Рыцарские ордена
Раз уж я упомянул об ордене Подвязки, то следует сказать, что мода на создание различных орденов пышно расцвела с середины XIV века. Каждый государь считал своим долгом иметь свой собственный орден. Этой моде следовали и представители высшей аристократии, так что вскоре в Европе развелось огромное количество всевозможных орденов. Вот лишь некоторые из них.
Король Иоанн II Добрый в 1351 году учредил орден "рыцарей Богоматери благородного Дома", более известный из-за своей эмблемы, как орден Звезды. Рыцари этого ордена давали обет, в случае если их вынудят бежать с поля битвы, удаляться от него не более чем на четыре арпана (арпан - это мера площади от 0,3 до 0,5 га), в противном же случае - либо умереть, либо сдаться в плен.
Маршал Бусико в защиту благородной любви и притесняемых женщин учредил орден "Белой дамы на зеленом поле".
Петр Лузиньян (1325-1369) учредил орден Меча, который требовал от своих кавалеров чистой жизни и ношения многозначительного символа в виде золотой цепи, звенья которой были выполнены в виде буквы "S", что означало "silence", т.е. "молчание".
Амедей Савойский (1334-1383) учредил орден Благовещения.
Людовик Бурбонский (1337-1410) учредил орден Золотого Щита в честь своего возвращения из английского плена, а также орден Чертополоха.
Ангерран де Кюси (1340-1397) учредил орден Перевернутой Короны.
Людовик Орлеанский (1371-1407) учредил орден Дикобраза, обращавшего свои иглы против Бургундии.
Герцоги Баварские, графы Голландские и Ганнегау, учредили орден Святого Антония со своими Т-образным крестом и колокольчиком, привлекающими внимание на множестве портретов.
Когда Филибер де Миолан, член Братства Общей Жизни, вернулся с Востока с мощями Святого Георгия, как сразу же был организован соответствующий орден.
Были и более простые ордена. Так дворяне герцогства Бар в 1416 году основали орден борзой Собаки для взаимной защиты своих прав и владений.
Швабский рыцарь Йорг фон Эхинген писал, что все князья и сеньеры, владения которых он посетил, предлагали ему участвовать в их рыцарских обществах или орденах.
Но наибольший успех выпал на долю ордена Золотого Руна. Первоначально он был связан с мифом об аргонавтах, но Язон ведь не мог служить примером верности. Вскоре канцлер этого ордена Жан Жермен, епископ Шалонский, обратил внимание герцога Филиппа на шерсть, которую расстелил Гедеон и на которую выпала небесная роса. Это была блестящая находка! Ведь в гедеоновом руне видели один из ярких символов тайны непорочного зачатия Девы Марии.
Встречались среди орденов и весьма курьезные. Шевалье де Ла Тур Ландри рассказывал о диковинном ордене влюбленных, существовавшем во времена его молодости, в начале XIV века, в Пуату и его окрестностях. Благородные кавалеры и дамы образовали орден Воздыхателей и Воздыхательниц (Galois et Galoises) и придерживались весьма странного устава. Летом они были должны греться у зажженных каминов, кутаясь в шубы и меховые платки, а зимою не надевать ничего, кроме обычного платья безо всякого меха; ни шуб, ни прочего в том же роде, ни головных уборов, ни перчаток, ни муфт при любом холоде.
Зимою они покрывали землю зелеными листьями и украшали дымоходы зелеными ветвями. На свое ложе они стелили лишь тонкое покрывало. Так что не стоит удивляться тому, что многие члены этого ордена умирали от холода или сильных простудных заболеваний.
Устав ордена также требовал от супруга, к которому такой Galois заявился в гости, тотчас же предоставить в его распоряжение свои дом и жену, а самому отправиться, в свою очередь, к его Galoise. Если же он этого не сделает, то тем самым навлечет на себя величайший позор.
Обеты и клятвы
А различные обеты? Вот король Эдуард III со своими дворянами дает "обет цапли", и все клянутся начать войну против Франции. Доходит очередь до графа Солсбери, который во время пира (а где же еще давать такие клятвы?) сидит у ног своей дамы. Он просит ее коснуться пальцем его правого глаза. О, даже двумя, отвечает она и прижимает два пальца к правому глазу рыцаря. Он вопрошает:
"Закрыт, краса моя?"
Дама отвечает:
"Да, уверяю Вас".
После чего граф Солсбери восклицает:
"Ну, что ж! Клянусь тогда всемогущим Господом и его сладчайшей Матерью, что отныне не открою его, каких бы мучений и боли мне это не стоило, пока не разожгу пожара во Франции, во вражеских землях, и не одержу победы над подданными короля Филиппа".
К этому обету присоединились многие английские рыцари.
Все это можно было бы счесть поэтической выдумкой, но Фруассар сообщает, что он сам видел английских рыцарей, прикрывавших один глаз тряпицей во исполнение данного ими обета взирать на все лишь единственным оком, доколе не совершат они во Франции доблестных подвигов.
Значение обета состояло в том, чтобы, подвергая себя воздержанию или ограничениям, стимулировать скорейшее выполнение обещанного. Чаще всего эти ограничения касались принятия пищи или ограничений во сне. В свой орден Страстей Господних Филипп де Мезьер первым принял поляка, который в течение девяти лет ел и пил только стоя.
