Вроде бы ситуация не предвещала никаких бед: Корэмори с семьюдесятью тысячами всадников располагался в Тонамияма в провинции Эттю, а Таданори с тридцатью тысячами всадников был в Сиояма в провинции Ното. Ёсинака выдвинулся против них, имея всего пятьдесят тысяч всадников, но давно известно, что очень часто дело решает не количественный состав армии, а умение полководца и боевой дух армии. Так получилось и в этом случае.
Ёсинака отправил Юкииэ против Таданори, а сам двинулся на Корэмори, который полагался на неприступность своей позиции и не предпринял необходимых мер предосторожности. Ночью Ёсинака неожиданно атаковал лагерь Корэмори, нанес хэйцам жестокое поражение и обратил их в бегство.
Пользуясь одержанной победой Ёсинака начал преследовать отступавшие войска Корэмори. На наступающих врагов с громким кличем во главе пятидесяти всадников ринулся Томонори, седьмой сын Киёмори. Во время атаки лошадь его упала, и один из гэнских воинов по имени Оката Тикаёси бросился на Томонори, намереваясь его убить. Томонори ударом меча отбил атаку соперника, затем сбил с него шлем и отрубил противнику голову. Тогда на Томонори бросился сын убитого Оката Сигэёси, но всадники хэйцев окружили упавшего командира и не допустили к нему Сигэёси. Томонори, увидев, что их со всех сторон окружили враги, покончил с собой, распоров себе живот.
Пока Корэмори терпел поражение и отступал, Таданори разбил войска Юкииэ, но, узнав о положении Корэмори, не стал преследовать разбитого врага, а присоединился к главным силам хэйцев, которые стали укрепляться у переправы Атака. Для охраны был выдвинут отряд под командованием Хатакэяма Сигэёси, который заметил, что гэнцы начали переправу через реку. Он поднялся на гору и стал всматриваться, а в главные силы он послал гонца с сообщением:
"Вся гэнская армия переправляется. Я ударю на гэнцев первым. Прошу прислать мне подкрепление".
Пока Сигэёси находился на горе, Ёсинака заметил его, подозвал к себе Хигуми Канэмицу и, указав на гору, спросил:
"Не знаешь ли ты, кто такой начальник вон того отряда?"
Канэмицу ответил:
"Это Хатакэяма Сигэёси. Я бывал в провинции Мусаси и помню его фамильный значок".
Со словами:
"Ну, этот будет драться!" -
Ёсинака послал Канэмицу в бой против Сигэёси. Завязался жестокий бой, но ни одна из сторон не могла одержать победу, да и потерь у них было примерно поровну. Тем временем на врагов обрушились главные силы Корэмори, но, как это ни странно, перелом в ходе сражения так и не наступил. Более того, через некоторое время хэйцы даже стали отступать, но вскоре, собравшись с силами, смогли перейти в контратаку.
Оба Кагэхиса сражался, выкрикивая свое имя и вызывая противников. Ёсинака заметил его и, сказав:
"Это именитый самурай!" -
выслал против него своих лучших воинов. Кагэхиса убил тринадцать человек, но силы даже такого богатыря не беспредельны. Вскоре он получил рану и покончил жизнь самоубийством.
Натиск хэйцев оказался недолгим, и через некоторое время началось всеобщее отступление. Не желал отступать только Санэмори, продолжавший сражаться. Его окликнул гэнский военачальник Тэнука Мицумори и спросил, как его имя. Санэмори ответил:
"А ты отруби мне голову и преподнеси ее Князю Кисо. Князь знает меня!"
("Кисо" прозвали Ёсинака из-за того, что он воспитывался в Кисо.)
Санэмори кинулся на Мицумори, но дорогу ему преградил бывший при Мицумори всадник. Санэмори схватился со всадником, но тому на помощь пришел Мицумори. Они схватились втроем и, попадав с лошадей, продолжали схватку. Мицумори удалось поразить Санэмори мечом, отрубить ему голову и поднести ее Ёсинака, подробно рассказав о схватке:
"В одиночку, верхом, одетый в парчовое платье, и акцент восточных областей!"
Ёсинака воскликнул:
"Да не Санэмори ли это?"
Он позвал Канэмицу и заставил того всмотреться в лицо покойника. Канэмицу согласился:
"Это он!"
Ёсинака возразил:
"Но я знаю, что Санэмори преклонного возраста. Откуда же эти черные волосы?"
Канэмицу отвечал:
"Как-то будучи в Канто, я беседовал с Санэмори, и он сказал мне, что если он еще при своих сединах примет участие в походе, то окрасит себе волосы в черный цвет, иначе трудно старику попасть в компанию полносильной молодежи. Очевидно, он выполнил свои слова".
Когда голову обмыли, она оказалась совершенно седой. Ёсинака заплакал и сказал:
"В детстве я остался сиротой, и этот старик воспитал меня. Ах! Если бы только можно было заставить его стать на мою сторону, я чтил бы его как отца своего. Но он помнил полученные милости и пошел на смерть. Все это верность, это долг!"
Труп Санэмори подобрали и захоронили, а Ёсинака продолжил преследование хэйцев, при этом погибли Тайра Морицуна, Фудзивара Кагэтака и другие знатные воины.
