Итак, перенесемся теперь в 860 год (это по византийским источникам). "Повесть временных лет" сообщает об этом же походе под 866 годом и связывает его с именем Аскольда. Сообщает она об этом походе очень мало, так что ход событий удается восстановить, но почти без помощи "Повести".
Император Михаил III отбыл с сорокатысячным войском в Малую Азию для отражения наступающих арабов. Незадолго до этого арабские отряды изрядно потрепали византийцев в Сицилии и Южной Италии, так что почти одновременно с армией отбыл из Константинополя и флот в район острова Крит для прикрытия южного фланга империи от арабских флотилий и для борьбы с пиратами. В городе под началом патрикия Никиты Орифы и патриарха Фотия оставался лишь небольшой гарнизон и несколько старых судов. Утром 18 июня 860 года Константинополь подвергся внезапной и яростной атаке русского войска. Руссы на рассвете подошли на судах со стороны моря, высадились у самых стен города и начали его осаду. Сразу взять штурмом мощные стены Константинополя руссы не смогли и принялись грабить пригороды столицы и ее окрестности. В городе началась паника, и многие жители бросились в храмы.
Момент для нападения был выбран очень уж удачно. Зададимся вопросом, как же руссы смогли незаметно собрать большое войско и внезапно атаковать столицу империи? Ведь по всему побережью Черного моря Византия имела целую сеть наблюдательных пунктов и поселений, которые сообщали в Константинополь о самых незначительных передвижениях воинских контингентов в этом районе. Да и в устье Днепра, откуда вышли руссы, и в Крыму было множество греческих колоний и рыбацких поселков, откуда постоянно велось наблюдение за источниками возможной опасности. Просмотрели? Четкого и однозначного отчета на этот вопрос не существует. Ясно только то, что руссы были прекрасно информированы о состоянии дел в империи, быстро собрали мощные силы и провели молниеносную атаку. Своими силами собрать столь ценную разведывательную информацию руссы вряд ли бы смогли. Скорее всего, им помогли враги империи, а ими могли оказаться и арабы, и, скорее всего, болгары.
Константинополь держал оборону, а к императору срочно были отправлены гонцы с просьбой вернуться и взять на себя оборону города. В это время патриарх Фотий в Софийском соборе произнес свою первую проповедь, которая называлась:
"На нашествие россов".
В этой проповеди Фотий вопрошал:
"Что это? Что за удар и гнев столь тяжелый и поразительный? Откуда нашла на нас эта северная и страшная гроза? Какие сгущенные облака страстей и каких судеб мощные столкновения воспламенили против нас эту невыносимую молнию?.. Где теперь император христолюбивый? Где воинство? Где оружие, машины, военные советы и припасы? Не других ли варваров нашествие удалило их и привлекло к себе все это?.. Народ вышел от страны северной, устремляясь как бы на другой Иерусалим, и племена поднялись от краев земли, держа лук и копье. Они жестоки и немилосердны; голос их шумит как море; мы услышали весть о них или, лучше, увидели грозный вид их, и руки у нас опустились... Неожиданное нашествие варваров не дало времени молве возвестить о нем, дабы можно было придумать что-нибудь для безопасности. Не выходите в поле и не ходите по дороге, ибо меч со всех сторон".
Так и было. Руссы разграбили практически все ближние поселения и монастыри и добрались даже до острова Теревинфа, что в Мраморном море. Император Михаил III покинул свое войско в Малой Азии и с трудом пробрался в осажденный город. Первую свою ночь в городе император провел в молитвах. Он переоделся в простую одежду и отправился в храм Богоматнри, что во Влахерне, и пал ниц на каменных плитах храма. Влахернская Богоматерь почиталась как заступница Империи от внешних врагов, и к ее помощи прибегали в минуты страшных нашествий.
Несколько дней и ночей шли непрерывные моления, но опасность не ослабевала. Духовные власти приняли решение спасать церковные ценности. Так и риза Богоматери из Влахернского собора уже была рассечена на части и перенесена за вторую линию городских стен в храм Святой Софии. О тяжелом положении византийцев упоминается и в "Повести временных лет".
Но вот 25 июня свершилось, как утверждают византийские источники, чудо. Руссы стали отходить от городских стен, сели на свои суда и уплыли восвояси. Византийские власти официально объявили о чудесном спасении. Патриарх Фотий в своей второй проповеди сказал:
"Нечаянно было нашествие врагов наших, неожиданно свершилось и удаление их".
Считалось, что русские стали снимать осаду сразу после того, как чудотворную ризу обнесли вокруг стен города. Но в этом ли была причина ухода руссов? Обратимся опять к источникам, в первую очередь к византийским. Тот же патриарх Фотий в своей второй проповеди говорил:
"Народ неименитый, народ несчитаемый ими ни за что, народ, посталяемый ими наравне с рабами (так византийцы вообще часто говорили о "варварских народах"), неизвестный, но получивший имя со времени похода против нас, уничиженный и бедный, но достигший блистательной высоты и несметного богатства - о, какое бедствие, ниспосланное нам от Бога!"
Что же это за "несметное богатство"? Вряд ли речь идет только о той добыче, что россы награбили в окрестностях столицы. Да и римский папа Николай I в одном из писем к императору Михаилу III, говорит о том, что враги ушли неотомщенными. А в XI веке венецианский хронист Иоанн Дьякон об этом же набеге записал, что нападавшие вернулись домой с триумфом. Так как же было дело?
