До XII века было совсем не трудно попасть в ряды рыцарей, т.к. рыцарство было открыто для всех (важно было лишь наличие коня и тяжелого вооружения). Но в XII веке появляются ограничения. Так по преданию французский король Людовик VI в 1137 г. издал указ, чтобы у того, кто был посвящен в рыцари, не имея предков рыцарей, на навозной куче отбивали шпоры. Возможно, это лишь исторический курьез.
Но Фридрих Барбаросса относился к этому вопросу вполне серьезно. Так в начале своего царствования в 1156 г. он издал указ, по которому право на поединок признавалось лишь за тем рыцарем, у кого рыцарями были и его предки, не уточняя, правда, количества этих предков:
"Если рыцарь пожелает вступить в поединок с рыцарем из-за нарушения мира или по какой-либо важной причине, да будет разрешено сражаться только в том случае, если он будет в состоянии доказать, что он исстари и сами предки его по рождению - законные рыцари".
А в 1187 г. он запретил принятие рыцарского пояса сыновьям духовных лиц и крестьян:
"Также в отношении сыновей священников и диаконов и поселян подтверждаем, чтобы они не опоясывались рыцарским поясом, а те, кто уже подпоясан, да будут исключены из рыцарского сословия правителем провинции".
Император Фридрих II подтвердил этот указ:
"Нашим постановлением запрещается становиться рыцарями не принадлежащим по рождению к рыцарскому званию".
Но в этих указах ничего не говорится о городском сословии, и это сделано вполне сознательно, т.к. в Германии и Италии в городах происходил процесс сращивания воинского и высшего городского сословий.
В это же время сложился обычай, что если кто-то поступал в рыцарский орден на основании ложных сведений о своем происхождении, то он должен был быть изгнан из ордена.
Итак, вот коротко основные этапы этих ограничений:
1187 г.: Фридрих Барбаросса запрещает посвящать в рыцари крестьянских сыновей;
(в 1140 г. это уже делал король Роже II Сицилийский;)
в 1234 г. то же самое проделал король Хайме I Арагонский;
в 1294 г. аналогичный указ издал граф Карл II Прованский.
Все они приказывали принимать в рыцари только потомков рыцарей.
Не все люди рыцарского происхождения стремились сами стать рыцарями, и это явление, по-видимому, носило довольно массовый характер. Недаром граф Балдуин Фландрский в 1200 г. издал указ, по которому сын рыцаря, не ставший рыцарем до возраста в 25 лет, должен считаться крестьянином.
Также известно, что во Франции в 1293 г. аналогичное требование было выдвинуто по отношению к дворянам в возрасте до 24 лет, иначе их ждало суровое наказание, или большой штраф, или даже конфискация лена.
Английские короли не были столь суровы, и просто сделали в XIII веке из этого явления источник для пополнения своей казны.
Право посвящения в рыцари людей из других сословий за выдающиеся заслуги с этих пор (XIII век) остается преимущественно прерогативой королей и императора. И уже в 1271 г. французский король Филипп III возвел в рыцарство одного золотых дел мастера.
Это явление носило отнюдь не единичный характер по всей Европе, недаром писатели и поэты того времени возмущаются правителями, посвящающими в рыцари крестьян.
В битве под Торнтоном в 1155 г. один стремянный проявил исключительную храбрость, и Фридрих Барбаросса хотел посвятить его в рыцари. Как пишет Оттон Франзингенский, Фридрих хотел предоставить ему
"титулы и звание рыцаря, и ретивых коней, и блистательный почет".
Но стремянный отклонил эту честь, т.к. пожелал остаться в своем сословии. Как пишет Оттон:
"Но тот сказал, что он простолюдин и желает пребыть в том же звании, так как доволен своим положением".
