На обеде у графа Сент-Илера
В 1808 году комендантом Берлина был генерал де Сент-Илер, на обеде у которого однажды присутствовали двое русских: князь П.М. Волконский и Я.И. Де Санглен.
За обедом зашла речь об Аустерлицком сражений, в котором отличились некоторые из присутствующих, в том числе хозяин дома и генерал де Сент-Илер. Князь Волконский стал утверждать, что русские не проиграли этого сражения и твёрдо стоял на своём, хотя ничем не мог опровергнуть доказательства французов.
Тогда генерал Руффен в бешенстве заорал:
"В бюллетене об Аустерлицком сражении сказано, что император России был окружен тридцатью дураками. Не были ли и вы в числе их, князь?"
Волконский почему-то промолчал, но встал Де Санглен и сказал:
"Если у нас приглашают французов к обеду, то отнюдь не с тем, чтобы говорить им неприятности".
Это немного разрядило обстановку, и тот же Руффен весело прокричал:
"Браво, господин майор! Сразу видно, что в ваших жилах течёт ещё кровь француза".
А как же иначе — ведь Де Санглен!
Но Де Санглен возразил Руффену:
"Вы ошибаетесь, генерал, я русский и с вами имеет честь говорить русский".
Это уже было похоже на оскорбление, и Руффен, не снижая тона, вопросил:
"Уж не захотите ли вы драться с нами со всеми?"
Де Санглен спокойно ответил:
"Я согласен, господа, только по очереди".
Тут вмешался комендант граф де Сент-Илер, который всё это время развлекал беседой князя Волконского, а теперь прокричал:
"Шампанскаго! Выпьем за здоровье русского майора, и мир будет заключён. Наши императоры — друзья, и подданные их должны быть тем же!"
С этого обеда отношения между князем П.М. Волконским и Де Сангленом заметно испортились.
Луи Шарль Венсан Жозеф ле Блонд, граф де Сент-Илер (Saint-Hilaire, 1766-1809) — граф Империи, дивизионный генерал.
Князь Пётр Михайлович Волконский (1776-1852) — в то время генерал-адъютант, изучал военное дело Франции.
Яков Иванович Де Санглен (1776-1864) — в 1807 году прикомандирован к штабу князя П.М. Волконского.
Франсуа Амабль Руффен (1771-1811) - граф Империи, дивизионный генерал.
Поучение Аракчеева
В 1809 году Де Санглен явился к военному министру графу Аракчееву с сопроводительным письмом от князя П.М. Волконского. Аракчеев обещал доложить о его прибытии Императору Александру Павловичу, а через три дня вызвал Де Санглена к себе.
Аракчеев объявил Де Санглену Высочайший выговор, сделанный по письму князя Волконского, который сообщал, что отправляет Де Санглена обратно в Россию по "ненадёжным его правилам".
Де Санглен спросил графа:
"Позволено ли будет мне оправдаться?"
Однако граф Аракчеев любезно разъяснил ему всю ситуацию:
"Эх, любезный друг! Советую вам следовать русской пословице: с сильным не дерись, с богатым не тягайся. Впрочем вы оправданы, ибо в сем же письме он высказал себя подлецом, ибо нищенски выпрашивает у государя себе денег, — как будто у него их нет! А вам сделан выговор для формы, потому что жалуется генерал-адъютант".
Граф Алексей Андреевич Аракчеев (1769-1834) — в то время военный министр; с 01.01.1810 оставил военное министерство и перешёл в Государственный совет.
Представление Балашову
Когда Де Санглен явился к военному губернатору Санкт-Петербурга А.Д. Балашову, с которым он был знаком ещё по службе в Ревеле, тот сразу же предложил ему службу при своей особе. Де Санглен возразил, что сначала Балашову следует узнать мнение о нём Государя, ибо князь П.М. Волконский оклеветал его.
Балашов на это ответил:
"Я докладывал государю. Его Величество изволил улыбнуться и сказать:
“Я знаю, Волконский приревновал его к жене своей, и он на него налгал”".
Александр Дмитриевич Балашов (1770-1837) - петербургский военный губернатор в 1809-1812 гг.; первый министр полиции в 1810-1812 гг.
