По всему фронту шла жестокая рукопашная рубка, так как французская конница потеряла свою мобильность. Раненые кони шарахались по сторонам, падали, а вместе с ними оказывались на земле и беспомощные рыцари.
Гарнизон замка Куртрэ попытался внести свой вклад в общее дело и сделал вылазку во главе с Жаном де Ланом, но заградительному отряду фламандцев удалось справиться со своей задачей и отогнать отряд французов обратно в замок.
Тем временем французам удавалось все же перестроиться и нанести фламандцам второй и третий удары, которые уже и вовсе не имели никакого успеха. Оправившаяся фламандская фаланга начала теснить французскую конницу к воде, заболоченным берегам ручьев и многочисленным ловушкам. Не добившись никакого успеха, французы было растерялись.
Но тут Робер д'Артуа решил ввести в бой свои последние силы. Во главе своего отряда он ринулся в бой, велев резерву следовать за ним. Резерв последовал за своим командующим, но так в бой до конца сражения почему-то и не вступил, хотя его помощь могла бы оказаться весьма существенной.
Ведь отряд графа Артуа врубился во фламандскую фалангу в том месте, где командовал Гийом де Намюр. Самому графу удалось прорваться до знамени фламандцев. И если бы свой удар нанес и резерв, то, как знать, в каких тонах и как мы описывали бы это сражение. Но резерв почему-то прекратил свое движение, а фламандцы ободрились и укрепили свои ряды.
Тем же временем погиб граф Артуа. По одной версии он угодил в ров с водой и был убит неизвестным горожанином. По другой версии его стащил с коня и убил брат Виллем ван Стефинг (или вначале убил графского коня, а затем заколол и самого графа).
Оставшись почти без командиров и очутившись на крайне опасных позициях, куда их загнали фламандцы, французы запаниковали. А фламандцам только того и надо было. Сражение закончилось, и началась настоящая резня, ведь пленных не брали.
Убивали в первую очередь рыцарских коней, а затем и самих рыцарей. Многие рыцари пытались форсировать ручьи и реку Лис, но при этом также было множество жертв, так как упавшие рыцари захлебывались даже в относительно неглубоких ручьях. Через реку же Лис не спасся ни один рыцарь.
Пока одни фламандцы добивали атаковавших их французов, другая часть фламандского войска переправилась через водное пространство и попыталась атаковать французский резерв. Это было около трех часов пополудни. Но резерв французов не стал искушать судьбу и обратился в бегство вместе с уцелевшей пехотой в сторону Лилля и Турнэ.
Фламандцы преследовали беглецов на протяжении нескольких километров, а затем прекратили это занятие. К вечеру голодные беглецы в большом количестве достигли окрестностей Турнэ, в город большинство из них не пустили, где они обменивали свое снаряжение хоть на какую-нибудь еду. Замечу, что отсюда золотые шпоры рыцарей также могли попасть в церковь Куртрэ.
Оценки потерь французов весьма противоречивы. Большинство исследователей считает, что погибло до 40% рыцарской конницы (некоторые доводят это число до 50%), но от чего считать эти проценты не совсем ясно, ведь точной численности французских войск мы так и не знаем, так что абсолютное число потерь французов установить невозможно.
Предлагают считать по количеству золотых шпор, вывешенных в церкви Куртрэ, но источники называют цифры от 70 до 700 золотых шпор (или даже пар шпор). Неплохой разброс. Полагают, что число убитых французов достигло 1000 человек, хотя наиболее патриотические фламандские источники доводят число погибших французов до 4000 человек и даже 4000 рыцарей, что уж и совсем немыслимо.
Несомненно только одно, что в этом сражении французская рыцарская конница потерпела жестокое поражение: погибло несколько сот рыцарей и оруженосцев. Только знатных персон среди них было 63 человека. Погибли все высшие командиры французов: граф Робер Артуа, коннетабль Рауль де Клермон и канцлер Питер Флотт. Также погибли командир пехотинцев Жан де Бюрла, маршалы Ги де Клермон и Симон де Мелен, погиб Годфруа де Брабант и множество других знатных сеньоров. Их перечисление, со всеми титулами, разумеется, занимает в хрониках несколько страниц. Даже Фруассар через много лет после описываемых событий писал, что в сражении при Куртрэ "погиб цвет Франции".
В плен попал, однако при невыясненных до конца обстоятельствах, только один из командиров - Матье де Фонтенуа.
