Трудиться на новой должности Боэцию пришлось немало. В своих делах он неизменно руководствовался принципом справедливости, старался бороться с многими проявлениями зла. Он постоянно сдерживает беззаконные деяния влиятельных готских вельмож Конигаста и Тригвиллы, защищает население от грабежей и несправедливостей, всячески старается помогать провинциалам, в том числе и продовольствием. Так известно, что ему удалось спасти от голода провинцию Кампания.
Возможно, что в своей деятельности Боэций был излишне прямолинеен и не обладал изворотливостью такого царедворца, как Кассиодор. Это и послужило одной из причин его падения. Были и другие причины, но о них чуть позже...
Бывали и забавные ситуации. Так поэт Максимиан был измучен безответной любовью и обратился к Боэцию. Тот не был раздражен тем, что его из-за пустяков отрывают от государственных дел и от занятий философией, и согласился помочь влюбленному. Боэций сумел организовать встречу Максимиана с предметом его вздыханий, и не его вина, что первая же встреча резко охладила любовный пыл поэта. Боэций даже успокаивал поэта, а потом и помог ему в продвижении по службе.
В высших кругах королевства среди италийцев были, как я уже говорил, две партии, которые условно можно назвать партией римской доблести и партией готского величия.
Среди сторонников первой партии сформировался своеобразный культурно-политический круг, который возглавлял Симмах. В него также входили Боэций. Папа Иоанн I и другие знатные и образованные лица королевства. Есть свидетельства, что члены этого круга в своей деятельности ориентировались на Восточно-римскую империю и поддерживали с ней контакты.
Тут необходимо немного затронуть и религиозный вопрос.
Дело в том, что готы исповедовали арианство, в отличие от большинства жителей Италии. Ариане-готы были весьма терпимыми в религиозных вопросах, а католики терпимостью никогда не отличались. К тому же примерно в это время римские епископы (папы) стали заявлять свое право на приоритет религиозной жизни христиан. Это могло насторожить Теодориха и заронить в нем подозрения относительно лояльности римских епископов.
В Восточно-римской империи в двадцатые годы V века начались очередные гонения на ариан, что вызвало резкое недовольство Теодориха. Существование партии, которая поддерживала контакты с Константинополем, также вызывало у него подозрение. Правда, следует сказать, что начались контакты между Римом и Константинополем примерно в 519 или 520 году, и Теодорих не препятствовал этим контактам. Он хотел извлечь из них выгоду для своего государства и нормализовать отношения с Восточно-римской империей. Сенат и римская курия посылали посольства в Константинополь, и принимали гостей оттуда. Завязалась оживленная переписка и прочие сношения. Но примерно в 523 году через своих тайных агентов Теодорих узнал о существовании и тайной переписки некоторых сенаторов с Империей и о их проимперских настроениях. Теодарих воспринял все это как антиготские настроения и решил принять превентивные меры, среди которых должна была пройти и чистка сената.
На помощь королю пришла проготски настроенная партия италийцев, признанным главой которой был Кассиодор. Без него тут, наверняка, не обошлось, но он оказался столь ловким политиком, что сумел не засветиться в этой истории. Все было сделано чужими руками.
В середине 523 года королевский референдарий (главный осведомитель двора) Киприан подал донос на сенатора и консуляра Альбина, человека довольно близкого к Боэцию. Как показал дальнейший ход событий, расчет был произведен очень точно. Какой смысл был сразу же нападать на первого министра? Пусть он сам угодит в силу своей прямолинейности в подготовленную ловушку.
Донос был оглашен на заседании сената в Вероне в присутствии Теодориха. Боэция в это время в Вероне почему-то не было. В доносе утверждалось, что сенатор Альбин вел тайную переписку с императором Юстином. В тех условиях, когда Юстин вел гонения на ариан, такое обвинение рассматривалось, как государственная измена и оскорбление величия. Обвинение против Альбина поддержала и группа придворных, Опилий, Василий и Гауденций. Все они были людьми Киприана и традиция рассматривает их как людей порочных и продажных. Кассиодор же отзывался в своих сочинениях о Киприане и Опилии, как о людях достойных.
Боэций срочно прибыл в Верону и, естественно, тут же угодил в западню. На заседании сената он выступил в защиту Альбина и, грубо говоря, хотел взять его на поруки. По свидетельству анонимного источника Боэций заявил:
"Свидетельство Киприана ложно. Но если Альбин так сделал, то и я, и весь сенат единодушно так сделали. Но это ложь, Великий Государь!"
Сенат молчаливо поддержал Боэция, что лишь укрепило подозрения Теодориха в возможном существовании измены.
После выступления Боэция Киприан немного поколебался, а затем выдвинул обвинения уже и против самого Боэция, представив нескольких "свидетелей". Мы можем видеть, что они уже были заготовлены заранее и только ждали удобного момента. И вот он наступил.
Боэций был обвинен сразу же по нескольким пунктам:
а) он желал здоровья сенату и воспрепятствовал предоставлению документов, которые свидетельствовали об оскорблении величия сенатом;
б) он выражал надежду вернуть Риму утраченную свободу;
в) он виновен в святотатстве, оскорблении святынь и злоупотреблении магией.
Т.е. его обвиняли за участие в антиготском заговоре, и в том, что он хотел воспрепятствовать чистке сената, которую намеревался провести Теодорих. Остальное, т.е. его занятия философией, добавили уже до кучи.
