Людовик XI никогда более не пользовался платьем, бывшим на нем при получении какого-нибудь неприятного сообщения, и никогда более не садился на лошадь, на которой он в тот момент был. Он даже велел вырубить участок Лошского леса на том месте, где он получил сообщение о смерти своего новорожденного сына. Вестников, доставивших неприятные известия, он также более не желал видеть, так как они внушали ему страх.
Чем выше был ранг знатной особы, тем героичнее должен был выглядеть траур по усопшему. Королева Франции в течение года не должна была покидать покои, в которых ей сообщили о смерти ее супруга. Для принцесс этот срок ограничивался шестью неделями.
Когда Изабелле Бурбонской, графине Шароле, сообщили о смерти ее отца, она сначала присутствовала на траурной церемонии в замке Коувенберг, а потом на шесть недель затворилась у себя, которые провела в постели, обложенная подушками, но полностью одетая. Ее комната была сверху донизу завешана черным, на полу вместо мягкого ковра была расстелена большая черная ткань, и обширная передняя также была завешена черным.
Придворная дама Алиенора де Пуатье писала:
"Когда Мадам оставалась сама по себе, вовсе не пребывала она неизменно в постели, а также и в комнате".
Знатным дамам полагалось оставаться в постели в течение шести недель, только соблюдая траур по мужу.
По отцу или по матери - всего девять дней, а оставшийся до истечения шести недель срок они проводили сидя около постели на большом куске черной материи.
В период траура по старшему брату в течение шести недель не выходят из комнаты, а пребывание в постели не является обязательным.
Упоминавшаяся выше Алиенора де Пуатье сообщает, что по смерти одного из супругов траур следует носить два года,
"если только не последует нового брака".
А среди высокой знати новые браки заключались довольно часто. Регент Франции при Генрихе VI герцог Бедфордский женился уже через пять месяцев после смерти своей супруги.
Зеленый цвет для постельного белья в XV веке был привилегией королевы и принцесс. Покои, в которых пребывает королева Франции после родов, убирают зеленым шелком, а до этого они был затянуты белым. На столике в этих королевских покоях постоянно горят две большие свечи в серебряных подсвечниках, ибо ставни могут быть открыты только через четырнадцать дней.
По средневековым воззрениям ангельские существа составляли иерархию из девяти групп - три триады по три группы. Вся иерархия носила название "девяти чинов ангельских". Вот эти чины в нисходящем порядке:
Серафимы;
Херувимы;
Престолы;
Господства;
Силы;
Власти;
Начала;
Архангелы;
Ангелы.
По латыни "чин" передается словом "ordo", что также означает и "порядок", и "ряд", и "сословие". В Средние века земной распорядок сословий полагали отражением небесной иерархии.
27 марта 1351 года у Плоермоля в Бретани между англичанами и французами было подписано соглашение о Битве Тридцати (Combat des Trente), что было неким средним между сражением и турниром. В ней должно было участвовать по тридцать рыцарей с каждой стороны. Французами командовал маршал Франции Жан де Бомануар (Фруассар спутал его с сыном Робером). Во главе англичан стоял капитан Джон Бемборо. В этой группе были также немцы и бретонцы. Названные выше лица и подписали упомянутое соглашение, которое заканчивалось такими словами:
"и содеем сие таким образом, что в последующие времена говорить об этом будут и в залах, и во дворцах, на рыночных площадях и в прочих местах по всему свету".
Фруассар назвал этот бой просто великолепным, но заканчивает его описание примечанием:
"Одни в этом узрели доблесть, другие - лишь дерзости и оскорбления".
В Средние века широко почитался культ различных героев, а рыцари в своих поступках должны были следовать высоким образцам древности, в особенности Рима. Недаром уже к XIII сложился культ Девяти Бесстрашных. Это была группа из девяти героев:
трех язычников, Гектор, Цезарь, Александр;
трех евреев, Иисус Навин, Давид, Иуда Маккавей;
и трех христиан, Артур, Карл Великий и Готфрид Бульонский.
