Следует заметить, что тяжеловооруженная рыцарская конница могла полностью проявить свои боевые качества, только сражаясь на равнинной местности, и большинство славных побед одержано рыцарями именно на равнинах.
Стоило же рыцарям попытаться дать бой на пересеченной местности, как тут же они терпели унизительные поражения (как, например, при Куртрэ в 1302 году).
Поэтому перед сражением рыцарских войск часто большое внимание уделялось выбору подходящего места сражения, а иногда и выравниванию местности. На это иногда уходили целые дни, но выравниванием местности европейские рыцари из-за своего чванства занимались не слишком часто. А зря!
В источниках можно часто найти упоминания о том, что часть рыцарей, особенно это касается германцев, часто спешивалась во время боя.
Так Оттон Нордгеймский сообщает, что в 1080 г. в битве на реке Эльстер часть саксонских рыцарей сражалась в пешем строю.
И в 1147 г. под Дамаском армия Конрада III, как пишет Вильгельм Тирский
"спешилась, как это обычно делают германцы в исключительных положениях".
Подобных свидетельств можно найти довольно много, но они отнюдь не умаляют силу рыцарской конницы.
Когда один из вассалов Вильгельма Завоевателя без его разрешения отправился в Испанию, чтобы воевать с маврами, король немедленно конфисковал все его земли. Об этом рыцаре король отзывался так:
"Не думаю, что можно найти лучшего рыцаря, но он непостоянен, расточителен и все время носится по стране".
В XIII веке в Англии считалось неприличным дворянину есть одному.
Торжественное посвящение в рыцари возникло сравнительно поздно. В 1213 г. граф Симон IV де Монфор провел блестящую церемонию посвящения в рыцари своего сына. Два епископа при пении "Veni Creator" передали юному оруженосцу рыцарское вооружение для службы во имя Христа. Эта церемония произвела такое сильное впечатление на монаха Пьера из Во-де-Сернэ, что он с удивлением записывает:
"О, новая форма рыцарства! Форма до сих пор неслыханная".
В ордене храмовников было две категории воинов: рыцари (в белых плащах) и сержанты (в коричневых плащах).
Когда в Лангедоке крестоносцы взяли штурмом город Безье и началось избиение его жителей и уцелевших защитников, то стало ясно, что среди убиваемых попадаются и католики, а не только еретики. Папского легата Арнольдо ди Сотто спросили, как в этом случае отличать "проклятых еретиков от добрых католиков".
Легат хладнокровно ответил:
"Убивайте всех подряд, Господь узнает своих".
Французский король Людовик VII (1120-1180), несомненно, был доблестным рыцарем и очень благочестивым человеком. Вот лишь парочка примеров из его жизни.
Когда к нему явилась делегация граждан города Орлеана с просьбой даровать им общинные учреждения, то король просто велел казнить их.
Вот король борется с непокорным вассалом графом Тибо Шампанским и опустошает его земли. В городке Витри часть жителей попыталась спастись от королевского войска, укрывшись в городской церкви. Тогда Людовик VII, нимало не смущаясь, велел поджечь церковь, и в огне пожара погибло около полутора тысяч человек, которые отнюдь не были ни еретиками, ни преступными мятежниками.
Но бывали примеры и иного толка. Иерусалимский король Бодуэн I после одного победоносного сражения проезжал по лагерю побежденных сарацин. Вдруг из одного шатра он услышал стоны – это оказалась брошенная женщина-мусульманка, которая должна была вот-вот родить. Король немедленно накрыл ее своим плащом и установил около ее палатки охрану. Бодуэн велел принести ей свежей воды и фруктов, затем пригнать сюда верблюдицу, чтобы роженица и младенец не испытывали недостатка в молоке, а после родов доставить женщину и младенца ее мужу.
