Уважаемые читатели, возможно, решат, что Старый Ворчун уже совсем выжил из ума. Какие короли на Корсике, скажут они? Не торопитесь, уважаемые читатели. Большого количества королей на Корсике не было, но один-то все-таки был. Это произошло в XVIII веке, который принято называть Веком Просвещения. Кое-какие основания для такого названия есть, но, по-моему, с большим основанием XVIII век можно называть Веком Великих Авантюристов. Вспомните, какие фигуры он подарил Истории: граф Сен-Жермен, Калиостро (он же Джозеф Бальзамо), Казанова. К этой же когорте примыкал и менее известный в наше время барон Теодор фон Нейгоф (Neuhof), родившийся в 1686 году в Вестфалии. Настоящий барон, между прочим, хоть и бедный.
Но прежде чем перейти к истории короля Корсики, я должен сказать несколько слов о предшествующей истории острова. Наибольшего расцвета остров достиг под владычеством римских императоров. Тогда на нем насчитывалось до 33 только обнесенных внешними стенами городов. Потом остров начал приходить в упадок, им попеременно владели вандалы, византийцы, готы, арабы, но в начале XI века его прибрала к своим рукам Пиза. Не надо этому очень удивляться. Мало кто знает, но в течение более чем двух столетий Пиза была одним из самых могущественных морских держав. Сейчас в это трудно поверить. Упадку Пизы способствовали не только неудачные войны, но и ушедшее от города из-за речных наносов море, которое оставило пизанцев без удобных гаваней.
Пизанцы разделили остров на большое количество довольно мелких феодальных владений, но корсиканцы постоянно возмущались правлением чужеземных баронов и постоянно бунтовали. На Корсике стали образовываться владения под управлением или своих графов, или т.н. капорали. Бардак был полный. В 1077 году корсиканцы признали своим верховным правителем папу Урбана II, который передал управление островом тем же пизанцам. Круг замкнулся.
Но вот могущество Пизы закатилось, и в 1300 году они были вынуждены уступить остров Генуе. Сменой власти корсиканцы были не очень довольны, довольно долго сопротивлялись, но в 1388 году окончательно были вынуждены признать зависимость острова от Генуи. Генуэзские дожи были не очень заинтересованы в процветании острова. Их интересовали только возможные прибыли, выжимаемые из местных жителей, только деньги и ничего больше. Развитию ремесел и торговли, не говоря уж об образовании и искусстве, они не уделяли ровно никакого внимания. Корсиканцы в свою очередь частенько поднимали вооруженные восстания, которые жестоко подавлялись то с помощью французов, то с помощью австрийцев, в общем, теми, с кем в данный момент Генуе удавалось договориться. Неудачи островитян объяснялись еще и тем, что среди них не было единства. Помимо националистов (так их назвали бы теперь) на острове были сторонники Генуи, Арагона, Неаполя, не говоря уже о более мелких партиях.
Вот мы и подошли к интересующему нас времени. В 1729 году на Корсике вспыхнуло очередное антигенуэзское восстание. Генуэзские войска на острове были разбиты, но на море Генуя доминировала, так как у островитян не было собственных военных кораблей. Генуя не только установила блокаду острова, но одновременно пообещала кое-какие свободы и права, снижение налогов, амнистию восставшим. В 1730 году инсургенты сложили оружие, но Генуя словно забыла о своих обещаниях. Вожди восстания и множество рядовых инсургентов были брошены в тюрьмы (хороша амнистия!). А так как часть восставших укрылась в горах и продолжала сопротивления, то генуэзцы не торопились снимать блокаду с острова, т.к. генуэзцев на острове продолжали отстреливать. Жители начали голодать. А спасшиеся руководители восстания осели преимущественно во Флоренции.
Вернемся к нашему герою. Я написал, что он родился в 1686 году, но встречаются и другие даты, например, 1690 год. Он был сыном не очень богатого дворянина, барона, к тому же не единственным, так что у него была прямая дорога в наемники. Характер у мальчика с детства был непоседливым, вот он и служил сначала во Франции, потом в Швеции, и набрался кое-какого опыта. Здесь он начал набираться и кое-какого дипломатического опыта, выполняя различные поручения не кого-нибудь, а самого всемогущего министра Карла XII Георга Генриха фон Гёрца. Нейгоф проявил себя талантливым молодым человеком. Он выполнял различные дипломатические поручения, в том числе и по созданию союза с Испанией. Там он сумел обратить на себя благосклонное внимание министра Филиппа V Иоганна-Вильгельма Рипперды, а затем и первого министра кардинала Альберони. Так что после падения фон Гёрца в 1718 году он был вынужден бежать в Испанию, а куда же еще, ведь там у него был могущественный союзник и покровитель.
