Многие французские военачальники проявляли осторожность при оценке предстоящего сражения.
Коннетабль Рауль де Клермон указывал на то, что рыцарской коннице будет очень трудно и даже опасно маневрировать после переправы через ручей Гренинг на заболоченной местности, изобилующей большим количеством рвов и ям. Атака на такой местности может привести к неоправданно большому числу жертв среди атакующих. Следует воздержаться от прямой атаки на позиции повстанцев и попытаться выманить их с занимаемой позиции.
Годфруа Брабантский поддержал коннетабля, но он советовал измотать противника, заставляя его стоять в пешем строю целыми днями напролет в ожидании атаки рыцарей. Через пару дней такого ожидания повстанцы уже будут не в состоянии дать рыцарям достойный отпор.
Начальник пехоты Жан де Брюла тоже советовал не атаковать противника, занимающего удобную для обороны позицию, а иным способом обессилить противников. Он рекомендовал вести сильный огонь по позиции повстанцев из луков и арбалетов, стараясь под угрозой непосредственной атаки держать их в сомкнутом строю, и тем самым нанести им большой урон и подорвать боевой дух фламандцев. После этого их можно будет легко взять чуть ли не голыми руками.
Жан де Брюла даже выдвинул несколько групп арбалетчиков к ручью Гренинг и велел им вести прицельный огонь по позициям горожан, но фламандцы быстро выдвинули на другой берег ручья отряды лучников, которые отогнали французских арбалетчиков, а фламандская фаланга несколько отошла назад, чтобы выйти из зоны обстрела.
Кроме того, фламандцы выставили отряд для предотвращения вылазки осажденного гарнизона замка Куртрэ у себя в тылу.
Робер д'Артуа вначале вроде бы прислушивался к осторожным мнениям, но утром 11 июля под давлением большинства офицеров, жаждавших немедленного сражения с этими "жалкими крестьянами", он принял решение о немедленной атаке позиций фламандцев.
Фламандцы выстроились сплоченной фалангой на своих позициях, но на приличном расстоянии от ручьев Гренинге и Гроте, чтобы уменьшить потери от огня французских арбалетчиков. Первые ряды их фаланги воткнули свои пики наклонно в землю, чтобы создать надежную защиту против рыцарских коней. Впереди был создан подвижный заслон из выдвинутых отрядов стрелков, которые отгоняли французских пехотинцев.
Зная, что отступать им некуда, командиры повстанцев предвидели кровавую сечу, поэтому они распространили по всем частям приказ, содержавший несколько основных положений:
пехотинцам и стрелкам поражать следует в первую очередь лошадей рыцарей;
добивать следует уже малоподвижных пеших рыцарей;
пленных не брать - если кто проявит милосердие к упавшему противнику, то он будет умерщвлен на месте;
добычу не брать - если кто будет замечен в мародерстве во время боя, то он будет умерщвлен на месте;
если кто сдастся врагу или самовольно покинет свою позицию, то он будет умерщвлен на месте.
Довольно суровый приказ, но он смог значительно повысить боевой дух повстанцев. А куда им было деваться?
После молитвы Гийом де Намюр посвятил несколько десятков знатных горожан в рыцари. Среди них оказался и Петер Конинк с сыновьями. Затем рыцари спешились, отправили своих коней в тыл и стали готовиться к отражению атаки французов.
В 6 часов утра во французском лагере раздались звуки труб, призывающие французов к боевому построению. Впереди располагались пехотинцы и стрелки. Затем следовали основные силы, тяжелая рыцарская конница, где находилось до 80% их сил. В резерве у французов оставалось до 20% рыцарской конницы.
Вначале завязалась перестрелка между фламандскими лучниками с одной стороны и французскими арбалетчиками и метателями дротиков с другой. Однако точное время начала боевых действий установить трудно - от 7 часов утра до полудня по разным источникам.
Французской пехоте удалось оттеснить фламандских стрелков и начать обстрел фламандской фаланги, которая немного отошла назад. Французы удачно миновали все фламандские ловушки в виде рвов и волчьих ям и вроде бы даже вступили в рукопашный бой с фламандцами (по данным некоторых источников), тесня их. Если они и обнаружили новые ловушки, ямы или прочие преграды, то должны были тут же донести об этом командирам. Но даже если они и сделали это, и если существовали значительные отличия между тем планом фламандских укреплений, который был у графа Артуа, и действительностью, то это уже не имело никакого значения. Скорректировать действия своей конницы граф Артуа просто-напросто не мог успеть.
Ведь всем показалось, что победа вот-вот будет в руках французов, а именно, в руках пехоты, доблестно теснившей фламандскую фалангу.
Такой поворот дел совсем не устраивал рыцарей, которые забеспокоились, что вся слава от победы достанется презренной пехоте. Вопрос стоял о рыцарской чести, и граф Артуа поддался давлению своих рвущихся в бой рыцарей. Он отдал приказ пехоте расступиться и пропустить вперед рыцарскую конницу. Тут-то и начало сказываться отсутствие дисциплины во французском рыцарском войске.
Не дожидаясь, пока пехота полностью расступится, рыцари ринулись в атаку (правда, по команде своего командующего), и потоптали при этом немало своих же пехотинцев. Ряды рыцарской конницы при этом также несколько сбились, и отдельные рыцари начали падать во рвы с водой и попадаться в прочие ловушки.
Тут опять в бой вступили фламандские лучники и начали поражать рыцарских коней, внося дополнительную сумятицу в ряды наступающих. Но французы в целом успешно преодолели все препятствия и водные преграды и обрушились на фламандскую фалангу.
В центре французам сразу же сопутствовал значительный успех. Им удалось прорвать ряды фаланги, часть фламандцев обратилась в бегство (но далеко не убежишь, и командирам довольно быстро удалось привести их в чувство), и если бы Жан де Ренессе со своим резервом не поспешил на помощь и не нанес встречный удар, то дело фламандцев было бы проиграно. Но теперь положение в центре стабилизировалось, и фламандцам даже удалось оттеснить французов назад.
Левый фланг французской конницы успешно форсировал ручей Гроте и нанес удар по правому флангу фламандцев. Лучники укрылись за фалангой и вели оттуда стрельбу по рыцарям, стараясь поражать коней, а фламандская фаланга, в целом, выстояла и отразила удар французской конницы. Воткнутые в землю копья оказались успешной преградой против рыцарских коней на таком ограниченном пространстве, где они были практически лишены возможности маневра.
Некоторые рыцари, конечно, проявили свои лучшие качества. Так Готфруа Брабантский поразил Гийома де Жюлье, но затем его стащили с коня и убили. Такая же участь постигла и Рауля де Клермона. Теряя своих командиров, левый фланг французов дрогнул и началось отступление.
Правый фланг французов также успешно форсировал все преграды и обрушился на фламандцев, но здесь у французов успех даже не намечался, так как фламандская фаланга здесь держалась стойко.
Здесь я хочу сделать небольшое отступление и заметить, что планы фламандских ловушек, приобретенные графом Артуа, оказались достаточно точными, так как рыцарской коннице французов удалось успешно преодолеть все водные преграды и многочисленные ловушки фламандцев. Пока в рядах французов более-менее царил порядок, все ухищрения фламандцев не имели ни малейшего успеха. Но как только ряды наступавших расстроились, и началась сумятица, то обо всех планах ловушек было забыто. Рыцари начали попадать в ямы и гибнуть, что привело к настоящей панике в рядах французов.
(Окончание следует)