Все хэйские военачальники потерпели поражение на своих позициях и войска Тайра поспешно возвратились в столицу. Госиракава созвал совет, на котором Фудзивара Нагаката посоветовал послать гонцов к Минамото и простить им всю их вину. Это предложение не было принято Мунэмори. Тайра продолжали всюду искать союзников. Хиэйдзанские монахи не захотели стать на сторону хэйцев, но неожиданно в седьмом месяце 1183 года на сторону Тайра перешли военачальники Кикути Таканао и Харата Танэнао. Они привели с собой тысячу всадников и привезли большое количество провианта. Это несколько взбодрило сторонников Тайра.
В то же самое время поступили сообщения, что Ёсинака уже вступил в провинцию Оми, в которой военные действия вели Томомори, Сигэхира и Садаёси. К ним в подкрепление хотели направить еще Ёримори, но тот воспротивился этому назначению, так что для его отправки на театр военных действий пришлось применять силу. Видно, что уже и не все Тайра обладали боевым духом и были способны вести активные военные действия.
Тем временем Минамото Юкицуна появился уже в окрестностях столицы и вел рекогносцировку местности. Хиэйдзанские монахи сразу же стали на его сторону. Мунэмори пришлось отозвать войска из провинции Оми к столице и направить Садаёси на разгром отряда Юкицуна. Авангарду войск Ёсинака удалось таким образом беспрепятственно подойти к столице, отбить нападение отряда Томомори из пятисот всадников и занять Хиэйдзанские высоты. Сюда же подошел и сам Ёсинака с основными силами.
Мунэмори решил собрать всех родственников и предложил на совете, забрав с собой императора Антоку и экс-императора Госиракава, с основными силами отойти в западные провинции, откуда и продолжать борьбу с мятежниками. Этому решению воспротивился Томомори:
"Нет! Не годится! Эту столицу основал не кто иной как император Камму, наш предок. Мы, его потомки, сошли в ряды обыкновенных подданных, став военными. Восемь поколений уже прошло с тех пор, но ни разу еще не бывало, чтобы мы оставляли столицу, укрываясь от врага. Нет! Лучше решить дело смертным боем здесь же. И будем биться мы до тех пор, пока не поломаем мечей, пока не выпустим всех стрел!"
Его поддержали почти все остальные родственники, но боевой дух Мунэмори уже был надломлен, и он не послушал их. Послали за Госиракава, но тому уже удалось улизнуть из своего дворца и скрыться в неизвестном направлении. Мунэмори, получив это известие, совсем пал духом.
Он приказал взять с собой императора Антоку, его малолетнего брата Корэакира, императрицу-мать, а также захватить с собой основные государственные регалии: меч, нефритовый шар и зеркало. Были подожжены все хэйские усадьбы, и клан Тайра, включая женщин и детей, с оставшимися верными войсками двинулся на запад страны. С ними отправился и регент малолетнего императора Фудзивара Мотомити.
Я собирался написать выше:
"весь клан Тайра", -
но это не совсем соответствовало бы действительности. Некоторые из членов клана настолько утратили боевой дух, что совсем забыли о своем долге перед родом. Упоминавшийся немного выше Ёримори задержался с выступлением, а выйдя вдогонку главным силам, не очень-то и спешил, потом повернул назад, убрал свои красные знамена и вернулся в столицу, где и попытался укрыться при содействии обнаружившегося после ухода хэйцев Госиракава.
Мотомити тоже сбежал с дороги и вернулся в Киото. Тайра Морицугу хотел было нагнать отступника, но Мурэмори остановил его:
"Оставь! Мне не нужен этот человек, не обладающий верностью!"
Затем он поинтересовался, где Корэмори, но ему ответили, что тот еще не явился. Мурэмори сказал:
"Ну! Этот значит тоже из таких, как Ёримори!"
Затем он отпустил из своего войска Хатакэяма Сигэёси и его младшего брата к их отцу, ставшему на сторону Ёритомо. Братья не хотели уходить, указывая, что они уже двадцать лет пользуются милостями Тайра, и не дело покидать своих благодетелей в трудный час, но Мунэмори настоял на своем, сказав, что привязанность между отцом и сыновьями должна быть сильнее любых других привязанностей.
Вскоре к отряду Тайра присоединился Корэмори со своими младшими братьями и несколькими сотнями всадников. Все обрадовались приходу Корэмори, но удивились отсутствию его семьи. Корэмори объяснил:
"Я пришел, оставив там жену и детей. Они плакали и удерживали меня. Вот почему я и опоздал. А хоть и взять их даже! Удастся ли защитить их в конце концов?"
Слова Корэмори произвели на всех самое удручающее впечатление.
Прибыл к Мунэмори и Садаёси с отрядом в пятьсот всадников. Он сообщил, что гэнцы еще не вошли в столицу, и стал уговаривать Мунэмори вернуться в Киото и с честью погибнуть в бою с врагами, но тот не согласился. Тогда Садаёси со своим отрядом вернулся в столицу. При виде хэйцев все предатели разбежались, стремясь укрыться, но Садаёси уже не было до них никакого дела. Он выкопал останки Сигэмори, чтобы гэнцы не осквернили их, и пустился вдогонку за Тайра.
(Продолжение следует)
