Разговорчивый аббат
В 1781 году французский историк аббат Франсуа Рейналь (1713-1796), опасаясь ареста, был вынужден бежать из Франции. Парижский парламент осудил книгу Рейналя “Философическая и политическая история о заведениях и коммерции европейцев в обеих Индиях”, так что историку целых шесть лет пришлось скитаться по Европе, пока ему не разрешили вернуться.
Рейналь был очень разговорчивым и тщеславным человеком, так что в обществе он всегда стремился привлечь внимание к своей особе, рассказывая занимательные истории. Беда была в том, что запас этих историй был достаточно ограниченным, но Рейналь не обращал на это никакого внимания, часто повторялся, так что его беспокойное общество становилась утомительным.
Вот и в Пруссии Рейналь достаточно быстро надоел всем своими рассказами, и молодая принцесса Фридерика Прусская (1767-1820) придумала, как заставить его замолчать. Она как-то сказала Рейналю:
"Любезный аббат! Знаете ли вы, что над Вами решили подшутить?"
Рейналь сразу же заглотил наживку и удивился:
"Что, надо мной? Осмелюсь спросить у Вашего Высочества, кто и как?"
Тут-то Фредерика и подсекла аббата:
"Мой камергер захотел собрать все Ваши ежедневные рассказы и стал их записывать. Я ему сказала, что это будет очень большой труд, но мой камергер отвечал, что в первые дни ему действительно было достаточно трудно; однако теперь он только ставит пометки, в который раз излагается та или иная история; а незначительное количество новых историй ему теперь несложно записать".
Аббат Рейналь конечно же понял намёк и поспешил покинуть двор принцессы Фридерики.
Вебер - для Бога
Под широко известным гравированным портретом композитора Карла Марии фон Вебера (1786-1826) были воспроизведены начальные такты из сочинённого им гимна “In seine Ordnung schafft der Herr”, что можно по-русски приблизительно перевести так – “Как угодно Господу”.
Говорят, что после постановки оперы Вебера “Эврианта” в 1823 году некто остановился возле упомянутого портрета Вебера и сказал:
"Бетховен сочиняет так, как угодно самому Бетховену, Россини сочиняет в угоду публике, а Вебер угождает самому Богу!"
Последний пир Монкрифа
Знаменитый учёный маркиз Пьер Симон де Лаплас (1749-1827) несмотря на большую разницу в возрасте был в дружеских отношениях с известным литератором и членом Академии Франсуа де Монкрифом (1687-1770). Однажды Монкриф прислал Лапласу записку, в которой просил прислать ему несколько книг развлекательного содержания, чтобы развеять одолевшую его меланхолию.
Встревоженный Лаплас с книгами поспешил к Монкрифу и застал своего приятеля за странным занятием: тот примерял новые вещи – халат и парик.
Удивлённому Лапласу Монкриф велел запереть дверь и сказал:
"Мы теперь одни, и я тебе открою тайну: сегодня утром слуга показал мне синее пятно на моей ноге; я понял, что мне осталось жить лишь несколько дней, и поэтому прошу тебя повеселиться вместе со мной в это короткое время. Я приглашу ещё кое-кого, и мы постараемся провести время весело".
Действительно, Монкриф пригласил своих самых близких друзей, и они весело кутили несколько дней. Вечером последнего дня Монкриф сказал Лапласу:
"Теперь прощай, мой друг! Завтра я верну тебе книги".
И на следующий день Монкриф умер.
Кто победил?
Известный танцор Гаэтан Вестрис (1729-1808) называл себя не иначе как “богом танцев” и очень гордился тем, что мог несколько минут неподвижно стоять с распростёртыми руками.
В одной из лондонских газет появилась карикатура, изображавшая Вестриса в его любимой позе, а рядом с ним стоял гусь с распростёртыми крыльями.
Надпись под карикатурой гласила:
"Гусь победил!" (вариант – “гусь перещеголял!”).