Кардинала Альберони, который с 1717 года был первым министром Филиппа V, приблизил к себе фон Нейгофа. Он стал доверенным лицом первого министра и получил чин полковника. Неплохая карьера для сына бедного дворянина (но барона). Более того, Нейгоф женился на фрейлине королевы, по происхождению англичанке, весьма состоятельной девице, правда, далеко не красавице, но это ведь не самое главное в придворной карьере и на дипломатической службе, не так ли, уважаемые читатели. Но от политики никуда не уйдешь.
Следует вам напомнить, что с 1717 года Испания предприняла очередную попытку округлить свои владения и захватила Сардинию и Сицилию. Это вызвало такое возмущение в Европе, что объединились прежде непримиримые враги: Англия, Франция. Австрия и Голландия и объявили войну Испании и ее союзнице Швеции. Вначале потерпели неудачу шведы, а 22 августа 1718 года испанский флот был почти полностью уничтожен англичанами у мыса Пассаро. Затем последовал ряд поражений на суше от Австрии и Франции, и Испания запросила мира. По требованию союзников кардинал Альберони в декабре 1719 году был отстранен от должности первого министра и выслан из Испании. А его огромное состояние досталось Филиппу V. В утешение за военное поражение, надо полагать. Вместе с кардиналом пострадали и его доверенные лица, среди которых не последнее место занимал и фон Нейгоф.
Он был вынужден бросить свою должность и жену, но прихватил с собой ее драгоценности. Теперь наступил длительный период странствий фон Нейгофа по Европе: Франция, Швеция, Германия, Австрия, Италия и Голландия, - но нигде он не задерживался надолго, нигде не мог сколотить себе приличного состояния. Но он был очень ловким человеком, авантюристом, как теперь говорят, и умудрился наделать огромное количество долгов по всей Европе. Талант, ничего не скажешь, но он ведь помимо всего прочего, был еще и настоящим бароном, полковником, правда, в отставке, и довольно уже известным дипломатом. Император Карл VI сделал его в 1732 году своим представителем во Флоренции.
И вот во Флоренции наш герой столкнулся с корсиканскими эмигрантами. Подробности их сближения достоверно неизвестны, но на ожесточившихся корсиканцев красноречивый дипломат с изрядным военным опытом произвел сильное впечатление. Он сумел убедить их, что победу в борьбе с генуэзцами может принести только помощь человека, имеющего не только военный опыт, но и дипломатические связи по всей Европе. Но для ведения любых военных действий необходимы деньги, и много денег, а вот их-то катастрофически не хватало.
Нейгоф ринулся искать деньги по всей Европе, побывал даже в Стамбуле, но никаких сколько-нибудь значительных сумм он не добыл. Не помогла ему даже помощь Бонневаль-паши, французского авантюриста, представившего Нейгофа самому султану. Зато в Ливорно он попал в руки своих кредиторов, засадивших его в долговую тюрьму. Так Нейгоф впервые познакомился с этим замечательным учреждением.
Вскоре он умудрился выйти из тюрьмы и нашел приют при дворе тунисского бея. Здесь произошло чудо, подробности которого остались неизвестными не только широкой публике, но и историкам: бей согласился профинансировать экспедицию фон Нейгофа по освобождению Корсики от генуэзского гнета. Сильно, видать, досадили в свое время генуэзцы Тунису! Или бей получил секретный указания из Станбула, неизвестно. Однако бей не только доверху нагрузил оружием и боеприпасами одну галеру, доставил на борт десять орудий, но и снабдил Нейгофа изрядной суммой денег для успешного завершения этой экспедиции.
15 марта 1736 года (по другим данным 13 марта) галера бросила якорь у Алерии на Корсике. На берег сошел представительный иностранец в пурпурном плаще, которого встречали некоторые из высокопоставленных деятелей острова и величали "милостивый государь". Фон Нейгоф и его свита расположились во дворце местного епископа, перед которым были установлены четыре пушки.
Вскоре с галеры на берег были выгружены остальные пушки, 4000 ружей, 3000 пар сапог, 7000 мешков зерна, множество боеприпасов, но главное, несколько ящиков с серебряными и золотыми монетами. Слух об этом мгновенно облетел весь остров. Островитяне почти единодушно признали Теодора фон Нейгофа своим предводителем. В самое короткое время ему удалось поставить под штыки чуть ли не 20000 человек, которым он платил, а это было самой главной опорой местного патриотизма. Казначеем Нейгофа был Гиацинто Паоли, отец Паскуале Паоле, который немного позднее сыграл значительную роль в борьбе Корсики за свою независимость.
(Окончание следует)