Конь и доспехи побежденного на турнире рыцаря по обычаю доставались его победителю, но владелец имел право их выкупить. Это породило прослойку "профессиональных" турнирных бойцов, которые разъезжали по всей Европе. И это совсем не обязательно были бедные или не очень знатные рыцари. Таким профессионалом был, например, Гийом (Уильям) де Марешаль, граф Пемброк, регент Англии в 1216-1219 гг. при малолетнем короле Генрихе III.
В XIII веке любой рыцарь имел право участвовать в турнире, если мог доказать, что 4 поколения его предков были свободными людьми.
Несколько позже стали требовать, чтобы предки рыцаря несли конную военную службу. Рыцарство стало замыкаться и пыталось отгородить себя от свободных богатых горожан. Тогда-то и появилась традиция проверки гербов, составление специальных турнирных списков и турнирных книг.
Культ поклонения Даме появился несколько раньше.
История трубадура Руделя
Трубадур Жоффруа Рудель служил при дворе герцога Бретонского, тоже Жоффруа, брате английского короля Генриха II. Многие паломники и рыцари, прибывавшие из Святой земли, превозносили красоту, ум и добродетели принцессы Триполитанской (что в Малой Азии), и Рудель заочно влюбился в прекрасную принцессу.
Пятнадцать лет он служил своей даме и сложил в ее честь немало прекрасных песен. Но неизвестность томила его, он принял крест и отправился в святую землю.
Во время плавания Рудель опасно заболел и прибыл в Триполи уже умирающим. Далее данные источников несколько расходятся.
По одной версии спутники перенесли умирающего Руделя на берег в госпиталь, что мне кажется более правдоподобным, где его и навестила принцесса, прослышавшая о приезде и болезни знаменитого трубадура. Принцесса обняла и поцеловала умирающего трубадура, а Рудель возблагодарил Господа за то, что он сохранил ему жизнь до свидания с дамой, которую он беззаветно любил столько лет. На руках у принцессы Рудель и скончался.
По другой версии принцесса посетила умирающего трубадура на корабле, а далее все происходило по тому же сценарию.
После смерти трубадура принцесса, тронутая его беззаветным служением и любовью, удалилась в монастырь.
Эта история стала образцом настоящей рыцарской любви и вызвала множество подражаний - в литературе. Боюсь, что в реальной жизни все обстояло несколько иначе.
Рыцарь Ульрих фон Лихтенштейн в XIII веке надиктовал довольно интересные мемуары. Там есть и такой эпизод.
Рыцарь много лет добивался чести служить одной знатной даме, но та отвергала его притязания. В одном из турниров рыцарь повредил палец, и тот навсегда остался кривым. Рыцарь через посланца сообщил об этом даме. Но та заявила посланцу:
"Он лжет, будто потерял палец ради меня!"
Тогда рыцарь попросил одного своего товарища отрубить ему этот палец и отослал его этой даме. Когда дама увидела посылку, то воскликнула:
"Такой глупости я еще не предполагала в нем. Но все-таки это ни к чему не ведет. Однако палец я сохраню в моей шкатулке".
Рыцарь был рад этому, так как теперь он знал, что дама будет хоть иногда вспоминать о нем.
Разжалование из рыцарей из простой процедуры со временем превратилось в целое действо.
Изгоняемого рыцаря в длинной рубахе возводили на помост, окруженный толпой зрителей. Вначале разламывался меч рыцаря, и его обломки бросали ему под ноги. Затем с рыцаря снимались шпоры (и сапоги), а его щит привязывали к хвосту обычной рабочей лошади.
Затем герольд трижды вопрошал, указывая на изгоняемого:
"Кто это?"
Ему трижды отвечали, что это рыцарь, но герольд каждый раз громко возражал:
"Нет, это не рыцарь, это негодяй, изменивший своему слову и клятве верности!"
После этого священник зачитывал 108-й псалом с проклятьями изменнику:
"Да будут дни его кратки, и достоинство его да возьмет другой..."
Затем разжалованного укладывали на носилки, как мертвеца, и несли в церковь, где над ним служили панихиду.
(Продолжение следует)
