В те времена не было ни газет, ни радио, ни телевидения. Книги, особенно до изобретения книгопечатания, были доступны очень ограниченному кругу образованных людей. Все это заменяло Слово. Да, обычное устное слово, чаще всего в виде проповедей. Мы теперь и представить себе не можем, какое мощное воздействие на людей средневековья оказывали обычные проповеди, я уж не говорю о странствующих проповедниках, которые часто вызывали эффект массовой истерии.
В 1429 году в Париже в течение десяти дней проповедовал брат Ришар, тот самый, которому позволили быть в качестве исповедника рядом с Жанной д'Арк. Он начинал свои проповеди в пять утра и заканчивал между десятью и одиннадцатью часами. Проповеди происходили большей частью на кладбище Невинноубиенных младенцев в галерее со знаменитыми изображениями Пляски Смерти (были написаны на деревянных панелях и уничтожены в конце 17-го века в ходе религиозных войн), что еще более усиливало впечатление от его проповедей. Когда, закончив десятую проповедь, он возвестил, что это последняя, так как он не получил разрешения на дальнейшие,
"все, и стар, и млад, возрыдали столь горько и жалостно, словно сошлись они предать земле друзей своих лучших и его самого вместе с ними".
Когда же брат Ришар окончательно покидал Париж, люди в надежде, что он произнесет еще одну проповедь в Сен-Дени в воскресенье, двинулись туда толпами еще в субботу под вечер, чтобы захватить себе местечко, а всего их было около шести тысяч, и пробыли там целую ночь под открытым небом.
Но вот горожане, которые еще были сторонниками бургиньонов, узнают, что этот брат Ришар был арманьяком, который тайно пытался их всех склонить на свою сторону. Немедленно именем Господа и всех святых Ришар был проклят, а оловянные денежки с именем Христа, которые он раздавал, на шляпах горожан были заменены андреевским крестом, символом бургиньонов. Брат Ришар решительно выступал против азартных игр, и "назло ему" происходит активное возобновление разнообразных игр.
Слезы,
как вы увидите чуть позже, играли очень большую роль в жизни ЛЮБОГО средневекового человека: рыдания считались возвышенными и прекрасными.
Доминиканец Винсент Феррер, позднее причисленный к лику святых, путешествовал в сопровождении многочисленных приверженцев, которые каждый вечер после захода солнца устраивали процессии с самобичеванием и песнопениями. В каждом городе к нему присоединялись все новые люди. Навстречу ему из разных городов, где он собирался прочесть проповедь, спешили не только простолюдины, но и члены магистрата, клирики, даже прелаты и епископы, чтобы приветствовать его хвалебными гимнами. Феррер тщательно заботился о том, чтобы все, кто за им следуют, были обеспечены ночлегом и пропитанием, и самым безупречных из них он назначал квартирмейстерами. Его сопровождало множество священников из разных орденов, которые помогали ему служить мессы и исповедовать.
Феррера сопровождали и нотариусы, чтобы прямо на месте оформлять акты о прекращении вражды и споров, которые он улаживал прямо на месте. Так в испанском городе Ориуэла он заключил 123 акта о прекращении вражды, причем в 67 случаях речь шла об убийствах.
Места проповедей приходилось обносить деревянной оградой, чтобы оградить Феррера от напора желавших поцеловать ему руку или край одежды. Ремесленники прекращали работу во время его проповедей. Обильно во время проповедей Феррера лились и слезы, а когда он говорил о Страшном суде, о Преисподней или о Страстях Христовых, все плакали столь обильно, что проповеднику приходилось делать длительные паузы, пока не прекращались рыдания. Грешники на глазах у всех бросались на землю и с горькими слезами каялись в своих тягчайших грехах.
Когда в 1485 году Оливье Майяр произносил свои проповеди в Орлеане, на крыши домов взбиралось столько народу, что кровельщик представил впоследствии магистрату счет за 64 дня работы.
Не обходилось в таком деле и без проходимцев. Так некий брат Фома выдавал себя за кармелита (позднее он был изобличен, как обманщик) и проповедовал в 1428 году во Фландрии и Северной Франции. Его торжественно приветствовали магистраты городов, люди благородного звания вели на поводу его мула, а многие - хронист Монстреле называет их поименно - покидали свой дом и семью и следовали за ним повсюду. Именитые горожане украшали воздвигнутую для него кафедру самыми дорогими коврами, какие только можно было купить.
Помимо тем Крестных мук и Страшного Суда наиболее сильное впечатление на народ производило обличение проповедниками роскоши и мирской суеты. А брат Фома не только осуждал пышность и великолепие, но и с большим рвением обвинял в этом духовенство и знать.
Если на его проповедях появлялись женщины в энненах (женский головной убор в виде длинного конуса), то брат Фома громкими криками подстрекал мальчишек, обещая им отпущение грехов, чтобы те их сбивали, так что знатные дамы должны были носить низкие белые чепцы. Правда, как только проповедник покидал город, дамы опять щеголяли в своих разнообразных энненах.