Свидание с Императором
Однажды в Царском Селе Балашов объявил Де Санглену:
"Государь желает вас видеть; пойдёмте в сад, там мы его встретим".
В саду Александр I поравнялся с ними, остановился и заговорил с Балашовым на разные актуальные темы: о погоде, о переменах, которые надлежит сделать во дворце и в саду. К Де Санглену Император не обращался и во всё время разговора смотрел на него в лорнет.
Когда Александр Павлович отошёл, Балашов иронично улыбнулся:
"Поздравляю вас! Вы теперь с Государем познакомились".
Де Санглен укоризненно ответил:
"Да, как статуя, на которую смотрят. Ваше превосходительство забыли сказать про меня, что я, как статуя Мемнона, издаю звуки при появлении солнца".
Балашов криво улыбнулся, а когда они вернулись в свои комнаты, объявил Де Санглену:
"Государь спрашивал меня, не пожелаете ли вы быть полицеймейстером в Петербурге. Я отвечал, что это место может для вас не годится: вы добротою своею и религиозностью всё можете испортить".
Де Санглен поблагодарил своего начальника за столь “лестный” для него отзыв и стал подумывать об отставке, но его услуги вскоре понадобились.
Опасные связи
Бежавший из Франции шевалье де Вернег никак не мог получить вид на жительство в Петербурге и обратился за помощью к Де Санглену, который доложил об этом деле Балашову. Российский министр полиции оживился:
"Скорее прикажите ему выдать билет. Это тайный дипломатический агент Людовика XVIII; постарайтесь с ним познакомиться поскорее; чрез него мы можем многое узнать".
Вскоре шевалье де Вернег стал часто бывать у Де Санглена. Он рассказывал о своих связях с графом П.А. Толстым, с графом Армфельдом, и как-то заметил, что последний хочет познакомиться с Де Сангленом:
"Он восхищается вашим рыцарским характером, точно также как и я. Сходим когда-нибудь к нему".
Де Санглен сообщил об этом Балашову, который рекомендовал такую акцию, несмотря на возражения Де Санглена, что он не искушён в дворцовых интригах, в отличие от своих собеседников.
Теперь посещать Де Санглена стали и де Вернег, и граф Армфельд. Первое время все осторожничали, а потом граф Армфельд начал пересказывать свои разговоры с Императором, а потом попросил Де Санглена быть острожным с Балашовым: мол, ему нельзя ничего доверять, так как он в сильном подозрении у Императора.
Де Санглен пересказал эту беседу Балашову, который возразил:
"Врёт он! Он сам в подозрении у Императора, и мне поручено иметь за ним строгий надзор".
Тут Де Санглен перепугался и решил больше помалкивать.
Граф Густав Мориц Армфельд (Густав-Маврикий Максимович Армфельд, 1757-1814) — советник Александра I по финским вопросам.
Граф Пётр Александрович Толстой (1769-1844) — дипломат, генерал от инфантерии.
Мнение Сперанского
В высших кругах тогда много говорили о Фуше, французском министре полиции. Когда Балашов в очередной раз обратился к Сперанскому с просьбой о расширении полномочий круга действий министерства полиции по примеру французского, тот ему ответил:
"Разве со временем можно будет сделать это. Вы знаете мнительный характер Императора. Всё, что он ни делает, делается им наполовину".
Потом Сперанский добавил:
"Он слишком слаб, чтобы управлять и слишком силён, чтобы быть управляемым".
Стоит ли удивляться, что после подобных разговоров Балашов стал одним из злейших врагов Сперанского.
Жозеф Фуше (1759-1820) - министр полиции при Наполеоне в 1799-1810 гг.; герцог Отрантский.
Граф Михаил Михайлович Сперанский (1772-1839) — государственный деятель.
Сомнения Барклая
Незадолго до вторжения Наполеона в Россию, Де Санглен беседовал с Барклаем-де-Толли, и последний рассказал своему собеседнику:
"Государь предлагал Беннигсену командовать армией, но он отказался. Государь требует непременно, чтобы я командовал войском. Как вы думаете?"
