Не хочу быть генералом!
В середине 1760 года Н.И. Панин довольно неожиданно стал воспитателем великого князя Павла Петровича. Изменилось к нему отношение и Петра Фёдоровича, который, став императором в конце 1761 года, решил облагодетельствовать воспитателя своего сына. Он пожаловал ему орден св. Андрея Первозванного, а потом решил произвести Никиту Ивановича в генералы от инфантерии. Это дипломата, который с 1747 года в армии не служил.
Эту новость сообщил Панину генерал-поручик А.П. Мельгунов и неожиданно получил довольно резкий отказ:
"Если мне не удастся уклониться от этой чести, которой я не достоин, то я немедленно удаляюсь в Швецию".
Не подумайте ничего плохого — просто Швеция была последним местом его дипломатической службы, а воинские звания Панин ценил очень высоко и не хотел получать незаслуженную награду.
Когда ошеломлённый Мельгунов передал эти слова Петру III, тот отреагировал довольно спокойно:
"Я всегда думал, что Панин умный человек, но с этих пор я так думать не буду".
Поэтому Император держал Н.И. Панина на некотором расстоянии, но вскоре всё же пожаловал его действительным тайным советником.
Граф Никита Иванович Панин (1718-1783) — русский дипломат; воспитатель Павла Петровича.
Алексей Петрович Мельгунов (1722-1788) — видный государственный деятель при Петре III и Екатерине II.
Утешение Панина
Когда Екатерина II начинала жаловаться, что дела идут не так, как хотелось бы, Панин обыкновенно говорил:
"На что ж Вы жалуетесь, Ваше Величество? Если бы на свете всё было совершенство или способно к совершенству, тогда бы вас совсем не нужно было".
Похвальба Григория Орлова
Через некоторое время после переворота на одном куртаге во дворце граф Григорий Орлов принялся в присутствии Екатерины II рассуждать о своей популярности в гвардии. Воображение его, подогретое вином, распалялось всё более, и вдруг он, к изумлению собравшихся, заявил:
"Мне бы хватило и месяца, чтобы устроить новый переворот".
Императрица побледнела, потрясенные слушатели молчали.
Не растерялся только граф Разумовский:
"Такое возможно, но мы бы повесили тебя, мой друг, за неделю до этого".
Граф Кирилл Григорьевич Разумовский (1728-1803) — последний гетман Запорожского войска (1750-1764); генерал-фельдмаршал с 1764 г.
Вопрос Нарышкина
Однажды обер-шталмейстер Лев Александрович Нарышкин (1733-1799), человек развязный и несдержанный на язык, задал Екатерине II такой вопрос:
"Государыня, в течение моего детства и юности о русских говорили, как о самом последнем из народов; их называли медведями и даже свиньями; за последнее же время, и совершенно справедливо, их ставят выше всех известных народов. И вот я желал бы, чтобы Ваше Величество соблаговолили сказать мне, когда же, по вашему мнению, мы стояли наравне с ними?"
Екатерина смешалась и поспешила переменить тему разговора.
Оценка Панина
Никита Иванович Панин всегда считал своим долгом защищать интересы своего государства и честь Императрицы как главы государства. На своих соотечественников он смотрел вполне трезво и со знанием дела рассуждал о сравнительных достоинствах и недостатках русского народа. Панин мог отметить добродушие, честность морских мужиков-лоцманов и с удовольствием пересказать заявление некой шведской дамы, утверждавшей, что русским нет равных в "полях цетерских".
И в то же время в разговорах с воспитанником, великим князем Павлом Петровичем, он позволял себе достаточно резкие высказывания.
Однажды, когда за столом зашла речь о шведском городе Торнео, великий князь спросил Н.И. Панина:
"Каков этот город?"
Панин ответил коротко:
"Дурён".
Павел Петрович настаивал:
"Хуже нашего Клину или лучше?"
Пришлось Панину дать более пространный ответ:
"Уже нашего-то Клину, конечно, лучше.
Нам, батюшка, нельзя ещё о чём бы то ни было рассуждать в сравнении с собою. Можно рассуждать так, что это там дурно, это хорошо, отнюдь к тому не применяя, что у нас есть. В таком сравнении мы верно всегда потеряем".
Кто может править?
