В 1384 году в Лелингене состоялась встреча, которая должна была привести к заключению перемирия между Францией и Англией. Все необходимые приготовления были возложены на герцога Беррийского, и он велел увешать все стены старой капеллы, где должны были состояться высокие переговоры, шпалерами с изображениями великих битв древности.
Когда Джон Гонт, герцог Ланкастерский, увидел их, он пожелал, чтобы картины сражений были убраны. Он указал, что тем, кто стремится к миру, негоже иметь у себя перед глазами изображения битв и разрушений. Были вывешены новые шпалеры, изображавшие орудия пыток из Страстей Господних.
Знатные люди далеко не всегда могли легко и быстро встретиться друг с другом, поэтому важную роль при знакомстве друг с другом для обручения играл портрет. Когда Филипп Добрый в 1428 году отправил в Португалию особую миссию, чтобы посватать себе невесту, с ней отправился и Ян ван Эйк, которому было поручено написать портрет принцессы.
Широко известна легенда о том, что Ричард II при сватовстве к шестилетней Изабелле Французской влюбился в нее при одном взгляде на портрет принцессы.
Когда юный король Карл VI должен был жениться, он долго колебался между тремя кандидатурами: Изабеллой (1371-1435), дочерью герцога Баварского Стефана III (1337-1410), Марией, дочерью герцога Австрийского Альбрехта III (1350-1395), и Изабеллой (1369-1413), дочерью герцога Лотарингского Иоанна (Жана) I (1339-1390).
Наконец, лучшему живописцу поручили написать портреты каждой из трех принцесс. Портреты показали королю, и он остановил свой выбор на четырнадцатилетней Изабелле Баварской, которую он нашел красивее прочих.
Часто во время церемонии погребения знатных лиц возникала необходимость иметь
зримый образ умершего.
При погребении в Сен-Дени Бертрана дю Геклена в 1380 году в церкви появились четыре верховых, закованных в латы, рыцаря,
"представляя особу умершего, каковым он был при жизни".
Известен счет, относящийся к 1375 году, который упоминает о погребальном обряде в доме Полиньяка:
"пять солей Блэзу, представлявшему на похоронах усопшего рыцаря".
На королевских похоронах это чаще всего была кожаная кукла, облаченная в королевское платье, причем делалось все, чтобы достичь наибольшего сходства. Иной раз в траурных процессиях насчитывалось несколько подобных изображений, которые приковывали внимание толпы. В XV веке во Франции появились посмертные маски, которые, по-видимому, ведут свое происхождение от таких разряженных кукол.
В Вестминстерском аббатстве хранятся восковые изображения, использовавшиеся при торжественных погребениях английских королей. Древнейшим из них является изображение Карла II.
К этому примыкает и обычай знатных флорентийцев еще при жизни вывешивать в церкви Сантиссима Аннунциата свои изображения, вылепленные из воска в натуральную величину.
Многие известные нам художники сочетали написание картин на религиозные темы не только с иллюминированием рукописей и раскрашиванием статуй. Они писали и жанровые картины, расписывали гербы и знамена, создавали костюмы для участников турниров и образцы парадной одежды. К сожалению, до нашего времени из произведений светского искусства, кроме портретов, очень мало что сохранилось. Так, например, жанровые композиции Яна ван Эйка и Рогира ван дер Вейдена на светские темы либо полностью утрачены, либо дошли до нас в виде позднейших копий.
Мельхиор Бруделарм (известен с 1381-1409), первый живописец Людовика Мальского (1330-1384), графа Фландрии, а затем и его зятя, первого герцога Бургундского, расписал пять седел для графского дома. Он изготовил и расписал механические диковины, которые в замке Эден обливали или посыпали прибывавших туда гостей. Он работал над походным экипажем герцогини. Он руководил пышным украшением кораблей, собранных герцогом Бургундским в 1387 году в гавани Слейса для неосуществленной экспедиции против Англии.
Ян ван Эйк (1390-1441) изготовил для герцога Филиппа Смелого карту мира, на которой с изумительным изяществом были выписаны города и страны.
Хуго ван дер Гус (1435-1482) многократно воспроизвел изображение папского герба на щитах, которые вывесили на городских стенах Гента по случаю дарованию городу папского отпущения грехов.
Герард Давид (1460-1523) должен был расписать ставни помещения в здании гильдии пекарей в Брюгге, куда в 1488 году был заключен император Максимилиан, чтобы несколько скрасить пребывание монаршей особы в неволе.
Увы! Почти ничего из этой пышной и блестящей картины средневековой жизни нам не дано увидеть. До нас дошли только крохи или схематические и неполные изображения на миниатюрах. А ведь тот же Фруассар мало чем так восхищался, как красотой кораблей. Их вымпелы, богато украшенные гербами, развевались на верхушках мачт и иной раз бывали такой длины, что касались воды. Такие невероятно длинные и широкие вымпелы можно увидеть на мачтах кораблей, изображенных Питером Брейгелем (1525-1569).
Корабль Филиппа Смелого, над украшением которого в 1387 году трудился Мельхиор Бруделарм, весь сиял синевою и золотом. Большие геральдические щиты украшали высокую кормовую надстройку. Паруса были сплошь покрыты изображениями маргариток и вензелями герцогской четы с девизом "Не терпится" ("Il me tarde").
Вся знать старалась перещеголять друг друга в стремлении украсить как можно более пышно суда этой несостоявшейся экспедиции. Фруассар писал, что для художников наступили хорошие времена: они зарабатывали столько, сколько хотели, и их еще не хватало. Фруассар утверждал, что многие велели полностью покрывать мачты своих кораблей листовым золотом.
Особенно не жалел расходов Ги де ла Тремуй (ум. 1396), который истратил на это более двух тысяч ливров:
"Нельзя было ничего ни измыслить, ни выдумать для еще большего великолепия, чего бы господин де ла Тремуй в своих кораблях уже не распорядился бы сделать. И все это оплачивали бедняки по всей Франции..."
Желтый цвет тогда означал враждебность. Вот граф Генрих Вюртембергский (1448-1519), вместе со своей свитой облаченной в желтое, проследовал мимо герцога Бургундского
"и дал знать герцогу, что затеяно сие было против него".
(Продолжение следует)