О потерях фламандцев ни один источник почему-то ничего не сообщает, как будто их совсем и не было. Однако современные исследователи полагают, что погибло не менее одной тысячи фламандцев, но это чисто умозрительная оценка.
Сразу же после начала массового бегства французов на боле битвы начался массовый грабеж трупов, с которых снимались ценные доспехи, одежда, украшения и шпоры. Подбирались щиты и прочее оружие, особенно ценились мечи и шлемы. Уже по этой причине сообщение о длительном преследовании бегущих французов представляется маловероятным - ведь всем хотелось хоть немного вознаградить себя за перенесенный ужас перед атакой рыцарской конницы и за одержанную и такую неожиданную победу.
Собранные шпоры фламандцы, как наименее ценную часть воинской добычи, пожертвовали в церковь Куртрэ, где они и были развешаны на стенах в память о славной победе. Точное их количество так и осталось неизвестным. Почему, спросите вы, уважаемые читатели? Да потому что через 80 лет французы дотла сожгли Куртрэ, а шпоры из церкви увезли с собой и их дальнейшая судьба неизвестна.
Почему-то источники не сообщают о развешанных знаменах, которые захватили фламандцы, хотя при такой крупной победе их тоже должно быть немало.
Обобрав трупы погибших, фламандцы покинули поле битвы, даже не потрудившись захоронить трупы павших: ни французов, что еще можно как-то понять, ни даже своих сограждан, что совсем уж удивительно. Возможно, что все дело было в том, что голые трупы трудно было различать, а обобрали, наверняка, всех покойников. Только тело Робера д'Артуа было захоронено в соседнем монастыре.
Фламандцы недолго наслаждались своей победой в битве при Куртрэ, или в "битве золотых шпор", как ее еще называют некоторые источники. Вскоре французы дважды, в битвах при Арке и при Монсе, изрядно поколотили фламандцев, и в 1305 году был заключен мирный договор, по которому часть фламандских земель с Лиллем и еще несколькими городами была присоединена к Франции, а остальные земли признали свою вассальную зависимость от Франции. Кроме того, фламандцы были вынуждены выдать Филиппу Красивому по его требованию около 3000 человек, главных зачинщиков мятежа, которые были повешены. Так что особого успеха фламандцам их победа так и не принесла.
Более того, в последующих столкновениях с французской рыцарской конницей, а таких сражений было еще довольно много, фламандской пехоте ни разу, подчеркиваю - НИ РАЗУ, не удалось одолеть французских рыцарей. Победа при Куртрэ так и осталась единственной победой фламандской пехоты над конными рыцарями, но вы, уважаемые читатели, почти ничего не сможете прочитать о многочисленных победах французов (ведь это так банально и неинтересно), но зато победа при Куртрэ упоминается почти во всех справочниках и монографиях по данной тематике.
Правда, историки так и не пришли ни к единому мнению о причинах поражения французов, ни к единому мнению о причинах победы фламандцев. Рвы и ямы, заполненные водой и грязью, в какой-то момент, несомненно, сыграли свою роковую роль, но как фламандские хронисты, так и многие историки часто даже не считают нужным упоминать о них, делая главный акцент на мужестве и умелых действиях фламандской пехоты. Почему же в таком случае они больше ни разу не смогли победить французских рыцарей?
Другие хронисты и историки видят причину поражения французов исключительно в этих злополучных рвах и ямах. Но тут стоит отметить, что в первый период сражения они не очень мешали французам, чья рыцарская конница сумела провести не менее трех атак на позиции фламандцев.
Единой причины тут нет и быть не может - только стечение обстоятельств (или, как любят говорить, так карта легла). Тут и очень удачная для ведения оборонительного сражения позиция фламандцев, которым практически некуда было отступать. Тут и их удачная тактика ближнего боя, когда основной удар наносится по коням противника, а сбитых рыцарей уже просто добивают. Тут и эти самые рвы и ямы с водой. А главное, на мой взгляд, недисциплинированность рыцарского войска и паника, охватившая рыцарей, когда они вдруг осознали, что у них почти не осталось места для маневра. Страшнее паники во время сражения ничего нет, и с этим мнением согласны многие историки.
Следует заметить, что, скорее всего, извлекли уроки из данного сражения англичане (их рыцари) и вскоре они начали успешно громить французскую конницу в пешем строю (Креси, Азенкур и т.д.), но это уже совсем другая история, а про битву при Азенкуре я подробно рассказывал в нескольких более ранних выпусках.
