Суконщик же рассуждал так:
"Если бы мы пользовались правом чеканки собственной монеты, как это было раньше, - а почему мы теперь не имеем этого, что удивляет всех, в том числе и меня, - мы отчеканили бы разменной монеты на 10 000 фунтов, и этой суммы вместе с наличным запасом, который у нас был, вполне хватило бы. Но Вуд с помощью своих эмиссаров, врагов Божьих и нашей страны, постарался скупить, насколько он сумел, нашу разменную монету, и так возникла нынешняя нужда. Но исправлять ее рецептами Вуда - это равносильно тому, как отрубить руку, чтобы залечить царапину на пальце!"
Суконщик не посягает на авторитет Ньютона, но замечает:
"Я слышал о человеке, который, желая продать свой дом, носил с собой в кармане кирпич от дома и показывал его покупателям как образец. Как раз так и обстоит дело с анализом Вуда".
"Этот ничтожный, наглый торговец металлом... осмеливается предписывать целой нации, - чего не пытался сделать ни один английский король, - сколько его медной дряни обязаны мы брать... Но его патент вообще никого не может обязывать, на это не имеет законного права и сам король. Этот же Вуд берет на себя всю законодательную власть и претендует на полное господство над имуществом всего народа. Великий Боже!"
"Вуд хочет принудить меня принимать пять с половиной пенсов меди в каждый следуемый мне платеж. А я заявляю, что застрелю как разбойников и взломщиков тех, кто захочет заставить меня принять хоть один вудовский грош в платеже в сто фунтов. Нет бесчестия подчиниться льву, но какой человек согласится быть пожранным заживо крысой...
Представьте себе, что сумасшедший приходит в мою лавку с руками полными грязи, поднятой в канаве, и требует десять ярдов материи в обмен на нее. Я пожалею его, посмеюсь над ним, а если потребует его поведение - вышвырну его за дверь. Разве Вуд, предлагая мне свою дрянь в обмен на мое золото и товары, заслуживает лучшего обхождения?"
"Как сумею я, ничтожный, невежественный лавочник, не искушенный в государственных делах, ответить на такие резонные соображения? Но я попытаюсь это сделать, вооружившись элементарным здравым смыслом, лишенным хитрости, искусства и красноречия".
"Разве не родился народ Ирландии таким же свободным, как английский народ? Разве отказался он от свободы? Разве парламент его не является таким же представителем народа, как и английский? Разве ирландцы не такие же подданные короля, как и англичане? Разве не то же солнце светит им и не тот же Бог их покровитель и защитник? И если я свободный человек в Англии, то становлюсь ли я рабом после шестичасового переезда через пролив?"
"Если свободный народ имеет право претендовать на справедливость, то мы имеем на это по меньшей мере равное право с правом наших английских братьев... и никак не заслужила эта страна быть принесенной в жертву бесчестной жадности одного прожектера".
"Не такому ничтожному человеку как я поднимать вопрос о размерах королевской прерогативы, но я слыхал суждения очень мудрых людей, что королевская прерогатива имеет свои пределы и границы там, где она сталкивается с нарушением благоденствия и благополучия народа".
"Никто до сих пор не был настолько дерзок, чтобы заявить, что ирландский народ исключен из сферы действия того права, каковое принадлежит всем прочим подданным короля. И мы, ирландцы, должны пользоваться теми же свободами и привилегиями, какие имеются у англичан".
"Вуд имел полное право предложить нам свою монету, а мы - на основании закона, разума, нашей свободы и необходимости - имеем право отказаться от нее".
"Основной закон английского владычества в Ирландии - уметь поддерживать вражду между различными группами, слоями, партиями населения Ирландии. Этому закону сейчас грозит опасность".