Несколько позже к этой группе добавились и девять героинь. В этом списке почти всегда присутствовали царица амазонок Пентесилея, царица скифов Томирис, Семирамида, но канонического списка девяти героинь не существовало. Когда в 1431 году Генрих VI вступал в Париж, перед ним шествовали и эти восемнадцать фигур, каждая со своим гербом.
В XV веке Людовик Орлеанский одобрил добавление к списку героев и славного коннетабля Бернара дю Геклена (Дюгеклена), чье изображение и появилось вскоре в большом зале замка Кюси. Имя Жанны д'Арк к списку девяти героинь добавлено не было.
В 1467 году герцог Карл Смелый подавил мятеж в Мехелене и наказал главарей. Приговор гласил, что одного из них следует казнить, а остальные приговаривались к пожизненному изгнанию. Герцог восседал напротив эшафота, сооруженного посредине рыночной площади. Осужденного поставили на колени, и палач уже обнажил меч, когда Карл, до той поры скрывавший свое намерение, крикнул палачу:
"Стой! Сними с него повязку, и пусть он встанет".
Вот настоящий рыцарский поступок! Хронист Шателлен говорит по этому поводу:
"И тогда я приметил, ...что сердце его влеклось к высоким, особенным помыслам для грядущих времен, дабы особенный сей поступок стяжал ему честь и славу".
Недаром герцог с юности читал о геройских подвигах Гавейна и Ланселота, а также о различных деяниях героев древности, среди которых он особенно выделял Цезаря, Ганнибала и Александра,
"коим он желал следовать и подражать".
Жан ле Менгр, более известный нам под именем маршала Бусико, в 1401 году прибыл как представитель Карла VI в Геную. Однажды он шел по улицам города, учтиво кланяясь встречным дамам, и поклонился двум незнакомым женщинам, после чего между ним и его оруженосцем Гюгененом состоялся следующий диалог.
Гюгенен:
"Монсеньор, что это за две дамы, коих вы учтиво приветствовали?"
Бусико:
"Гюгенен, сего не знаю".
Гюгенен:
"Монсеньер, да ведь это публичные девки!"
Бусико:
"Публичные деки? Гюгенен, да я лучше поклонюсь десяти публичным девкам, нежели оставлю без внимания хоть одну достойную женщину!"
Еще в 1409 году, при жизни маршала, было составлено его подробное жизнеописание. В нем Бусико выведен идеальным и очень набожным рыцарем, который даже своих слуг отучил от сквернословия, обратив их к благочестию и благопристойности.
На рыцарских турнирах в ношении платка или предмета одежды возлюбленной дамы, еще сохранявших аромат ее волос или тела (м-да, те еще ароматики!), явно выражался эротический элемент. Возбужденные поединками дамы дарили рыцарям одну свою вещь за другой, и часто по окончании турнира они оставались без рукавов и с босыми ногами. Турниры разжигали такие страсти, которые довольно часто приводили к нарушению супружеской верности, что привлекало всеобщее внимание и возбуждало долгие толки. Недаром церковь упорно вела борьбу с этим обычаем, издавались различные указы о запрещении турниров, а смертельно раненые на них полностью лишались помощи церкви.
Наличие на копье рыцаря знамени, простого или раздвоенного, или вымпела, часто называемого значком, указывало на его право командовать большим или меньшим отрядом.
Герцог Бедфордский попытался сделать юного Филиппа Бургундского кавалером ордена Подвязки. Филипп, однако, понял, что в этом случае он будет навсегда привязан к королю Англии, и нашел способ вежливо уклониться от этой чести.
Когда же позднее Карл Смелый принял орден Подвязки, и даже носил его, Людовик XI воспринял это как нарушение соглашения в Перонне, не разрешавшее герцогу Бургундскому вступать в союз с Англией без согласия короля Франции.
(Продолжение следует)
