"У императора Николая греческий профиль, высокий, но несколько вдавленный лоб, прямой и правильной формы нос, очень красивый рот, благородное овальное, несколько продолговатое лицо, военный и скорее немецкий, чем славянский, вид. Его походка, его манера держать себя непринужденны и внушительны".И в то же время:
"...он вечно позирует и потому никогда не бывает естествен, даже когда кажется искренним... Император всегда в своей роли, которую он исполняет как большой актер. Масок у него много, но нет живого лица".
"...ничего не могло быть трогательнее видеть вел. кн. в домашнем быту. Лишь только переступал он к себе за порог, как угрюмость вдруг исчезала, уступая место не улыбкам, а громкому, радостному смеху, откровенным речам и самому ласковому обхождению с окружающими..."
"до того сроднился, что расставаться с ним ему так же неприятно, как если бы с него содрали кожу".В гардеробе императора были мундиры всех полков, и в зависимости от ситуации и обстоятельств он мог в течение суток сменить несколько мундиров.
Свои знаменитые высокие сапоги император почти никогда не снимал и утверждал, что у него
"всегда болят ноги, когда бывает без высоких сапог".Барон М.А. Корф отмечал, что при плохом самочувствии или во время болезни император
"позволял себе ложиться только на диван, в шинели, заменявшей ему халат, и в сапогах, да еще со шпорами".
Однако Николаю Павловичу нужно было обязательно выспаться. Он писал:
"Без еды или с едою самою скудною я могу, пожалуй, обойтись хоть пять дней кряду, но спать мне необходимо, и я свеж и готов явиться на службу только тогда, когда высплюсь по крайней мере семь или восемь часов в сутки, хоть бы и не вдруг, а с перерывами".Император приказал своему метрдотелю Миллеру, чтобы у него за обедом никогда не подавалось более трех блюд, и это его требование неукоснительно соблюдалось.
Однажды Миллер заручился согласием графа Алексея Федоровича Орлова (1787-1862), часто обедавшего с императором, и подал блюдо из свежих форелей. Увидев это блюдо, император грозно нахмурился:
"Что это такое, четвертое блюдо? Кушайте его..."После чего император бросил салфетку, сел в коляску и уехал, даже не дождавшись графа Орлова.
Ужинал император очень редко, ограничиваясь, в основном, чаем.
"Любовь к строительному делу не покидала его до конца жизни и, надо сказать правду, он понимал в нем толк... Он всегда входил во все технические подробности производства работ и поражал всех меткостью своих замечаний и верностью глаза".
"Там, где более не повелевают, а позволяют рассуждать вместо повиновения, - там дисциплины более не существует".
"...проводил за работой 18 часов в сутки, ...трудился до поздней ночи, вставал на заре, ...ничем не жертвовал ради удовольствия и всем ради долга и принимал на себя больше труда и забот, чем последний поденщик из его подданных. Он чистосердечно и искренне верил, что в состоянии все видеть своими глазами, все слышать своими ушами, все регламентировать по своему разумению, все преобразовывать своею волею".Ну и что, каков был результат грандиозного трудолюбия царя? Та же Тютчева пишет:
"В результате он лишь нагромоздил вокруг своей бесконтрольной власти груду колоссальных злоупотреблений, тем более пагубных, что извне они прикрывались официальной законностью, и что ни общественное мнение, ни частная инициатива не имели права на них указывать, ни возможности с ними бороться".А результатом было то, что приказы царя или исполнялись нарочито медленно, тормозились, или не выполнялись вовсе, и царя приходилось элементарно обманывать.
"все, подобно ему, стремятся к общему благу, нисколько не подозревая, как обманывают его иногда своекорыстие и неблагодарность приближенных".
"...крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным", -и потому ничего не делал в этом направлении.
"Чему там учиться? Наше несовершенство во многом лучше их совершенства".
"Говорят, что я - враг просвещения: западное [просвещение] развращает их, я думаю, самих; совершенное просвещение должно быть основано на религии".
"Император Николай положительнее, у него есть ложные идеи, как у его брата (Александра I), но он менее фантастичен".Кто-то добавил:
"В нем много от прапорщика и мало от Петра Великого".