Тибет является горной и относительно изолированной страной. В начале нашей эры западная часть Тибета была заселена индоевропейскими племенами дардов и монов, которые были близки к индусам. А в Восточный Тибет из Южного Китая были вытеснены монголоидные племена, получившие при своем движении вдоль Брахмапутры название кяны. В Тибете произошел этнический контакт, который окончился не кровопролитной и взаимно истребительной войной, а рождением новой нации. Как там было все на самом деле, трудно сказать, но вот как о происхождении тибетцев говорит сохранившаяся легенда.
Прекрасный царь обезьян, который был буддистом и учеником Авалокиты, пришел в Тибет, чтобы в отшельнической жизни найти спасение для своей души. Чертовка, или ведьма, ракшас увидела его и страстно в него влюбилась. Она пришла к нему и потребовала, чтобы он на ней немедленно женился. Отшельнику было не до того: спасение души занимало все его мысли, и женщины его нисколько не интересовали. Тогда ракшас спела ему такую песенку:
"О, обезьяний царь! Услышь меня, молю.
По воле злой судьбы, я бес, но я люблю.
И страстью сожжена, теперь к тебе стремлюсь,
Со мной не ляжешь ты, я с демоном сольюсь.
По десять тысяч душ мы будем убивать,
Мы будем жрать тела, мы будем кровь лизать,
И породим детей жестоких, словно мы,
Они войдут в Тибет, и в царстве снежной тьмы
У этих бесов злых возникнут города,
И души всех людей пожрут они тогда.
Подумай обо мне и милосерден будь,
Ведь я люблю тебя, приди ко мне на грудь!"
Явный шантаж! Но отшельник перепугался (а, может, и чертовка была чертовски хороша) и с молитвой обратился к Авалоките:
"Наставник всех живых, любви и блага свет,
Я должен соблюдать монашеский обет,
Увы, бесовка вдруг возжаждала меня,
Мне причиняет боль, тоскуя и стеня,
И крутится вокруг и рушит мой обет.
Источник доброты! Подумай, дай совет".
Авалокита задумался, посоветовался с богинями Тонир и Тара, и они решили, что царь обезьян должен жениться на этой чертовки. А богини почему-то от радости еще закричали:
"Это очень хорошо,
Даже очень хорошо!"
Не совсем ясно, чему они так радовались, но обезьяна с чертовкой нарожали кучу детей. Дети получались самые разные: одни были умные, как отшельник, другие были хитрыми и злыми, как ракшас. Их было очень много, и все они хотели есть, но есть было нечего, так как отец занимался самосовершенствованием, а мать... Вот чем занималась мать точно неизвестно, но дел у нее, очевидно, хватало. Однажды терпение у всех лопнуло, и они обратились к своему отцу:
"Что же нам есть?"
Бывший отшельник не решился проигнорировать этот вопрос и опять обратился к Авалоките, но уже с жалобой:
"Учитель, я в грязи, средь сонмища детей,
Наполнен ядом плод, возникший из страстей,
Греша по доброте, я был обманут тут,
Мне вяжет руки страсть, страдания гнетут.
Жестокая судьба и мук душевных яд
И боли злой гора всегда меня томят.
Источник доброты! Ты должен научить,
Что надо делать мне, чтоб дети стали жить,
Сейчас они всегда, как бесы, голодны,
А после смерти в ад низринуться должны.
Источник доброты! Скажи, скажи скорей
И милосердья дар пролей, пролей, пролей".
Авалокита решил и на этот раз помочь ему. Он дал бывшему отшельнику бобы, пшеницу, ячмень и другие плоды и сказал:
"Брось в землю, они вырастут, и ты будешь кормить своих детей".
Так проблема голода была решена, дети бывшего отшельника выжили, а от этих-то вот детей и пошли тибетцы.
Но это легенда! Давайте теперь, уважаемые читатели, взглянем на то, что же в действительности происходило на Тибете (очень коротко, разумеется). Как вы помните, исходными составляющими при создании единого тибетского этноса были, с одной стороны, дардские и монские индоевропейские племена, а с другой стороны - монголоидные кяны. Все эти племена были духовно скреплены единой митраистской религией Бон. Однако политическое единство отсутствовало, так как ни одно племя не желало примириться с главенством любого другого племени.
Но вот в V веке от Р.Х. племена табгачей вторглись в Китай и устроили там жуткую резню, особенно в бассейне Желтой реки. Один из отрядов побежденных китайцев со своим командиром Фан-ни бежал в Тибет. Вооруженных чужеземцев в других странах обычно не очень-то и жаловали. Но данные пришельцы оказались на Тибете в нужный момент. Нейтральный пришелец Фан-ни был то ли избран, то ли назначен цэнпо. Что такое цэнпо? Это такая, вроде бы и высшая, тибетская должность (или титул), обладатель которой вроде бы имеет очень большие полномочия, но не имеет реальной возможности ими воспользоваться. Реальной власти у цэнпо абсолютно никакой не было.
