Попытка оправдания убийства герцога Орлеанского (окончание)
Даже простое перечисление всех способов и уверток оратора заняло бы слишком много места, но я все же приведу некоторые из них. Жан Пти начал с перечисления двенадцати обязанностей, в силу которых герцогу Бургундскому надлежало почитать и любить короля Франции, а также и отомстить за него.
Он строил свои рассуждения на положении:
"Radix omnium malorum cupiditas".
Отсюда делаются два вывода о том, что алчность порождает отступничество, она же порождает предателей. Эти два злодеяния - отступничество и предательство - разделяются и подразделяются, а затем и демонстрируются на трех примерах: Люцифер, Авессалом и Аталия (Гофолия).
Затем выстраиваются восемь истин, оправдывающих тираноубийство, ибо, кто замышляет против короля, заслуживает осуждения и смерти. Чем выше занимаемое им положение, тем хуже: каждый смеет убить его. И так далее...
Новые сложные построения переходят к новым обвинениям против Людовика Орлеанского. Вспоминается история 1392 года, "бал пылающих", когда король, его брат, едва избежал горестной смерти от пламени, жертвой которого стали его спутники, которые, будучи выряжены дикарями поплатились за свое неосторожное обращение с факелами. Молва приписывала вину за это происшествие Людовику Орлеанскому.
А беседы Людовика Орлеанского в монастыре целестинцев с "чародеем" Филиппом де Мезьером (1327-1405)! Они тоже дали повод всевозможным намекам на вынашивающиеся замыслы убийств и отравлений.
Пристрастие Людовика Орлеанского к черной магии дает повод к пересказу страшной истории о том, как Людовик однажды воскресным утром отправился в компании монаха-расстриги, рыцаря, слуги и оруженосца в Ла Тур Монже на Марне. Как монах заставил там явиться им двух чертей в бурых одеждах, звавшихся Херемас и Эстрамен, которые, произнеся адское заклинание над шпагою, кольцом и кинжалом, позволили означенной компании с помощью этих орудий снять повешенного с виселицы в Монфоконе. И т.д., и т.л.
После того, как оратор разжег в слушателях ненависть к обвиняемому, он перешел и к прямым нападкам и обвинениям на Людовика Орлеанского.
Четыре часа длилась эта речь Жана Пти, и, как только он умолк, раздался голос герцога Беррийского:
"Я одобряю".
Для герцога Бургундского и его ближайших родственников были изданы четыре экземпляра этой речи в виде роскошной книги в переплете из тисненой кожи, с золотом и миниатюрами. Экземпляр этой книги хранится в Вене. Эта же речь была издана и для продажи.
О пленных рыцарях
Очень притягательным и для рыцаря, и для наемного солдата был выкуп за знатного пленника. Здесь тоже было много тонкостей. Например, военачальник должен разрешить спор двух рыцарей из-за пленника. Один говорит:
"Я первый схватил его за правую руку и сорвал с него правую рукавицу".
Второй возражает:
"Но мне первому он дал свою правую руку и свое слово".
И то, и другое давало право завладеть ценной добычей, однако второе обладало большими преимуществами.
А кому принадлежит сбежавший и вновь пойманный пленник? Ответ таков: если это произошло в зоне боевых действий, то он достается тому, кто берет его в плен на этот раз; если же он пойман за пределами такой зоны, то он должен быть возвращен прежнему его обладателю.
В 1445 году в Мидделбурге рыцарь Ян ван Домбург нашел убежище в церкви, спасаясь после совершенного им убийства. Выход ему, естественно отрезали. Его сестра, монахиня, девица ван Домбург, неоднократно навещает рыцаря и увещевает его, что уж лучше найти смерть с оружием в руках, нежели навлечь позор на весь их род, будучи преданным казни. Рыцарь внял доводам своей сестры, а та после его гибели завладела его телом, дабы достойно предать его земле.
Один рыцарь появился на турнире, украсив попону коня своим гербом. Оливье де ла Марш полагает, что это совершенно никуда не годится, ибо если конь, животное неразумное, споткнется и герб коснется земли, это принесет позор всему роду.