Реакция Вольтера
Когда парижский парламент приговорил сочинения Вольтера к сожжению, тот меланхолично заметил:
"Тем лучше! Это то же, что лионские каштаны: чем больше их печёшь, тем они вкуснее".
Жаль, что не творец
Знаменитый поэт Александр Поуп (1688-1744) при слабом здоровье был ещё и немного (?) горбат. Однажды он осматривал галерею, в которой были выставлены лучшие картины Готфрида Кнеллера (1648-1723), и уважительно заметил:
"Жаль, что у вас не спрашивали совета во время сотворения мира".
Художник взглянул на неказистую фигуру поэта и согласился:
"Пожалуй, я бы некоторые вещи создал иначе".
Истерика Гаррика
Когда Дэвид Гаррик (1717-1779) играл короля Лира, публика после каждого действия вызывала его, а в той сцене, где Лир рыдает над телом Корделии, вся публика заливалась слезами.
Однажды в упомянутой сцене Гаррик удивил всех зрителей, так как вместо печали он еле сдерживался от смеха. “Мёртвая” Корделия вдруг вскочила и с хохотом убежала за кулисы, а за ней со сцены сбежали все актёры.
Вскоре открылась причина столь необычного поведения актёров.
В первом ряду партера прямо напротив сцены сидел очень толстый откупщик (или купец), а у его ног лежал большой дог. Через некоторое время собака встала, положила лапы на перила оркестра и стала смотреть на сцену. Всё было бы ничего, но тут откупщику стало жарко, он снял свой огромный парик и надел его на голову собаки.
Когда Гаррик и другие актёры увидели дога в огромном парике, они не смогли удержаться от хохота.
Посмертный портрет Филдинга
После смерти Генри Филдинга (1707-1754) художник Уильям Хогарт (1697-1764) очень горевал, что не успел написать портрет своего друга.
Рассказывают, что когда Хогарт как-то работал в своей мастерской, он услышал требовательный голос Филдинга:
"Хогарт! Напиши мой портрет!"
Хогарт решил, что ему послышалось, и продолжал свои занятия. Но Филдинг не унимался и продолжал повторять ту же фразу.
Хогарт решил, что над ним кто-то подшучивает и вышел в большой почти не освещённый зал, где к своему удивлению и ужасу увидел покойного Филдинга, вернее, его образ.
Привидение это обратилось к Хогарту:
"Не бойся, друг мой! Твоё желание дошло до меня. Поспеши запомнить черты моего лица, так как более четверти часа я не могу быть с тобой".
Хогарт успокоился, взял кисти и быстро набросал лицо своего друга. Привидение после окончания наброска сказало:
"Прекрасно, мой друг, прощай! Отнеси этот портрет в свой кабинет, но не смей оборачиваться назад!"
Хогарт долго раздумывал о случившемся, подозревая чей-нибудь розыгрыш, строго расспросил всю прислугу, не приходил ли кто-нибудь посторонний в его дом, но так ничего и не выяснил.
Окончив портрет Филдинга, Хогарт повесил его в большом зале и был очень рад, что его работа произвела большое впечатление на всех, кто знал Филдинга.
Однажды Хогарт рассказал о своём свидании с призраком актёру Дэвиду Гаррику, с которым очень дружил. Однако, выслушав рассказ Хогарта, Гаррик признался:
"Я давно разделял твою печаль о смерти Филдинга и тоже сожалел, что ты так и не написал его портрет. Желая успокоить тебя и восстановить справедливость, я решил явиться к тебе, загримировавшись в виде Филдинга".
На следующий день Гаррик явился к Хогарту в виде Филдинга.
Хогарт согласился, что Гаррик своим мастерством мог уподобить себя Филдингу, но как он попал в дом живописца так, что его никто не заметил?
Гаррик объяснил это содействием старого слуги Хогарта, который недавно умер, так что Гаррик смог открыть свою тайну.
Анекдоты из мира деятелей искусств. Часть II
(Продолжение следует)
