Боевые кличи
В Средние века каждый рыцарь имел свой боевой клич, который провозглашался им самим и подчиненными ему людьми во время сражений. Такой клич мог быть родовым и включать в себя имя владельца, например:
"Де Кюси с красным львом!"
Он мог быть личным или включать в себя имя дамы сердца. Свои кличи были у простых рыцарей и у титулованных, у герцогов и королей. Широко известен французский королевский клич:
"Монжуа Сен-Дени!"
Он был обращен к небесному покровителю Франции и в примерном переводе означал:
"Моя радость св. Дионисий!"
Св. Петр Люксембургский
Совсем иной тип святого мы встречаем в другом выходце из кругов высшей знати Петре Люксембургском. Этот отпрыск графского рода Люксембургов родился в 1369 году и рано осиротел, так как его отец Ги Люксембургский в 1371 году пал в битве при Баасвейлере. Уже с самых детских лет он не знает ничего, кроме ревностного отношения к вере. Вначале родственники и знатное окружение пытались отговорить его от намерения отречься от мира, но когда аскетические склонности мальчика оказались неискоренимы, они почувствовали гордость и изумление. Еще бы! Святой жил среди них и вышел из их среды!
Этот долговязый чахоточный юноша еще ребенком был обременен духовными званиями. Сначала он стал каноником нескольких приходов, в пятнадцать лет он уже епископ Меца, а затем кардинал. Блестящая карьера обрывается в 1387 году, когда Петр умирает от чахотки, не достигнув восемнадцати лет. Всю свою короткую жизнь он был занят своими мелкими прегрешениями, имел неприглядный вид и был покрыт грязью и паразитами. Каждый день он записывал свои грехи на листочках бумаги, а если находился в дороге и не мог этого делать, то потом часами просиживал за этим занятием. Если вначале он исповедывался два-три раза в неделю, то в конце жизни он делал это уже дважды в день, так что его исповедник просто не мог отойти от него. После смерти Петра нашли полный ларец с записочками, где день за днем были записаны грехи этой убогой жизни.
Сразу же после смерти Петра Люксембургского в Авиньоне предпринимаются усилия по его канонизации. К этому делу подключается сам король Франции, поддержанный соборным капитулом и Парижским университетом. На процессе в 1389 году свидетелями выступали самые знатные лица: Андрей Люксембургский, Людовик Бурбонский, Ангерран де Кюси. Но авиньонский папа почему-то не внял приводимым доводам и причисление Петра Люксембургского к лику святых не состоялось, несмотря на все давление короля и его окружения.
Он был причислен к лику праведников только в 1527 году, но его почитание поддерживалось сразу же после смерти Петра. Тело Петра Люксембургского было погребено в Авиньоне, и оттуда регулярно поступали сообщения о несомненно происходивших там чудесах. Король основал там монастырь целестинцев, в подражание Парижскому, который был тогда очень почитаемой святыней среди высшей знати. Для закладки от имени короля первого камня в Авиньон прибыли герцоги Орлеанский, Беррийский и Бургундский. Хронист Пьер де Салмон сообщает, что через несколько лет он уже слушал мессу в капелле, посвященной данному святому.
Клятвы Людовика XI
Король Людовик XI больше других почитал клятву, принесенную на кресте св. Лода. Когда призванный к королю коннетабль де Сен-Поль попросил, чтобы тот поклялся в его безопасности на кресте св. Лода, король ответил, что он готов дать любую другую клятву, только не эту.
Людовик XI перед смертью
В последние дни жизни Людовика XI в замке Плесси ле Тур царила пестрая неразбериха. Там можно было встретить и благочестивых просителей, и музыкантов. Вот как это описывает Жан де Руа:
"И тогда повелел король явиться великому числу и множеству музыкантов с их инструментами, низкоголосыми или же нежными, и отвел им Сен-Косм, близ Труа, где и разместилось их до ста двадцати, а среди них множество пастухов, живших окрест Пуату, кои часто играли перед дворцом короля, его же самого, однако, не видели; он же услаждался означенными инструментами и, коротая время, поддерживал себя в бодрствовании. Сверх того, велел он прийти туда множеству людей благочестивых и набожных, как мужчин, так и женщин, и отшельников, и святых людей для непрестанной молитвы Господу, дабы не дал он королю смерть принять, но дозволил бы ему пожить еще долее".
Проповеди Винцента Феррера
Однажды мимо того места, где проповедовал Винцент Феррер, вели к месту казни осужденных на смерть мужчину и женщину. Св. Винцент упросил чуть повременить с казнью. Он поместил обе жертвы под амвон, с которого проповедовал, и заговорил о грехах этих несчастных. По окончании проповеди вместо осужденных обнаружили только горстку костей. Народ был убежден, что святой не иначе как испепелил тела этих грешников своим словом, а тем самым и спас их.
Живое звучание проповедей оказывало на людей такое действие, что мы часто даже не можем себе этого представить. Однако письменное изложение этих проповедей даже для современников мало что значило. Многие слышавшие Винцента Феррера утверждали, что они улавливали едва ли тень того, что слышали из его уст.
По сообщению Жана Жерсона, одна женщина, эпилептичка, утверждала, что у нее ноют мозоли всякий раз, когда чья-либо душа отправляется в ад. Она утверждала, что читает на лице каждого содеянные им грехи, и что она спасает по три души ежедневно. Под угрозой пытки она созналась, что говорила все это, дабы заработать себе на хлеб.