Эннены
вы могли видеть на головах знатных дам на различных картинах. Это были высокие конусообразные шапки длинной до 70 сантиметров, изготовленные из дорогих тканей и украшенные драгоценностями.
Было множество разновидностей энненов:
"рогатый" эннен облегал прическу валиками из волос, так что в фас она казалась имеющей рожки;
"двойная сахарная голова" имела раздвоенный конус;
"парус" имел прикрепленный к верхушке эннена покрывало.
Все зависело от фантазии мастеров, дам и моды.
Проповедники часто предпринимали "сожжения сует", что нашло свое крайнее воплощение в деятельности Савонаролы, когда во Флоренции были уничтожены многие бесценные произведения искусства и книги.
Обычно же дело ограничивалось такими вещами, как карты, кости, ларцы, украшения, которые мужчины и женщины послушно тащили из своих домов. Такое сожжение становилось торжественной церемонией, закреплявшей, сопровождаемое раскаянием, отвержение тщеславия и мирских удовольствий.
Слезы в Средние века лились не только при виде скорби. Как я уже говорил, рыдания считались возвышенными и прекрасными, поэтому на любой светской церемонии лились потоки слез.
Посол короля Франции обращаясь с куртуазной речью к герцогу Филиппу Доброму неоднократно разражается слезами.
Все громко плачут при виде дофина Франциска на встрече королей Генриха VIII Английского и Франциска I в Ардре в 1520 году.
Людовик XI, будучи дофином, поссорился со своим отцом Карлом VII и бежал в Бургундию к Филиппу Доброму. При бургундском дворе он добросовестно играл роль блудного сына, часто всхлипывал и заливался слезами. В Париж, однако, он вернулся только после смерти своего отца.
Сюжеты о ссоре знатных лиц за игрой в шахматы восходят еще к временам Карла Великого. Тогда распря между Карлом Великим и Ожье Датчанином началась из-за того, что два принца поссорились за игрой в шахматы и Карл, внебрачный сын Ожье, ударил Пипина, сына императора.
Демонстрация богатства правителей также играла огромную роль в средневековой жизни. Я имею в виду не только пышность выездов и приемов.
В 1456 году во время празднеств в Гааге по случаю вступления Филиппом Добрым во владение Утрехтским епископством, он с целью произвести впечатление на голландцев и фризов велел выставить в покоях замка драгоценную посуду стоимостью тридцать тысяч марок серебром и два сундучка, в которых находилось двести тысяч золотых крон. Каждый мог придти и посмотреть на эти сокровища или попытаться поднять сундучок.
Без такой демонстрации богатства подданные могли бы подумать, что у герцога не хватит средств, чтобы вступить во владение новыми землями. Это был простой, доходчивый и понятный населению язык.
Когда Филипп Добрый поссорился со своим сыном, будущим герцогом Карлом Смелым, он вскочил на коня, тайно покинул Брюссель и всю ночь блуждал по лесу. Когда он вернулся, рыцарю Филиппу По поручили успокоить герцога, и он находит подходящие слова:
"Добрый день, монсеньер! Что это? Уж не мнится ли Вам, что Вы король Артур или мессир Ланселот?"
Когда лекари предписали герцогу обрить голову, он пожелал, чтобы вся знать сделала то же самое, и велел Петеру фон Хагенбаху тотчас же стричь любого дворянина, если он увидит его с прической.
Во время Великой Схизмы одним из претендентов на папский престол был арагонец Педро де Луна, обосновавшийся в Авиньоне под именем Бенедикта XIII. Во Франции его обычно называли "le Pappe de la Lune", т.е. "Лунным папой" или папой-лунатиком.
Этот папа всю свою жизнь провел в борьбе и упрямо отказывался отречься от папской тиары. В 1408 году ему отказала в поддержке Франция. В 1409 году его низложил Пизанский собор. В 1417 году его вторично низложил Констанцский собор. Наконец, в 1418 году его перестали поддерживать и испанские государства, но до самой своей смерти в 1424 году на девяностом году жизни он вел себя так, как будто был единственным папой.
Он продолжал жить в укрепленном замке близ Валенсии, его курия состояла из четырех кардиналов весьма преклонного возраста, а паствой были несколько сотен окрестных крестьян.
Со своих кардиналов он взял клятву, впоследствии ими нарушенную, что после его смерти они преемника ему выберут из своей среды и не признают никого иного главой церкви.
Юный король Франции Карл VI захотел посмотреть на торжественный въезд своей невесты Изабеллы Баварской. Вместе со своим другом они сменили придворные платья на обычные, сели вдвоем на одну лошадь и отправились глазеть на торжественную церемонию. Городская стража, оттесняя толпы зрителей, не жалела ударов, так что досталось и королю, которого ретивые служители порядка не узнали в обычной одежде.
(Продолжение следует)