Когда до Н.И. Панина дошла информация о том, что Бестужев-Рюмин предложил Екатерине II официально оформить свой брак с Григорием Орловым, он довольно резко сказал:
"Императрица может делать всё, что захочет, но графиня Орлова не может быть Императрицей".
Это мнение Панина немедленно довели до сведения Екатерины II, а предполагаемый брак так и не состоялся.
Пропрусское влияние или наоборот?
Фридрих II Прусский однажды сочинил байку о преобладании прусского влияния в Петербурге. Эта выдумка так понравилась королю, что он даже включил её в свои исторические сочинения, а его почитатели и сторонники дружно подхватили её и разнесли по всей Европе.
В свою очередь Н.И. Панин искренне полагал, что это Петербург вынуждает Фридриха II поступать так, как выгодно России. Одному из русских дипломатов Панин писал:
"Мы имеем удовольствие видеть, что Его Прусское Величество, буде не без внутренней зависти, по крайней мере со всею наружной искренностью и податливостью, содействовал везде успеху дел наших".
Вокруг Польши
Австрийский посланник Мерси д'Аржанто имел регулярные контакты с руководителем российской иностранной коллегии и в начале 1764 года доносил канцлеру Кауницу:
"Я на днях имел случай говорить с господином Паниным и в приличных, хотя и в общих выражениях, возобновил ему уверения в дружественном образе мыслей моего высочайшего двора относительно здешнего, прибавив, что мои всемилостивейшие повелители вменяют себе в истинное удовольствие действовать в настоящих польских делах вместе с русской Государыней.
Вышеупомянутый министр отвечал мне столь же, по-видимому, дружественными словами, но с ясностью присовокупил, что наш высочайший двор не должен вменить здешнему в вину, если последний, в отношении польских дел, распространит свои мероприятия несколько далее, чем прочие державы, ибо для значения, влияния на общемировые дела и существенного интереса России весьма важно видеть на польском престоле короля, преданного этому государству".
Панин имел в виду Станислава Понятовского.
Станислав II Август Понятовский (1732-1798) — король Польский и великий князь Литовский в 1764-1795 гг.
Граф Флоримон Клод фон Мерси-Аржанто (1727-1794) — австрийский дипломат, в середине 60-х годов был посланником в Петербурге (до 1766 г.).
Венцель Антон граф Кауниц (1711-1794) — австрийский дипломат; канцлер Империи в 1753-1792 гг.
Оценка дел Григория Орлова
Тогда же д'Аржанто послал Кауницу довольно нелестный отзыв о графе Григории Орлове, но нижеприводимый текст был на всякий случай зашифрован:
"Кредит единственного благомыслящего графа Бестужева упал и едва ли восстановится. Быть может, усилия его и увенчались бы успехом, если бы граф Орлов, на которого он так рассчитывал, оказал бы ему лучшую и более ловкую помощь. Но последний, хотя и благонамерен, но до того неспособен, что не может быть ни в чём употреблен с пользой".
Граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин (1693-1766) — канцлер Российской империи 1744-1758; возвращён из ссылки Екатериной II сразу после переворота, но в начале 1764 года впал в немилость и окончательно отошёл от дел.
Письмо Императрицы
Когда в ноябре 1764 года усилия Екатерины II и Н.И. Панина увенчались успехом и королём Польши был избран Станислав Понятовский, императрица с восторгом написала:
"Никита Иванович! Поздравляю Вас с королём, которого мы делали. Сей случай наивяще умножает к Вам мою доверенность, понеже я вижу, сколь безошибочны были все Вами взятые меры; о чём я не хотела обойтить показать Вам мое удовольствие".
Поздравление Понятовскому
Чуть позже Императрица взяла подготовленное Паниным поздравительное письмо новому королю и подписала его. Письмо начиналось словами:
"Государь брат мой! Единогласие, возводящее Вас на трон, доказывает как свободу выбора вашего народа, так и добродетели, привлекшие его".
Вспоминая Панина
После смерти Панина Екатерина II иногда вспоминала, что Никита Иванович любил повторять фразу:
"Короли, короли - это необходимое зло, без него обойтись нельзя".
Екатерина II: анекдоты об императрице и о временах её царствования. Вып. 11
(Продолжение следует)
