Бесполезная вера
Прусский король Фридрих II (1712-1786, король с 1740) как-то спросил одного пожилого штабс-капитана:
"Сколько в вашей роте католиков, реформаторов и лютеран?"
Офицер чётко ответил на поставленный вопрос.
Тогда король поинтересовался:
"А ты, какой веры?"
Офицер, не задумываясь, ответил:
"Той, Ваше Величество, что я буду католиком с соответствующим моему чину жалованьем".
На это Фридрих II задумчиво сказал:
"Возможно... Но только не обращай никого в эту бесполезную веру".
Ребус короля
Фридрих II однажды прислал Вольтеру такую записку:
"P/6 heures â 6/100".
Вольтер сразу же ответил королю:
"J.A."
Разгадка ребуса.
Король написал:
"6 heures super â Sans-Soucis".
Вольтер ответил:
"J'ai grand appetit". (У меня хороший аппетит.)
Зачем?
Одна из придворных дам обратилась к Фридриху II:
"Зачем вы добиваетесь ещё большей славы и удачи? Вы и так переполнены ею!"
Король потрепал даму по щеке:
"Потому же, почему и вы, и без того хорошенькая, румяните свои щёчки".
Каждому - своё
Другая придворная дама жаловалась Фридриху II, что муж её поколачивает.
Король ответил:
"Это меня не касается".
Дама настаивала:
"Но он ругает Ваше Величество".
Король возразил:
"А вот это вас не касается!"
Об умении убеждать
Фридрих II однажды сказал своим офицерам:
"Я считал бы кардинала Рогана умнейшим человеком во Франции, если бы он сумел убедить людей в том, что он... глупец".
Луи Рене Эдуард де Роган-Гемене (1734-1803) — кардинал, дипломат, член Французской Академии.
С песком
Фридрих II однажды получил донесение от одного из своих послов, с которого писец по небрежности не стряхнул песок.
Чтобы выразить своё неудовольствие такой небрежностью, король наложил резолюцию, начинавшуюся следующими словами:
"Донесение ваше от 7 мая с вложенным в него песком этого же месяца 9 числа я получил, и в разрешение испрашиваемого вами повелеваю..."
Какова мораль басни?
Когда Геллерт был представлен Фредерику II, король, поговорив сперва о его здоровье, достатке и сочинениях, попросил поэта прочесть одну из его басен.
Геллерт тотчас удовлетворил желание государя следующим образом:
"Один афинский живописец, который трудился более для славы, нежели для денег, изобразил на картине Марса так удачно, что все боги узнали бы в нем счастливого любовника Венеры; но Гомер не узнал бы в нём бога войны. Несмотря на то, художник был доволен своим произведением и удивлялся ему от всего сердца.
В то самое время входит один знаток в его мастерскую. Живописец обрадовался:
"Очень кстати! Ты скажешь мне своё мнение о моей картине".
Знаток отвечает:
"С охотой, вот оно: члены сделаны очень нежными, лицо героя походит более на женское; краски набросаны очень слегка; словом, в твоём Марсе я вижу настоящего Адониса".
Живописец возражает и старается оправдать свою работу; знаток утверждает своё мнение; художник досадует...
Во время спора, является молодой человек с пучком цветов в руке, подняв голову вверх и напевая песенку. Взглянув на картину, он восклицает:
"Боги! Какая кисть! Какое произведение! С каким вкусом написана эта нога! С каким искусством округлена рука! Шлем, щит, оружие – всё совершенно неподражаемо! Это Марс, настоящий Марс!"
При этих словах живописец в стыде и замешательстве обернулся к знатоку и сказал:
"Ты прав!" -
и взяв губку, стер изображение".
Король:
"Какова же мораль этой басни?"
Геллерт:
"Писатель может досадовать на беспристрастную критику людей умных; но если, по несчастью, глупцы похвалят его, тогда он непременно должен сжечь своё сочинение".
Король:
"Справедливо. Ваша басня мне очень нравится".
Христиан Фюрхтеготт Геллерт (1715-1769) - немецкий поэт и философ-моралист.
Отповедь брату
После ужасного поражения прусской армии от австрийцев у Колина 6 мая 1757 года к Фридриху II приехал принц Август Вильгельм, его младший брат, чтобы высказать королю пожелание всей королевской семьи. Братья и сёстры короля пришли к заключению, что Фридрих II должен как можно скорее заключить мир с Францией на условиях, которые королевская семья полагала выгодными.
Король уже знал о миссии своего брата и принял его стоя:
"Что вам угодно сказать мне, братец? Говорите!"