Когда какой-то англичанин вызвал Бертрана дю Геклена на поединок, тот объявляет, что встретится с ним лишь после того, как съест три миски винной похлебки во имя Пресвятой Троицы.
Он также поклялся не брать в рот мяса и не снимать платья, покуда не овладеет Монкотуром. Вот уж где был ДУХ рыцарства!
Обеты часто приносят во время пира и клянутся птицей, которую подают к столу, а затем все съедают, каждый по кусочку. Вспомним "обет цапли", а ведь были и многочисленные "обеты фазана", "обеты павлина" и т.п. Можно было притрагиваться к доставленному живому кабану, которого потом подавали на стол.
Вот рыцарь, который не будет ложиться по субботам в постель до тех пор, пока не поразит сарацина.
Другой по пятницам не будет давать корм своему коню, пока не дотронется до знамени Великого Турки. А конь-то тут при чем? Не стоило бы мучить безвинных животных!
И все это торжественно письменно фиксируется. Рыцарь Филипп По дал обет во время турецкого похода оставить свою правую руку не защищенной доспехом. Тогда герцог приписывает к этой клятве свою резолюцию:
"Не угодно будет грозному моему господину, чтобы мессир Филипп По сопутствовал ему в его священном походе с незащищенной, по обету, рукою. Доволен будет он, коли тот последует за ним при доспехах, во всеоружии, как то ему подобает".
Герцог Иоанн Бурбонский 1 января 1415 года
"желая избежать праздности и помышляя стяжать добрую славу и милость той прекраснейшей, которой мы служим",
вместе с пятнадцатью другими рыцарями и оруженосцами дает обет в течение двух лет каждое воскресенье носить на левой ноге цепи, подобные тем, которые надевают на пленников (рыцари - золотые, оруженосцы - серебряные), пока не отыщут они шестнадцати рыцарей, пожелающих сразиться с ними в пешем бою "до последнего".
А Харальд Харфагр (X век) дал обет не стричься, пока не покорит всю Норвегию. Таки он постригся, в конце концов!
Часто в обете мог присутствовать и элемент насмешки. Ведь Роберт Артуа предлагает королю Эдуарду, не слишком рвущемуся воевать во Франции, не случайную птицу, а пугливейшую цаплю, и когда Эдуард все же принимает обет, все смеются.
Этот "обет цапли" нам описал Жан де Бомон, который в другом случае при виде цапли цинично клянется служить тому господину, от которого он может ожидать более всего денег и прочего добра; на что присутствующие английские рыцари разражаются хохотом.
Рыцарь Женне де Ребревьетт клялся, что если он не добьется благосклонности своей дамы сердца перед отправлением в поход, то по возвращении с Востока он женится на первой же даме или девице, у которой найдется двадцать тысяч крон, коль она пожелает.
Богатые бюргеры
хоть и гордились своим положением, но старались перенимать аристократические формы жизненного уклада. Один из руководителей восстания фламандских горожан Филипп ван Артевелде (1340-1382) держался вполне по-княжески. Он велел шпильманам изо дня в день играть перед своим домом. Подавали ему на серебре, как если бы он был графом Фландрии. Одевался он в пурпур и горностаи, словно герцог брабантский. Выход совершал словно князь, причем впереди несли развернутый флаг с его гербом, изображавшем соболя в трех серебряных шапках.
Генрих V перед смертью
Казалось бы, что к XV веку идея крестовых походов на Восток себя изжила. Но... В 1422 году умирает славный король Генрих V. Лекари уже объявили, что ему осталось жить не более двух часов. Уже пришел священник, готовый его исповедовать, и другие прелаты. Читаются семь покаянных псалмов, и после слов:
"Облагодетельствуй, Господи, по благословению Твоему Сион; воздвигни стены Иерусалима", -
король приказывает остановиться и во всеуслышание объявляет, что его намерением после восстановления мира во Франции было отправиться в Иерусалим,
"когда бы Господу, его сотворившему, угодно было дать ему дожить свои лета".
Промолвив это, он велит продолжать чтение и вскорости умирает.
Правое дело
Рыцарские нормы часто вступали в противоречие с военными нуждами. При обсуждении плана французского вторжения во Фландрию в 1382 году коннетабль Франции Оливье де Клиссон (1326-1407) и Ангерран де Кюси предложили неожиданный для противника маршрут похода, но в ответ они услышали:
"Если мы не пойдем правой дорогой, ... то не выкажем себя воинами, сражающимися за правое дело".
Прямой путь
В 1404 году французы нападают на английское побережье у Дартмута. Один из руководителей экспедиции Гийом дю Шатель предлагает напасть на англичан с фланга, так как побережье защищено глубоким рвом. Однако сир Тристан де Жай называет обороняющихся деревенщиной (это после Креси и Пуатье!) и говорит, что было бы недостойно уклониться от прямого пути (опять этот прямой путь!) при встрече с таким противником. Дю Шатель был задет за живое:
"Страх не пристал благородному сердцу бретонца, и хотя ждет меня скорее смерть, чем победа, я все же не уклонюсь от своего опасного жребия".
Он клянется не просить о пощаде, бросается вперед и гибнет вместе со всем своим отрядом.
Посвящения
Перед боем и после его окончания происходило посвящение в рыцари или возведение в более высокий рыцарский ранг. Происходило также присвоение званий баннеретов (рыцарей со знаменем) путем обрезания их вымпелов, которые превращались тем самым в знамена.
(Продолжение следует)
