали интенсивно разрушать железнодорожное полотно на этих направлениях, чтобы полностью блокировать части Худа в Атланте. Солдаты северян активно отбивали шпалы от рельсов и устраивали из них грандиозные костры, а раскаленные рельсы закручивали в виде причудливых фигур, которые стали называть "галстуками Шермана".
Разведка конфедератов прозевала эти маневры северян, и Худ только 30 августа узнал о том, что творится у него в тылу. В отчаянной попытке спасти положение Худ бросил 24 тысячи солдат под командованием Харди к станции Джонсборо, которые 31 августа атаковали отряды Ховарда, но в тяжелом бою северяне отразили атаки Харди, а 1 сентября и вовсе разгромили его корпус, который с большими потерями бежал к Атланте.
Вот такими неудачными оказались все атаки Худа. Мужественный генерал оказался никудышным стратегом, и пришлось ему срочно оставить Атланту. Перед уходом южане постарались уничтожить то имущество, которое они не могли захватить с собой. Сжигались вагоны, уничтожались паровозы и взрывались различные боеприпасы. Город и так горел от постоянных обстрелов северян, а добавившиеся усилия южан сотворили в Атланте атмосферу огненного кошмара.
Худ увел свои войска на юго-восток от Атланты и 4 сентября сообщил президенту Девису, что он теперь расположился у станции Лавджой, которая лежала в 48 километрах к югу от Атланты.
А тем временем, в ночь с 1-го на 2-е сентября Шерман находился близ Джонсборо и слышал звуки разрывов со стороны Атланты. Это его очень нервировало, так как он опасался атаки частей Худа на не слишком сильный заслон Слокама. Утром его успокоил генерал Томас, который только что получил донесение от Слокама. Суть донесения была следующей: Худ со всем своим уцелевшим войском удрал из Атланты, а части 20-го корпуса под командованием Слокама утром войдут в город, оставленный противником.
Вечером 2 сентября Линкольн получил лаконичную телеграмму от Шермана:
"Атланта наша и завоевана безусловно".
Президент был очень обрадован этим сообщением – вот она – победа! Мало того, что нанесено тяжелое поражение Конфедерации, но теперь резко возрастали его шансы на переизбрание. А весь Север просто ликовал!
Потери сторон в сражениях за Атланту были примерно равны, но для южан это были невосполнимые потери. Да еще южане потеряли один из важнейших своих опорных пунктов. Теперь вся оборона Юга начала быстро трещать по всем швам.
Шерман попытался перехватить отступавшего Худа, но время было упущено, и 7 сентября он прибыл в Атланту. Вот как северянин Э. Уэллер описывал Атланту в эти дни:
"Город густо изрешечен нашими ядрами и снарядами. На его главной улице с трудом можно отыскать жилое или торговое здание, не пораженное ими. Некоторые семьи выкопали в своих садах пещеры, приспособив их для жилья... Многие из них говорили мне, что во время бомбардировки города нашими осадными орудиями они, по сути дела, жили в этих пещерах".
Едва въехав в город, Шерман издал приказ о том, что жители города должны в самый короткий срок покинуть Атланту. Они могут ехать, куда пожелают! Это шаг Шермана осудили не только на юге, даже на Севере раздавались протестующие голоса, но победоносного генерала это совсем не волновало. Еще 4 сентября Шерман телеграфировал Хеллеку:
"Если этот народец поднимет вой насчет моего варварства и жестокости, я отвечу, что война – это война, а не погоня за популярностью".
Худ попытался возможно сильнее осложнить жизнь северянам и повел свою армию на северо-запад, в неустойчивые штаты Среднего Запада, в надежде поднять их население на борьбу с янки. Шерман попытался нагнать Худа, но потом оставил эту затею, поручив преследование Худа частям Скофилда и Томаса. Сам же он со всеми главными силами решил совершить бросок на Саванну и окончательно разрезать Конфедерацию на части.
Линкольн и Грант вначале не одобрили такой план, опасаясь действий Худа в Теннесси. Шерману все-таки удалось склонить Гранта на свою сторону. Он решил совершить бросок на Саванну, отказавшись от охраны коммуникаций и любой связи со Вашингтоном во время своего марша. Охрана коммуникаций отвлекала слишком много сил, а связь могла выдать его местоположение врагу. Шерман писал Гранту:
"Попытка удержать эти дороги приведет лишь к ежемесячной потере тысячи человек и не даст никакого результата. Я могу проделать этот марш и заставлю Джорджию застонать... Вместо ведения обороны я буду наступать. Вместо раздумывания о том, что он [Худ] намеревается сделать, я заставлю его самого ломать голову над моими планами".
Перед началом своего марша на Саванну Шерман велел отправить в Чаттанугу всех раненых и больных, всю осадную артиллерию и излишки полевой, словом, все, что могло помешать ему в стремительном походе.
14 ноября 1864 года началось движение армии Шермана, которая насчитывала более 68 тысяч человек, на Саванну. И эта армия почти на месяц для всех куда-то пропала, сделалась практически "невидимой". Никто не мог с уверенностью сказать, где армия Шермана находится в настоящий момент и куда она движется. Секретность передвижения была блестяще осуществлена!
На Юге началась настоящая паника, а из Ричмонда 19 ноября было разослано воззвание к населению Конфедерации:
"Пусть каждый мужчина возьмется за оружие! Уводите ваших негров, лошадей, скот и продовольствие от армии Шермана! Сжигайте все, что не можете унести! Сжигайте все мосты, прочно блокируйте все дороги на его пути! Атакуйте захватчика во фронт, во фланги, в тыл днем и ночью! Не давайте ему отдыха!"
Но эти панические призывы уже ничего не могли изменить.
Армия Шермана двигалась четырьмя колоннами. При ней было 65 орудий и 2500 фургонов с продовольствием и боеприпасами. Впрочем, продовольствие Шерман предпочитал отбирать у местного населения.
"Невидимость" армии Шермана была все-таки относительной, и южане пытались мешать продвижению армии Шермана, но достаточных сил для такой операции у них уже не было. Нападения отрядов местной милиции и кавалеристов Дж. Уилера легко отражались северянами. А планы Шермана конфедераты разгадать не смогли.
Когда на пути колонн армии Шермана южане стали закапывать самодельные мины, на которых подорвались несколько солдат, Шерман вначале приказал вести перед колоннами северян группы пленных конфедератов, а чуть позднее заставил пленных искать мины щупами и откапывать их с помощью мотыг и лопат. Много пленных южан погибло при таких работах, и газеты Конфедерации снова стали обвинять Шермана в излишней жестокости. На это бравый генерал ответил, что он должен беречь жизни своих солдат, а жалеть солдат противника он не обязан. Шерман сделал вид, что не понимает, в чем его обвиняют, а речь-то шла об обращении с военнопленными!
(Продолжение следует)