Вот как современник описывает речь принца:
"Принц... с трепетом начинает речь свою; потом мало-помалу ободряется. Он изображает положение Пруссии, прошедшее, настоящее и будущее; исчисляет все пособия и средства к защите; сравнивает их с могуществом неприятелей; рассматривает все отношения политические, и подводит их под правила благоразумия; входит в подробные исследования способов, которыми можно заключить выгодный мир с Францией, следовательно, и со Швецией, а может быть и с округами имперскими; убедительно просит короля, по крайней мере, попытаться вступить в переговоры; представляет ему единодушное желание всех, выгоды королевского дома, разорение провинций; напоминает ему правила великих душ и славу, сопряженную с пожертвованиями некоторых выгод для общей пользы. Он просит, заклинает, проливает слёзы, обнимает колени своего брата, который казался совершенно нечувствительным, не обнаруживал ни малейшего знака внутреннего движения..."
У Фридриха II испортились отношения с братом ещё задолго до этого сражения, в котором, на свою беду, принц ничем себя не проявил, поэтому, когда брат закончил свою речь, Фридрих II холодно приказал:
"Принц! Вы завтра отправитесь в Берлин. Поезжайте плодить детей - вы более ни к чему не способны".
Август Вильгельм (1722-1758) - принц Прусский и наследник престола с 1744.
Учи язык!
Известно, что Фридрих II отбирал в свою гвардию самых рослых и атлетически сложенных солдат, иногда даже набирая подобных людей со стороны. Все знали, что всех гвардейцев король знал в лицо и каждому новому гвардейцу задавал одни и те же три вопроса:
"Сколько тебе лет? Давно ли ты на моей службе? Исправно ли получаешь жалование и амуницию?"
Однажды в гвардейцы зачислили некоего молодого француза атлетического сложения, который не знал ни слова по-немецки. Капитан роты заранее выучил с новичком ответы на три обычных вопроса, но когда Фридрих II появился перед французом, он по какой-то причине начал со второго вопроса, что привело к забавному диалогу.
Король: "Давно ли ты на службе?"
Француз: "Двадцать один год, Ваше Величество".
Король (удивлённо): "Возможно ли! Сколько тебе лет отроду?"
Француз: "Только один год, по высочайшей воле Вашего Величества".
Король: "Мы или не понимаем друг друга, или оба сошли с ума".
Француз: "И то, и другое, Ваше Величество".
Король:
"Первый ещё раз в жизни слышу, что меня называют безумцем, и в то самое время, когда всё войско находится в моём распоряжении!"
Солдат, истощивший весь запас немецких слов, замолчал. Тогда король решил разгадать загадку и стал задавать другие вопросы. Солдат не мог молчать и был вынужден отвечать по-французски.
Фридрих II рассмеялся, и ласково посоветовал солдату учиться языку, употребляемому в Прусской армии.
Раскрытое инкогнито короля
В жизнеописании Фридриха II есть эпизод, правдивость которого вызывает большие сомнения.
Так как при жизни отца принца Фридриха не выпускали заграницу, то, став королём, Фридрих II очень захотел побывать в Париже. Увидеть Париж!
До Парижа король не добрался, но под благовидным предлогом смотра войск в Вестфалии, Фридрих II инкогнито отправился в Страсбург. Короля сопровождал граф Вартенслебен, а пажом при нём был молодой Мёллендорф, вскоре ставший очень известным военным и генералом. Все были одеты очень просто, и на их лакеях не было никаких ливрей.
В Страсбурге они остановились в отеле св. Духа, и король представился как немецкий барон и появился там в невзрачном сером фраке, так что признать в этом человеке Его Величество было совершенно невозможно. Освоившись в отеле, Фридрих II потребовал от трактирщицы хороший ужин и попросил пригласить на него несколько французских полковников. Так как "барон" собирался устроить скандал, то трактирщица с трудом нашла несколько французских офицеров, среди которых были и полковники, которые согласились из любопытства принять забавное приглашение заезжего иностранца.
Прибывшие в назначенное время французы с удивлением во время прекрасного ужина признали в заезжем "бароне" очень любезного и остроумного господина. Когда речь зашла о французской военной службе, одному полковнику N очень не понравились резкие суждения "барона" по этому вопросу, они поссорились, и N чуть было не ударил "барона" бутылкой. Сосед полковника N подал тому какой-то знак, полковник успокоился и вышел со своим приятелем в соседний зал, где спросил у своего приятеля, что он хотел сказать своим знаком.
