Место Орлова на церемонии
Павел I совместно с обер-церемониймейстером Петром Степановичем Валуевым (1743-1814) составлял церемониал перезахоронения праха императора Петра III для совместного погребения его с Екатериной II. Павел I собственноручно распределял обязанности для придворных, и кто какие регалии покойного императора будет нести. Графу Алексею Григорьевичу Орлову он умышленно предписал нести корону Петра III.
Валуев разослал всем участникам погребальной церемонии специальные повестки, с указанием их функций. Орлов решил, что Валуев самовольно велит ему нести корону покойного императора. Он в пьяном виде прибыл к Валуеву, шумел, ругался, а в конце отказался от своих обязанностей, сославшись на слабость ног.
Обиженный Валуев ничего не стал докладывать Императору, желая наказать Орлова прямо на церемонии.
На церемонии в Невской Лавре Император увидел, что к подушечке с короной походит не находящийся здесь же Алексей Орлов, а другой чиновник. Павел I в гневе спрашивает Валуева:
"Для чего не Орлов?"
Валуев докладывает, что Орлов отказался по слабости здоровья. Император с негодованием вырвал подушечку с короной у держащего её чиновника и толкнул ею Валуева, указывая на Орлова:
"Ему нести в наказание!"
Алексей Орлов даже покачнулся на ногах, так что двум ассистентам пришлось поддерживать его на всём пути до дворца.
Следует заметить, что взаимная вражда между Валуевым и графом А.Г. Орловым продолжалась до самой смерти последнего в 1807 году уже в царствование Александра I.
Окрик Кожина
Когда Павел I прибыл в Москву для коронации, он в быстром темпе осматривал Кремль. Его сопровождал начальник Оружейной палаты тайный советник Пётр Никитич Кожин (1729-1805), который рассказывал Императору обо всём, что того интересовало.
Возле теремов Павел Петрович хотел уже было забраться на очень узкую, крутую и ветхую винтовую лестницу. Кожин закричал:
"Постой, государь! Побереги голову, у тебя одна и нам дорога".
Павел I быстро отскочил, но оценил Кожина, который вскоре был пожалован орденом св. Анны, следующим чином, пенсионом, а также деревнями и подарками.
По датскому делу
Павел I поручил вице-канцлеру князю Александру Борисовичу Куракину (1752-1818) быстро провести переговоры с прибывшим в Петербург датским посланником. Куракин не сумел сделать этого достаточно быстро. Тогда Император велел своему адъютанту ехать к князю и публично императорским словом объявить, что он по датскому делу настоящая "блядь".
Адъютант входит к князю Куракину, окруженному многочисленными подначальными, и говорит:
"Государь Император повелеть соизволил, словом Его Величества, публично объявить вашему сиятельству, что вы по датскому делу настоящая..."
Куракин, который встал, чтобы принять императорское повеление, говорит:
"Довершайте".
И услышал:
"...блядь".
Куракин рухнул в кресло и несколько раз произнес такую фразу:
"Боже мой! За что такой гнев от Всемилостивейшего Государя и Отца!"
От такого сильного потрясения князь Куракин даже заболел.
"Убит" на манёврах
Как-то на манёврах Павел I послал своего ординарца Александра Ивановича Рибопьера (1781-1865) с устными приказами к Андрею Семеновичу Кологривову (1775-1825), который начальствовал на манёврах. Рибопьер уехал, не вдумавшись в суть приказов, но по дороге он засомневался, остановился и стал раздумывать, что же делать?
Тем временем Император подъехал к нему и спрашивает:
"Исполнил ли повеленное?"
Рибопьер стал выкручиваться:
"Я убит с батареи по моей неосторожности".
Император был раздражен:
"Ступай за фронт, вперед наука!"
Однако никаких других санкций не последовало.
Присмотр за Суворовым
Граф Михаил Петрович Румянцев (1754-1826) подал императору Павлу донос о том, что в доме у А.В. Суворова собирается много военных. Подозрительный император велел Суворову выехать в деревню.
Его сопровождал пристав Юрий Алексеевич Николев, который по приезде в деревню выделил Суворову одну комнату, а сам занял весь остальной дом.
Николев грубо обращался с Суворовым, так что, рассердившись, полководец говорил:
"Отец твой был шпион, доносчик и пьяница".
Николев обижался:
"Вы браните меня, пожалуюсь императору".
Суворов успокаивал его:
"Нет, помилуй Бог, ты добрый человек".