Вот вам изобретательный пример восстановления поруганной чести. В 1478 году в Париже по ошибке повесили некоего Лорана Гренье. Его вина не подтвердилась, но сообщение об этом вовремя получено не было. Все окончательно прояснилось только через год, и по просьбе брата тело Лорана Гренье было удостоено почетного погребения. Перед носилками шли четыре глашатая с трещотками, на груди у каждого был изображен герб покойного. По сторонам носилок и позади них шли четверо слуг со свечами и восемь с факелами, в траурном платье и также с гербами покойного. Это шествие проследовало через весь Париж от ворот Сен-Дени до ворот Сент-Антуан, откуда начался путь в Провен, на родину покойного. Один из глашатаев все время выкликал:
"Люди добрые, читайте "Отче наш" за упокой души преставившегося Лорана Гренье, обитавшего при жизни в Проване, коего нашли на днях мертвым под дубом ".
На церемонии примирения с братом в 1469 году Людовик XI прежде всего потребовал перстень, который был вручен Карлу епископом Лизьё в знак передачи в лен герцогства Нормандского, и велел разбить его на наковальне в Руане, в присутствии знати.
Когда никакие просьбы о помиловании одного осужденного не в состоянии были смягчить сердце Филиппа Доброго, с этой просьбой обратились к его любимой снохе Изабелле Бурбонской в надежде, что он не сможет ей отказать, ибо, по ее словам, она никогда не просила его ни о чем серьезном. И цель действительно была достигнута.
О неточности средневековых хронистов
Сопоставление числа павших с обеих сторон обычно производится победителями самым смехотворным с сегодняшней точки зрения образом. Так у Шателлена в битве при Гавере на стороне герцога Бургундского гибнут только пять лиц благородного происхождения, против двадцати или тридцати тысяч восставших жителей Гента.
К сообщениям средневековых хронистов следует вообще относиться с большой осторожностью, так как они очень часто грешат большими неточностями и ошибками. Они очень легковерно и легкомысленно, с нашей точки зрения, подходили к выбору сюжетов для описания, не давали себе труда отличать существенное от маловажного и чаще всего давали весьма поверхностное описание событий. Судите сами...
Фруассар дает огромное количество описаний самых незначительных осад, сражений и стычек. Он очень подробно, например, описывает ссору между Филиппом Добрым и его сыном. К ее описанию я вернусь несколько позже.
Монстреле, который присутствовал при беседе герцога Бургундского с захваченной в плен Жанной д'Арк, не помнит, о чем они говорили.
Тома Базен, который лично вел процесс реабилитации Жанны д'Арк, в своей хронике называет местом ее рождения Вокулёр (а не деревню Домреми), сообщает, что в Тур ее доставил лично Бодрикур, который на самом деле только дал ей сопроводительное письмо и провожатых, и которого он называет не капитаном, а владетелем города, и ошибается на три месяца в дате её первой встречи с дофином.
Оливье де ла Марш постоянно путается в происхождении и степенях родства членов герцогской фамилии. Бракосочетание Карла Смелого и Маргариты Йоркской, состоявшееся в 1468 году, в котором он сам участвовал и описал, хронист датирует временем после осады Нейсса, имевшей место в 1475 году.
Даже трезвый Коммин часто увеличивает различные промежутки времени на пару лет и трижды рассказывает о кончине Адольфа Эгмонта, герцога Хелдерского (1438-1477).
Подобных примеров можно привести множество.
Бургундцы долго не могли примириться со смертью Карла Смелого, и еще через десять лет после битвы при Нанси (1477) они ссужали деньги друг другу при условии вернуть долг по возвращении герцога.
Насмешки над противниками часто присутствуют в ходе военных действий, и за них иногда приходилось расплачиваться кровью.
При осаде Мо англичанами жители города, чтобы поиздеваться над Генрихом V, вывели на городскую стену осла.
Жители Конде объявили, что им некогда сдаваться, так как им нужно печь блины к Пасхе.
Жители Монтеро, когда осаждавшие начинали палить из пушек, поднимались на городские стены и начинали выбивать пыль из своих шапок.
Следует заметить, что Карл Смелый свой лагерь под Нейссом устроил в виде грандиозной ярмарки. Шатры знати в нем "удовольствия ради" были устроены в виде замков, с галереями и садами, и повсюду царило веселье.
(Продолжение следует)