Сенату и королю было представлено письмо, в котором император Юстин приглашался в Италию для освобождения ее от готов. Под письмом были опознаны подписи Альбина и Боэция. Три патриция засвидетельствовали подлинность этих подписей, а также факт участия Боэция и Альбина в заговоре против готского могущества. Даже не участия, их обвинили в организации заговора.
Боэций и Альбин отрицали подлинность их подписей под документом, но тщетно, тщательно подготовленный заговор по свержению магистра оффициев блестяще удался.
Альбин и Боэций были арестованы и взяты под стражу. Альбина вскоре казнили в Вероне, так как его вина уже была "доказана", а Боэций был отправлен в цитадель Павии (тогда Тичин) за 500 км от Вероны, где и содержался в цепях в ожидании приговора, а суд над ним происходил уже в его отсутствие. Видимо Теодорих все же опасался влияния Боэция на сенаторов, да и улики против него, скорее всего, не выглядели такими уж убедительными.
Лишившись своего защитника сенаторы тут же признали Боэция виновным в том, что он хотел оградить сенат от произвола короля. Все прочие обвинения были также утверждены сенатом. Лишь один Симмах осмелился выступить в защиту Боэция, за что и пострадал в скором времени после его казни. Боэций был приговорен к смертной казни с конфискацией всего имущества.
Ожидая приговора, а затем и казни, Боэций не просил милости у Теодориха. Не молил он о спасении и Царя Небесного. Нет, он сочинил в своей темнице небольшую книгу, которая принесла ему всемирную славу и оказала значительное влияние на развитие европейской мысли - "Утешение философией". Это всего около сотни страниц современного стандартного книжного блока. Прочитайте эту книжицу, уважаемые читатели, и вы не пожалеете о потраченном времени.
Традиция считает, что казнь Боэция произошла в конце 524 года. Аноним Валуа сообщает, что казни предшествовали жестокие пытки. Например, Боэция били дубиной по голове, или затягивали все тело веревкой до такой степени, что у него в буквальном смысле глаза вылезали на лоб. Другие источники ничего об этом не сообщают.
Несколько слов о других участниках этой истории.
Симмах не только протестовал в сенате против обвинений в адрес Боэция, но и после казни Боэция продолжал публично горько оплакивать своего воспитанника и зятя. Возможно, что он непочтительно отзывался и о короле. Теодорих велел доставить непокорного сенатора Симмаха в цепях из Рима в Равенну, где тот и был казнен.
В 524 году император Юстин издал эдикт, направленный против ариан. Папа Иоанн I был, вероятно, в курсе событий. Разгневанный Теодорих отправил папу в Константинополь, чтобы тот добился отмены антиарианских мероприятий, а также, чтобы проверить его лояльность власти готов. Иоанн I вернулся из Константинополя весной 526 года. Он так и не добился (или не захотел добиться) ожидаемых королем результатов. Теодорих велел бросить Иоанна I в тюрьму, где тот вскоре и умер при не совсем ясных обстоятельствах. Существует даже версия, что он был отравлен.
Из-за гибели Боэция, Симмаха и Иоанна I о Теодорихе долго господствовало мнение, как о жестоком и вероломном варваре и тиране. Это совсем несправедливое мнение о таком доблестном воине и могучем и справедливом правителе. Да, на его совести есть несколько жертв, но король боролся с антиготской оппозицией, и жертв в этой борьбе оказалось на удивление мало. Недаром личность Теодориха оказала такое влияние на современников и потомков, что он вошел в европейский эпос под именем Дитриха Бернского. Бернский не от Берна, которого тогда еще не было, а от Вероны.
Осенью 526 года умер и Теодорих. Прокопий сообщает, что последние месяцы своей жизни Теодорих якобы чувствовал за собой вину в гибели Боэция и Симмаха. Однажды во время трапезы ему подали огромную рыбу, голова которой напомнила Теодориху Симмаха. Он вскричал, что видит гневное лицо Симмаха, его глаза, сверкающие от ярости и жажды мщения, и его рот с острыми и длинными зубами, который грозит поглотить его. Перепуганный король тотчас же удалился в свои апартаменты. Там ему стало очень плохо, он дрожал от лихорадки под теплыми одеялами, а вперерывах между приступами признался своему доктору Эльпидию, что раскаивается в умерщвлении Боэция и Симмаха. Болезнь Теодориха все усиливалась, и после трехдневного кровавого поноса он скончался в своем дворце в Равенне.
Любопытно, что в "Диалогах" Григория Великого приводится легенда о некоем крестьянине, который увидел, как души Симмаха и Иоанна I волокли душу Теодориха и ввергли ее в жерло вулкана.
О Кассиодоре, сумевшем надолго пережить Остготсткое королевство, я уже говорил.
Главный обвинитель Боэция, Киприан, через несколько лет стал комитом священных щедрот, а позднее и магистром оффиций.
Его брат Опилий также занимал высокие должности при дворе готских королей.
Подытоживая все вышесказанное, я могу отметить, что два главных героя этого столкновения, Боэций и Теодорих, стали идеальными воплощениями различных добродетелей для средневекового общества. Один был образцом доблестного и справедливого воина, а второй воплощал собой нравственный идеал.