Каждое важное решение, каждый военный поход надо было обязательно согласовать не только со всеми племенными вождями, но и с верхушкой жрецов религии Бон. Практически руки у цэнпо были связаны, однако наличие такой надплеменной должности в государстве оказалось очень даже благотворным. Племена сумели скоординировать свои действия, и тибетцы начали распространяться по территориям со сходными географическими условиями, расползаться на запад и на восток. На Северный Тибет они не претендовали из-за очень большой увлажненности тамошних мест, а на юге было слишком много индийцев. Да и через Гималаи им не очень хотелось карабкаться.
Любой цэнпо будет стремиться к реальной власти, но в сложившихся условиях это было очень трудно сделать. Но вот один из цэнпо, Сронцангамбо, решил пригласить в страну буддистов. Он сказал им, что разрешает им проповедовать свою веру в Тибете, а за это надеется получить от них поддержку в борьбе с племенными вождями и бонскими жрецами.
Внедрялся буддизм на Тибете самыми жесткими мерами. Противившихся распространению новой религии казнили или увечили. Сронцангамбо построил великолепный дворец Потала, сохранившийся до сих пор. Но сопротивление нарастало. Буддизм то процветал, то становился гонимым. Сам цэнпо пал жертвой междоусобной борьбы. А в результате распространения буддизма в Тибете сложилось две партии. Если называть их современными словами, то это были: монархическая партия, поддерживаемая буддистами, которая хотела совершить государственный переворот, ввести в стране единовластие и ограничить власть жрецов религии Бон и племенных вождей; и традиционалистическая или консервативная партия, которая объединяла бонских жрецов, племенных вождей и прочую племенную аристократию и всех противников буддизма.
При следующем цэнпо, который был еще слишком молод и не мог править самостоятельно, правительство страны возглавил некто Мажан, возглавлявший консервативную партию. Этот Мажан проводил политику в интересах своей партии и совершенно игнорировал интересы буддистов. Он не боялся за свою жизнь, так как буддисты не могут никого убивать. Но буддисты нашли выход из положения. Они под каким-то предлогом заманили Мажана в подземную гробницу предыдущих правителей и замуровали его там. Он там умер вполне самостоятельно - его ведь никто не убивал!
Молодого цэнпо объявили живым воплощением Маньчжушри - бодхисатвы мудрости. Он правил при помощи буддийских советников, но войны государства велись армией, которую возглавляли приверженцы религии Бон. Такое неустойчивое положение не могло долго сохраняться. Легенда гласит о том, что бонские жрецы околдовали цэнпо. Это произошло так. Когда цэнпо стал пренебрегать своей тибетской женой и отдавать предпочтение индийской, обиженная жена стащила его нательное белье. Жрецы заколдовали его одежду. Когда цэнпо надел заколдованную одежду, он умер. Очевидно, одежда была отравлена.
Как видите, уважаемые читатели, внутренняя борьба в Тибете не затихала, что не укрепляло могущество государства. Развязка этой истории оказалась трагической. Последний цэнпо Лангдарма вернулся к вере своих предков и начал истреблять буддистов. Тогда один буддистский монах решил пожертвовать собой. Нет, не своею жизнью, которой, в общем-то, и не жаль, а своим бессмертием, своей душой, которая после совершения убийства распадается. Такой человек уже никогда не сможет достигнуть нирваны. Но ради веры он пожертвовал собой, убил Лангдарму и убежал в горы.
После этого началась гражданская война, наступила анархия и государство распалось, утеряв большую часть своих завоеваний. Племена опять обособились, а монастыри и замки обзавелись высокими и прочными стенами. Буддизм был полностью изгнан из Тибета, а все жители вернулись к старой религии Бон.
В XI веке в Тибет проник проповедник Атиша, который стал пропагандировать самые мягкие формы буддизма. На его счастье у него появился гениальный ученик - поэт Миларайба, который писал великолепные, в том числе и религиозные, стихи на родном языке. Вот эти-то стихи и оказали решающее влияние на то, что буддизм сумел укорениться на Тибете. Часть тибетцев перешла в буддизм, и даже религия Бон разделилась на две ветви: черный бон, который был враждебен буддизму, и белый бон, который сочувствовал буддизму и находил с ним компромиссные варианты. А в XV веке появился Цзонхава, который и создал так называемую "желтую веру". Это тот буддизм, который исповедуют также монголы, буряты, калмыки и ряд других народов.