Обратимся к византийскому источнику того же времени "Слове о положении ризы Богоматери во Влахерне", в котором говорится, что
"...начальник стольких тех народов для утверждения мирных договоров лично желал его (т.е. императора) увидеть".Так что не чудо было, а византийцы поспешили заключить с руссами мирный договор, о котором другие источники стыдливо умалчивают. А по мирному договору византийцы, наверняка, обязались выплатить руссам очень приличные отступные. Ведь так Империя покупала себе мир в прошлом довольно часто. Руссы тоже могли взять на себя какие-то обязательства, помимо ухода, но об этом чуть позже. Представляется совершенно очевидным тот факт, что одним из пунктов этого мира было соглашение о проведении в ближайшем будущем переговоров для улаживания взаимных отношений.
Ерунда, скажете вы, уважаемые читатели! Быть того не может! Нас этому не учили! Обратимся опять же к источникам. Сначала к трудам того же патриарха Фотия. В 867 году он написал "Окружное послание" к восточным архиепископам, в котором опять вспоминает о руссах:
"Поработив соседние народы и чрез то чрезмерно возгордившись, они (руссы) подняли руку на Ромейскую (т.е. Византийскую) Империю. Но теперь и они променяли эллинскую и безбожную веру, в которой прежде сего содержались, на чистое христианское учение, вошешдши в число подданных и друзей (Ага! Руссы уже стали друзьями, т.е. союзниками), хотя незадолго перед тем грабили нас и обнаруживали необузданную дерзость, и в них возгорелась такая жажда веры и ревность, что они приняли пастыря и с великим тщанием исполняют христианские обряды".
Но в тех сообщениях о набеге руссов, которые мы уже рассматривали, ничего не говорится об их крещении, значит факт последующих переговоров, а значит и посольства руссов в Константинополь, имел место. Вот византийский хронист Феофил и пишет:
"Немного времени спустя (после набега) посольство их (руссов) прибыло в Константинополь с просьбой сделать их участниками в Святом Крещении, что и было исполнено".Наверняка руссы прибыли не только для того, чтобы принять крещение. Должны были в мирном договоре содержаться и пункты о получении содержания для отражения теперь уже общих врагов, и об участии отрядов россов в конкретных военных действиях.
Лет через сто после описываемых событий император Константин Багрянородный, в жизнеописании императора Василия I Македонянина, своего деда и соправителя Михаила III, об этих событиях напишет так:
"И народ россов, воинственный и безбожный, посредством щедрых подарков, золота и серебра, и шелковых одежд император Василий привлек к переговорам и, заключив с ними мирный договор (значит, договор все-таки был!), убедил их сделаться участниками Божественного Крещения и устроил так, что они приняли архиепископа".
И если брать только сообщения Фотия и Феофана, то можно попытаться объяснить, что они называли россами варягов, то Константин Багрянородный уже не мог их спутать, потому что в это время Константинополь уже пользовался услугами вооруженных отрядов и варягов и руссов. Так что, как видим, это были все таки наши предки, был набег, была дань и был мирный договор с последующими проплатами империи и помощью руссов против врагов империи. Никоновская летопись также упоминает о мирном договоре с империей. Там говорится, что Василий Македонянин
"сътвори же и мирное устроение съ прежреченными руссы и приложи ихъ на христианство".Забежим немного вперед и обратимся к так называемому первому договору русских с Византией. На то, что договор Руси с Византией от 911 года не был первым подобным договором, указывает даже преамбула того договора, в которой говорится, что посольство явилось в столицу Империи
"на удержание и на извещение от многих лет межи христианы и Русью бывъшую любовь".Т.е. договор 911 года отсылает нас к какому-то более раннему договору. К сожалению, ни один из известных источников не сообщает дату заключения мирного договора руссов с Византией после набега 860 года, а только говорится, что он был "вскоре" после этого набега. Это могло быть и в 860 году, но более вероятно, что посольство руссов прибыло в Константинополь в 861 году.
Несколько слов о крещении руссов после набега 860 года. Патриарх Фотий пишет, что руссы сами сменили язычество на православие. Феофан сообщает, что русское посольство само просило греков крестить руссов. Константин Багрянородный сообщает, что греки во время переговоров сумели убедить руссов принять крещение. Трудно сказать, как все обстояло в действительности, но, скорее всего, что вопрос о принятии руссами христианства (по крайне мере некоторой их частью) был одним из главных на состоявшихся переговорах. По сообщению византийских источников в землю руссов был отправлен архиепископ (или миссионер), но о дальнейшей судьбе этой миссии нам ничего не известно. Византийские источники только упоминают о наличии у руссов православной епархии в начале X века, а когда она там образовалась остается в области догадок.
В заключение этого краткого обзора добавлю только, что по сообщению арабского историка Ибн-Исфендийара войско руссов где-то после 860 года (но до 880, точной даты из его сообщения получить не удается) совершило набег на город Абесгун, расположенный на юго-восточном берегу Каспийского моря во владениях правителя Хасана Ибн-Зайда. Войско руссов прошло вдоль побережья Каспийского моря, грабя и опустошая различные поселения, напало на Абесгун, но было отбито местными войсками.
Забавное совпадение, не правда ли? Сегодня мир с Византией, а завтра уже удар в тыл арабских владений. Ведь мы помним, что в это время Империя боролась с арабами, и любая помощь в борьбе с ними была крайне желательна и необходима. Как русские оказались на Каспии, не известно, но в любом случае им надо было пройти через владения хазар, союзников Византии в то время, а сделать это они могли только при их содействии (или хотя бы разрешении), что без строгого указания из Константинополя не представляется возможным.
Складывается довольно целостная картина взаимоотношений руссов и Византии. Вначале руссы нападают на византийские владения в Крыму, затем совершают набег на черноморское побережье Малой Азии, и только после этого уже появляются у стен Константинополя.
А мораль всех изложенных событий сводится к тому, что государственность у руссов была и до Рюрика, а то с кем же договоры-то заключались. К Рюрику же и первым князьям мы уже подошли, но поговорим о них уже в следующий раз.
(Продолжение следует)