Де Санглен высказал свою точку зрения:
"Мне кажется, Беннигсен поступил благоразумно. Командовать русскими войсками на отечественном языке и с иностранным именем — невыгодно. Бенигсен это испытал. Я думал бы, и вашему высокопревосходительству не худо последовать его примеру".
Барклай вяло возражал:
"Но Государь того требует. Как отказаться?"
Де Санглен не уступал:
"Беннигсен то сделал, следовательно и вашему высокопревосходительству можно тоже сделать. Впрочем, это воля ваша".
Михаил Богданович Барклай-де-Толли (1761-1818) — полный кавалер ордена св. Георгия.
Леонтий Леонтьевич Беннигсен (1745-1816) - полный кавалер ордена св. Георгия.
Барклай-де-Толли глазами Де Санглена
Для прояснения личности российского главнокомандующего, приведу характеристику, которую ему дал в своих мемуарах Де Санглен:
"Барклай-де-Толли был, в совершенном смысле слова, старинного покроя честный немец, не возвышенного образования, но с чистым рассудком и не имеющий фундаментальной основы для поддержания своего звания; был в руках и хитрого, и дурака, которые, из выгод своих, не пренебрегали овладеть слабостью его. Во время служения моего при нём, и когда он узнал меня покороче, жаловался он мне на них, но не имел духу, или не смел ни сменить их, ни дать им почувствовать силу начальника; даже подписывал часто то, чего бы не хотел, и против чего внутренне сопротивлялся.
Могучий слон боится мыши. Барклай боялся жены своей и всех немцев-адъютантов, а отчасти и русских, ею выведенных и под её покровительством находящихся, помещал при себе. Из благодарности к покойному графу Каменскому, вывел и возвысил Закревскаго, сделал его правителем своей канцелярии, и, не умея сам писать по-русски и не знавши порядочно языка, должен был [ему] ввериться, и даже боялся его, как человека, одарённого женскою хитростью, с которой Барклай-де-Толли, как честный и слабый человек, сладить не мог".
Многие другие современники Барклая давали схожие оценки его отношений с супругой.
Елена Августа Элеонора фон Смиттен (1770-1828) — жена Барклая с 1791 года.
Граф Николай Михайлович Каменский (1776-1811) — генерал от инфантерии.
Арсений Андреевич Закревский (1783-1865) — адъютант Барклая-де-Толли; сделал впоследствии блестящую карьеру.
Ермолов о Барклае
Сравните эту характеристику с отзывом генерала Ермолова:
"Не принадлежа превосходством дарований к числу людей необыкновенных, он излишне скромно ценил хорошие свои способности и потому не имел к самому себе доверия, могущего открыть пути, от обыкновенного порядка независящие
...
Неловкий у двора, не расположил к себе людей, близких государю; холодностию в обращении не снискал приязни равных, ни приверженности подчиненных...
Барклай-де-Толли до возвышения в чины имел состояние весьма ограниченное, скорее даже скудное, должен был смирять желания, стеснять потребности. Такое состояние, конечно, не препятствует стремлению души благородной, не погашает ума высокие дарования; но бедность однако же даёт способы явить их в приличнейшем виде...
Семейная жизнь его не наполняла всего времени уединения: жена немолода, не обладает прелестями, которые могут долго удерживать в некотором очаровании, все другие чувства покоряя. Дети в младенчестве, хозяйства военный человек не имеет! Свободное время он употребил на полезные занятия, обогатил себя познаниями. По свойствам воздержан во всех отношениях, по состоянию неприхотлив, по привычке без ропота сносит недостатки. Ума образованного, положительного, терпелив в трудах, заботлив о вверенном ему деле; нетвёрд в намерениях, робок в ответственности; равнодушен в опасности, недоступен страху. Свойств души добрых, не чуждый снисходительности; внимателен к трудам других, но более людей, к нему приближенных...
Осторожен в обращении с подчинёнными, не допускает свободного и непринуждённого их обхождения, принимая его за несоблюдение чинопочитания. Боязлив пред Государем, лишен дара объясняться. Боится потерять милости его, недавно пользуясь ими, свыше ожидания воспользовавшись".
Алексей Петрович Ермолов (1777-1861) — русский военачальник, генерал, кавалер ордена св. Георгия II степени.
Из жизни Александра I. Вып. 17
(Продолжение следует)