Когда Император вернул Суворова в Петербург, он обнял его и спросил:
"Что тебе надобно, проси у меня".
Ответ Суворова был довольно неожиданным:
"Николева сына пожалуй в офицера гвардии".
Почёт Николеву
В Петербурге Николев захотел увидеть Суворова. Когда Александр Васильевич увидел своего надсмотрщика, он закричал камердинеру:
"Помилуй Бог! Первый мой благодетель! Тришка, сажай выше всех".
Тришка тотчас поставил стул на диван и под всеобщий хохот втащил опешившего гостя на этот стул.
Играйте!
Император Павел указом повсеместно запретил азартные игры. Однажды на балу в присутствии императора его любимец Пётр Алексеевич фон дер Пален (1745-1826) сел играть в банк, но из предосторожности игроки пользовались условным языком.
Павел из любопытства подошел к столу, быстро понял, в чём дело, рассмеялся и сказал:
"Играть позволяется!".
Осмотрительно выбирай друзей
Один офицер обвинил своего товарища в изготовлении фальшивой ассигнации. Дело казалось очень простым, суд быстро вынес приговор, который был представлен Императору на утверждение.
Однако Павел I потребовал провести более тщательное расследование.
Выяснилось, что эти два офицера, сильно отличаясь возрастом, считались друзьями. Молодой человек шутки ради на цветной бумаге нарисовал ассигнацию, а старший товарищ донес на него.
Тогда Павел Петрович наложил следующую резолюцию:
"Доносчика, как изменника в дружбе, отрешить от службы и никуда не определять, а обвиняемого, как неопытного в дружбе и в службе, посадить на три дня под арест".
Цепочка наград
В день коронации Павел I был в прекрасном настроении и изволил шутить. Вот он со строгим видом обращается к дежурным камер-пажам Башилову [Александр Александрович (1777-1847)] и Паскевичу [Иван Фёдорович (1782-1856)]:
"Вы не по форме одеты".
Молодые люди перепугались и обомлели. Но тут Павел добавил:
"У вас в обмундировке нет того-то и того-то".
Молодые люди поняли, что их производят в прапорщики лейб-гвардии Преображенского полка, обрадовались и бросились целовать Императору руки, но тот их поторопил:
"Ну, бегите скорее одеваться".
Когда несколько позже Башилов и Паскевич пришли представляться Павлу I в новой форме, тот опять строго к ним обратился:
"Вы опять не по форме одеты!"
Вновь испеченные прапорщики перепугались, но тут Павел I прибавил:
"У вас аксельбантов нет!"
Это означало производство во флигель-адъютанты, и молодые люди снова бросились целовать Императору руки.
Народ и собаки
Когда Павел I жил в Петербурге, в нынешнем Инженерном замке, то вахт-парады в его присутствии происходили, в хорошую погоду, на площади этого замка. На вахт-парады обыкновенно собиралось много простого народа и - собак. Ни первого, ни последних никто не смел отгонять, и они свободно теснились, народ - позади, а собаки - впереди Павла I.
К простому народу Павел I был всегда ласков, и когда войска на вахт-параде строились для прохождения мимо него, он тростью своею слегка отодвигал народ, говоря:
„Прошу отодвинуться немного назад".
Затем, взяв трость свою под левую мышку и сняв с правой руки перчатку с крагами, вынимал из правого кармана своего куски хлеба и потчевал им теснившихся к нему собак.
Когда же войска уже подходили, он слегка отгонял собак тростью, говоря:
„Ну, теперь ступайте".
И собаки, понимая это и получив свою подачку, сами собою удалялись.
Три блюда
Изгоняя роскошь и желая приучить подданных своих к умеренности, император Павел назначил число кушаньев по сословиям, а у служащих — по чинам. Майору определено было иметь за столом три кушанья.
Яков Петрович Кульнев (1763-1812), впоследствии славный генерал, служил тогда майором в Сумском гусарском полку и не имел почти никакого состояния.
Павел I, увидев его где-то, спросил:
"Господин майор, сколько у вас за обедом подают кушаньев?"
Кульнев чётко ответил:
"Три, Ваше Императорское Величество".
Император настаивал:
"А позвольте узнать, господин майор, какие?"
Кульнев пояснил:
"Курица плашмя, курица ребром и курица боком".
Император расхохотался.
Павел Петрович - наследник и император. Часть IX
(Продолжение следует)