Приятель ответил:
"Бьюсь об заклад, что этот барон какой-нибудь переодетый принц. Заметил ли ты у него за стулом молодого человека? Он никому, кроме барона, не служит. Я хотел отдать ему тарелку, но он её не принял, а сказал другому слуге: возьми у полковника тарелку и подай ему другую. Это меня удивило; я начал за ним наблюдать. Стали хвалить рейнвейн; так называемому барону захотелось его отведать: молодой человек кинулся, принёс бутылку и стакан. Я также хотел выпить рюмку; молодой человек опять сказал слуге: подай рейнвейну господину полковнику. Одним словом, я уверен, что этот мальчик - паж, а путешественник какой-нибудь принц или тому подобное. Теперь понимаешь, для чего я тебе мигал, когда ты спорил; я опасался, чтобы твоя вспыльчивость не приключила тебе чего-нибудь неприятного!"
"Барон" за это время совершенно успокоился, переменил тему беседы и опять превратился в любезного и остроумного собеседника. С полковником N они расстались друзьями.
У этого визита в Страсбург оказалась и другая сторона. Когда прибывший в город "барон" выходил из своей кареты, его увидел французский гренадёр, служивший ранее в Пруссии, и признал в нём нового короля Пруссии - Фридриха II. Гренадёр сразу же сообщил о своём открытии своему капитану, но тот велел ему молчать, а сам побежал к маршалу де Брольи, который был тогда военным комендантом Страсбурга, и донёс ему об удивительном открытии своего гренадёра.
Маршал де Брольи решил пригласить таинственного барона к себе на обед, а у вызванного гренадёра он строго поинтересовался: уверен ли он, что увиденный им барон - король Пруссии?
Гренадёр чётко отвечал:
"Совершенно уверен! Я недавно дезертировал из прусской службы. Находясь в гвардии, квартиры которой обыкновенно находятся в Потсдаме, я каждый день имел возможность видеть короля на вахтпараде. Он очень часто сам учил наш полк, иногда сам меня поправлял; короче, я готов присягнуть, что это он, Фридрих, король прусский!"
Маршал тогда говорит гренадёру:
"Слушай, если ты меня обманул, то будешь сидеть в тюрьме; если же нет, то получишь луидор. Он нынче у меня обедает: я приму его в этой комнате! Ты должен войти в мой кабинет, и можешь видеть его сквозь эту стеклянную дверь. Рассмотри его прилежнее, я выйду к тебе из-за стола, и узнаю от тебя, ошибся ли ты или нет. Поди!"
Когда приехал "барон", вошёл слуга и что-то шепнул маршалу на ухо. Тот просит у гостя позволения на минуту отлучиться и идёт к гренадёру, который клятвенно подтверждает своё сообщение, получает обещанный луидор и уходит.
Тем временем за столом обстановка накалилась, так как жена маршала не была посвящена в тайну визитёра и стала расхваливать Ганноверский двор, а мать Фридриха II назвала гордячкой. Король чуть не вспылил, но тут вернулся маршал и переменил тему разговора: он предложил после обеда посетить театр.
Когда после обеда гости встали, маршал де Брольи совершил непростительную ошибку и обратился к "барону":
"Sire!" (Ваше Величество!)
Он тут же исправил свою ошибку:
"Monsieur le Baron!" (Господин барон!) -
но было уже поздно, и король - оскорбился, хотя никто из присутствующих даже не обратил внимания на оговорку маршала.
Фридрих II потом часто вспоминал об этом случае:
"Маршал дурак! Ему бы надобно было или не открывать моей тайны, или отдать мне все почести, приличные королю!"
Тем не менее, "барон" сопровождал жену маршала в театр, где, впрочем, пробыл очень недолго. Под каким-то благовидным предлогом Фридрих II покинул театр, вернулся в свой отель, а затем быстро выехал в Пруссию.
Фридрих Леопольд Георг (1721-1770) - граф фон Вартенслебен; генералфельдвахтмайстер=генерал-майор.
Вихард Иоахим Генрих фон Мёллендорф (1724-1816) - генерал-фельдмаршал с 1793.
Франсуа Мари де Брольи (1671-1745) - 1-й герцог де Брольи; маршал Франции с 1734.
О свободе печати
Однажды Фридриху II пожаловались на вольность, с которой некоторые журналисты и писатели отзываются о его различных распоряжениях.
Король, отменивший цензуру в своём государстве, пространно ответил:
"Пока мои финансы находятся в хорошем состоянии, и пока мои войска подчиняются дисциплине, до тех пор каждый может критиковать моё военное и гражданское управление. Ослабев в одном и другом, я мог бы впасть и в третью слабость, а именно: заставил бы молчать писателей. Где запрещают гражданам писать о предметах внутреннего управления и их недостатках, там умышленно хотят быть слепыми".
Анекдоты из жизни прусского короля Фридриха II. Часть II
(Продолжение следует)
