Али-паша умеет убеждать
Однажды Али-паша Тепеленский (1741-1822), правитель Янины, выкупил у пиратов несколько французских офицеров и предложил им поступить к нему на службу. Он делал офицерам самые заманчивые предложения, но французы отказывались и просили позволения уехать на родину.
Ага! Сейчас! А за что же паша свои денежки платил?
Али-паша не стал гневаться на французов, а предложил им утром прогуляться вместе с ним по Янине. На одной из площадей французы увидели, как с двух человек живьём сдирали кожу. Офицеры пришли в ужас от такой жестокости и спросили у паши, в чём состоит преступление этих несчастных.
Али-паша спокойно ответил:
"Они не хотели мне служить".
Когда после прогулки все вернулись во дворец, Али-паша повторил французам своё предложение, и никто из офицеров от него не смог отказаться. Этим офицерам Али-паша поручил заняться усовершенствованием своей артиллерии.
Да, это тот самый паша из Янины, который выведен в романе Александра Дюма “Граф Монте-Кристо”.
Какой конь!
На одном из смотров во время Тильзитского свидания 1807 года генерал Матвей Иванович Платов (1751-1818) засмотрелся в сторону Наполеона. Один из адъютантов Наполеона подъехал к Платову и с довольным видом сказал:
"Видно наш император изумляет вас?"
Платов ответил:
"Нет, батюшка, не император, а конь, на котором он сидит: больно хорош разбойник!"
Старость – не радость
Когда французский престол вернулся к Бурбонам, почти все придворные низложенного императора явились с поздравлениями к королю Людовику XVIII.
Один старый, плохо слышащий и почти слепой сановник по привычке решил, что прославляют Наполеона, и обратился к новому королю с такими словами:
"Ваше Величество! Ваши победы! Гром Вашего оружия! Маренго!"
Верное назначение
В 1679 году Людовик XIV произвёл корсара Жана Барта (1651-1702) в капитан-лейтенанты королевского флота и при этом сказал ему:
"Я назначил вас командиром эскадры".
Барт отреагировал на редкость спокойно:
"И правильно сделали, Ваше Величество".
Придворный, знавшие о пиратском прошлом Барта, рассмеялись, но король остановил их:
"Господа! Подобный ответ подходит такому человеку, который чувствует собственное достоинство".
Жан Барт оправдал доверие короля и стал национальным героем Франции.
Развлечения герцогини де Лонгвиль
После разгона Фронды, герцогиня де Лонгвиль вынуждена была жить в изгнании, в Нормандии, где она, привыкшая к бурной парижской жизни, ужасно скучала. Подобными жалобами герцогиня де Лонгвиль заваливала своих парижских друзей и местных соседей. На одном из званых вечеров некий сосед попытался уговорить герцогиню развеяться, занимаясь одним из традиционных провинциальных развлечений – охотой, рукоделием или игрой в карты.
Герцогиня равнодушно ошарашила соседа откровенным ответом:
"Я не любительница невинных развлечений".
Анна Женевьева де Бурбон-Конде, герцогиня де Лонгвиль (1619—1679).
Кресло-постель
Одна дама как-то спросила Фонтенеля:
"Объясните мне, что это за академические кресла, о которых все так много говорят?"
Фонтенель учтиво ответил:
"Сударыня, это – постель, на которой спят великие умы Франции".
Бернар ле Бовье де Фонтенель (1657-1757) – французский писатель и учёный.
Не думаете – пойте!
Когда австрийский император Иосиф II (1741-1790, император с 1765) был в Париже, он посетил Жана-Жака Руссо (1712-1778), и застал того за переписыванием нот.
Император очень удивился:
"Как можете вы заниматься такими пустяками, вы, талант которого определён, чтобы просвещать весь мир?"
Руссо рассудительно ответил:
"Я тщетно старался приучать французов к размышлению. Теперь я решился обучать их пению – и они поют!"
Наполеон на могиле Руссо
Наполеон, когда был ещё всего лишь Первым консулом, посетил Эрменонвиль и пришёл к могиле Жана-Жака Руссо. Он в задумчивости простоял несколько минут и произнёс:
"Для Франции было бы лучше, если бы этот философ никогда не рождался".
Один приближённый из свиты Первого консула спросил:
"Почему, гражданин консул?"
Наполеон буркнул:
"Потому что он подготовил Французскую революцию".
Приближённый хмыкнул:
"Я думаю, гражданин консул, что вам грешно жаловаться на революцию".
Наполеон никак не отреагировал на колкость, а лишь печально сказал:
"Время покажет, что и я, и Жан-Жак Руссо не должны были бы родиться на свет, чтобы не нарушать благо и спокойствие Вселенной".
Прекрасная Франция. Вып. 25
(Продолжение следует)