Когда епископа Фулькона Тулузского (до 1180-1213) упрекнули в том, что он подал милостыню альбигойке, он ответил:
"Бедной я подал, а не еретичке".
Когда Маргарита Шотландская (1425-1444), первая жена дофина Людовика, будущего короля Людовика XI, поцеловала в губы поэта Алена Шартье, застав его спящим, то она оправдывала это тем, что
"не мужчину поцеловала, но бесценные уста, кои произнесли и высказали столь много прекрасных слов и добродетельных изречений".
Наглядность адских мук
Прихожане должны были представлять себе адские муки очень наглядно. Св. Дионисий Картузианец описывал их так:
"Вообразим, что пред глазами нашими жаром пышущая, раскаленная пещь и в ней человек нагой, и от таковой муки он никогда не будет избавлен. Не сочтем ли мы и мучения его, и даже одно только зрелище их невыносимыми? Сколь жалким покажется нам сей несчастный! Так помыслим же, как, попавши в пещь, метался он туда и сюда, каково было ему выть и вопить, каково жить , как сжимал его страх, какая боль пронзала его, доколе не понял он, что невыносимой казни его не будет конца!"
Желая дать представление о вечности, Дионисий прибегает к следующему наглядному образу:
"Помыслите себе песчаную гору размерами со вселенную. Каждые десять тысяч или сто тысяч лет из этой горы извлекают одну-единственную песчинку. В конце концов, эта гора все же исчезнет. Но и по прошествии такого немыслимого периода времени адские муки нисколько не станут меньше. Они будут ближе к концу не более чем тогда, когда из этой горы была взята самая первая песчинка. И все же, если бы осужденные на вечные муки полагали, что они будут избавлены от своих мучений, как только от горы ничего не останется, то и это было бы для них превеликое утешение".
Король Англии среди своих придворных неблагородного происхождения имел особого слугу, который должен был поддерживать голову короля, если тот, пересекая пролив, отделяющий страну от континента, ощутит приближающейся приступ морской болезни.
Как и мечи в рыцарских романах, бомбарды в войнах XIV-XV столетий имели свои имена: Le Chien d'Orleans, La Gringade, La Bourgeoise, De Dulle Griete (Орлеанский пес, Кляча, Хозяйка, Безумная Грета).
Попытка оправдания убийства герцога Орлеанского
Оправдание любых поступков и проступков люди Позднего средневековья находили в Священном писании. Обвинители и защитники зачастую орудовали одними и теми же примерами. Так можно было попытаться оправдать даже самое страшное злодеяние, такое, например, как убийство герцога Орлеанского.
Хронисты по-разному излагали причины убийства герцога. Помимо борьбы за власть, приводились и романтические версии. Бургиньоны уверяли, что это было возмездие за измену королевы с герцогом. Арманьки же утверждали, что поводом здесь была ревность Иоанна Бесстрашного и мстительность королевы, чья любовь была отвергнута герцогом. Эти доводы подкреплялись широко распространенными слухами о распутстве Изабеллы Баварской. Ведь сама же Изабелла давала обильную пищу этим слухам, утверждая, что дофин Карл не был сыном короля.
Сам герцог Иоанн Бесстрашный, в оправдание убийства герцога Орлеанского, уподоблял себя Иоаву, полководцу царя Давида, а свою жертву Авессалому. При этом он ставил себя выше Иоава, поскольку со стороны короля не было явного запрещения нанести смертельный удар.
Наемных убийц Иоанн Бесстрашный заранее укрыл в одном из домов на Старой соборной улице (Rue vieille de Temple). Во время похорон Иоанн выказывал глубокую скорбь. Позднее, когда он увидел, что расследование подбирается к принадлежащей ему резиденции hotel d'Artois, где он прятал нанятых убийц, Иоанн в королевском совете отвел в сторону своего дядю, герцога Беррийского, и признался ему, что это он сам, вняв наущению дьявола, подстроил убийство. После этого он бежал из Парижа во Фландрию.
В Генте он уже открыто пытался найти оправдание своему преступлению, и некий Симон де Со произнес соответствующую защитную речь. Этого Иоанну показалось недостаточно. Он вернулся в Париж, полагаясь на свою популярность и на всеобщую ненависть к Орлеанскому дому. Народ Парижа, действительно, радостно его приветствовал. В Амьене, чуть позже, Иоанн обратился к метру Жану Пти и поручил ему довести до конца дело, начатое в Генте Симоном де Со. Его защитная речь должна была произвести убедительное впечатление на принцев и их окружение.
Жан Пти блестяще справился с поставленной перед ним задачей. Он появился 8 марта 1408 года в hotel de Saint Pol в Париже перед самой блестящей аудиторией. Здесь присутствовали дофин Людовик, старший сын короля Карла VI, погибший в битве при Азенкуре, титулярный король Неаполя Жан Бурбонский, герцог Иоанн Беррийский и герцог Бретани Иоанн VI Мудрый.
Жан Пти построил свою речь на схоластических различениях и побочных текстах. Все положения речи он иллюстрировал примерами из Писания и из истории. Он красочно описывает злодеяния, совершенные Людовиком Орлеанским, а затем приступает к сложно построенному доказательству.
(Продолжение следует)