В 1356 году французский король Иоанн II Добрый попал в плен к англичанам, где и пробыл до 1360 года, когда за него был, наконец, выплачена часть выкупа. Он вернулся во Францию, чтобы собрать вторую часть своего выкупа, оставив в заложниках своих сыновей, которым, однако, удалось бежать во Францию. Добрый король не смог собрать средства, чтобы оплатить выкуп и добровольно вернулся в английский плен. Несомненно, это поступок истинного рыцаря, но некоторые хронисты называли истинной причиной возвращения в Англию французского короля его любовь к одной английской даме. Впрочем, об этом я уже писал.
Когда говорят о рыцарстве, то чаще всего вспоминают рыцарское служение даме. Но на раннем этапе существования рыцарства, где-то до Крестовых походов, такой проблемы попросту не было. Одна их сохранившихся сентенций раннего Средневековья гласит:
"Если женщина тебе противоречит или лжет, то подними свой кулак и ударь ее прямо в голову".
Вот и все служение даме.
Во времена крестовых походов происходило и много забавных с нашей точки зрения случаев. В 1147 году Людовик VII добрался с крестоносным воинством до Антиохии. Там князь Раймон де Пуатье радушно принял рыцарей. При его дворе было много красивых дам, но Алиенора Аквитанская, жена Людовика VII и племянница Раймона де Пуатье, стала подлинным украшением этого цветника. Каждый день устраивались пиры, танцы и прочие увеселения, в центре которых находилась прекрасная королева Франции, так что крестоносцы не очень-то и стремились к Иерусалиму.
Чтобы как-то сдвинуть дело с мертвой точки, Людовик однажды ночью похитил свою жену и тайно вывез ее из Антиохи. Только после этого войско стало готовиться к продолжению похода.
Впрочем, многие считают, что истинной причиной похищения жены была ревность, т.к. у Алиеноры начался роман со своим дядюшкой, и Людовик решил это дело пресечь.
Гийом де Марешал [или Маршал] (1145-1219) был младшим сыном в многодетной семье, но сумел сделать блестящую карьеру не столько благодаря личным качествам (храбрых рыцарей хватало), сколько благодаря поздней, но удачной женитьбе. В возрасте 45 лет он женился на Изабелле де Клер, наследнице очень приличного состояния. Девица была моложе своего жениха на целых 30 лет, но сумела в браке родить мужу девять детей. Муж тем временем стал первым графом Пемброком (его надгробие можно увидеть в церкви Темпл в Лондоне), а после Смерти короля Джона в 1216 году, он до своей смерти в 1219 году был регентом Англии при малолетнем короле Генрихе III.
Кстати, о женитьбе. Существовали некоторые ограничения при вступлении в брак (это помимо разрешения своего сюзерена, родителей или опекуна, если он есть). Девушка должна была быть старше 12 лет, а юноша – 14 лет. Вступающие в брак не должны были иметь общих предков вплоть до седьмого колена.
С момента заключения брак считался нерасторжимым. Но церковь могла в некоторых случаях аннулировать брак, считать его как бы несуществовавшим. Причинами аннулирования брака могли стать половое бессилие мужа, бесплодие супруги (или неспособность родить сына) или незамеченное при заключении брака кровное родство.
Когда после возвращения из второго Крестового похода французский король Людовик VII решил развестись с Алиенорой Аквитанской, то он требовал от папы аннулировать брак на основании безнравственного поведения королевы и ее неспособности родить наследника престола. Папские юристы не приняли во внимание вышеприведенные аргументы французского короля, но желание угодить ему было столь велико, что они обнаружили интересный факт: оказывается, Гуго Капет, прапрапрадедушка Людовика, был женат на прапрабабушке Алиеноры. По-моему, так. На основании столь близкой степени родства их брак был аннулирован.
Алиенора же Аквитанская вскоре вышла замуж за Генриха Плантагенета, стала королевой Англии в возрасте 32 лет, и родила своему мужу восьмерых детей, в том числе пять (!) сыновей; один, правда, умер в младенчестве. Но я об этом уже писал.
(Продолжение следует)
